Мы чокнулись.
Но пить я не стала.
Сесили Трехерн
Когда я вернулась на Ледброк-Гроув, было уже поздно, но о том, чтобы лечь спать, даже и речи не шло. Перевернув полученный от Джеймса пластиковый пакет, я вывалила все его содержимое на кровать. Там оказалась полная машинописная рукопись романа «Аттикус Пюнд берется за дело» с заметками на полях, завернутая в целлофановую обложку, несколько блокнотов, с полдюжины фотоснимков, несколько рисунков, газетные вырезки про убийство в «Бранлоу-Холле», включая уже знакомые мне статьи из «Ист-Энглиан дейли таймс», различные компьютерные распечатки и три флешки. Глядя на это изобилие, я почти не сомневалась, что ответы на волнующие меня вопросы: «Кто убил Фрэнка Пэрриса и куда исчезла Сесили Трехерн?» — лежат сейчас передо мной. Здесь есть свидетельства, которыми не располагает даже полиция. Вот только с чего начать? Рукопись, насколько я поняла, являлась вторым черновиком и могла заинтересовать лишь острого на глаз архивиста. Например, в исходном варианте роман начинался следующей фразой: «Тоули-на-Уотере представлял собой крошечный городок, состоящий немногим больше чем из гавани и двух узких улиц, окруженных не менее чем четырьмя различными полосами воды». Алан подчеркнул слова «немногим больше чем из двух» и «не менее чем четырьмя», и я бы на его месте поступила точно так же: согласитесь, слишком тяжеловесная конструкция, да и вообще, звучит не ахти. Потом он полностью переработал весь этот абзац и использовал его позже, вставив уже во вторую главу, а книгу решил открыть сценой на кухне в Кларенс-Кип (Кларенс-Корт — так первоначально называлась усадьба).
И так далее. Тут не найти ничего интересного касательно реальных событий в целом и уж точно ничего относящегося к убийству.
Записные книжки тоже носили сугубо академический характер. Я узнала мелкий корявый почерк Алана, голубые чернила, которые он предпочитал. Десятки страниц были исписаны вдоль и поперек: вопросы, идеи, вычеркнутые фразы, какие-то стрелки.
Элджернон знает о завещании.
Шантажирует его?
Джейсон переспал с Нэнси.
Шестьдесят фунтов.
Из комода украдены трусики.
Несколько имен и названий в окончательном варианте изменилось, но большая часть авторских задумок в той или иной форме нашла свое воплощение на страницах романа. Алан начертил подробный план «Бранлоу-Холла», который использовал в своей книге как прообраз отеля «Мунфлауэр», попросту разобрав его по кирпичику и возведя заново в Девоне. Тут дело обстояло точно так же, как и с прочими детективами Конвея: городка, где произошло убийство, на самом деле не существовало, но, судя по картам, автор вообразил его расположенным где-то на побережье близ Эпплдора.
Материалы для компьютерных распечаток в основном были позаимствованы у лучшей подруги писателя — Википедии и включали статьи о знаменитых бриллиантах, кинематографе Великобритании, французской коммуне Сен-Тропе, Закон об ответственности за убийство от 21 марта 1957 года и прочие элементы повествования, которые, как я помнила, вошли в роман.
На одной из флешек хранились фотографии людей, с которыми Алан встречался. Я узнала Лоуренса и Полин Трехерн, Лизу и Сесили, Эйдена Макнейла и Дерека. Еще на одном снимке была изображена невысокая полная женщина с коротко стриженными волосами и близко посаженными глазами, в черном платье с белым фартуком. Я предположила, что это Наташа Мэлк, служанка из Эстонии, обнаружившая труп. Какой-то мужчина, видимо Лайонел Корби, был запечатлен у входа в спа-корпус. Были еще фотографии зданий и интерьеров: номер 12, конюшни, бар, лужайка, где играли свадьбу. С тяжелым сердцем мне пришлось признать, что я с самого начала шла по стопам Конвея.
Джеймс приложил также старомодный снимок, отпечатанный на настоящей бумаге. Фото привлекло мое внимание, потому что на нем был запечатлен Алан, обедавший в каком-то элитном дорогом ресторане, судя по всему в Лондоне, в компании двоих мужчин. С одной стороны от Конвея устроился Джеймс Тейлор, совсем еще молоденький. С другой стороны находился мужчина с волнистыми седыми волосами, загорелый, в бархатном пиджаке. Это, должно быть, Фрэнк Пэррис. Интересно, чьим любовником был тогда Джеймс: Фрэнка или Алана? Трудно понять. Все трое сидели тесно друг к другу и улыбались.
Сперва я предположила, что снимок сделал официант, но, присмотревшись получше, поняла, что камера располагалась слишком низко и слишком близко. Столик был на четверых, и наверняка их фотографировал четвертый член компании. Уж не тот ли самый мальчик по вызову, о котором упомянул Джеймс? Кажется, его звали Лео? Что ж, это вполне возможно.
Внизу открылась и закрылась дверь: Крейг вернулся из театра. Прежде чем приступить к делу, я выключила свет, оставив только бра над кроватью, и плотно задернула шторы. Но лишь теперь, притихнув и затаив дыхание, я сообразила, что поступила так вполне намеренно, с целью скрыть, что я бодрствую, и не дать хозяину предлога меня побеспокоить. Я ждала, пока Эндрюс поднимется по лестнице. Потом услышала, как хлопнула еще одна дверь, и облегченно выдохнула.
После чего занялась остальными флешками. Вставила вторую в ноутбук. На ней были записаны интервью с Лоуренсом, Полин и Лизой. Они меня не интересовали, по крайней мере пока. Я подключила последнюю флешку. И нашла именно то, на что надеялась.
Беседа с Сесили Трехерн.
Я достала наушники и, ощутимо нервничая, воткнула штекер в гнездо. Я не знала, жива Сесили или мертва, но именно из-за этой женщины я оказалась здесь и невольно чувствовала ее незримое присутствие с момента приезда в Суффолк. В самом ли деле мне хочется услышать ее голос? Было жутко думать, что голос этот может оказаться единственным, что от нее осталось. Да и что касается Конвея… Если уж на то пошло, минуло несколько лет с тех пор, как мы в последний раз общались с Аланом, и я определенно не горела желанием устроить с ним сеанс спиритической связи. Может, отложить до утра? Но это было самое важное для меня интервью. Не было никакого смысла ждать.
Я передвинула курсор и решительно нажала на кнопку «PLAY».
И через несколько секунд услышала их обоих. Как жаль, что камеры в телефонах появились только несколько лет спустя, потому что мне хотелось бы также видеть собеседников. Во что была одета Сесили? Как она выглядела, как двигалась? И где происходил разговор? Где-то внутри отеля, если судить по звукам, но полной уверенности нет.
Конвей показывал себя с лучшей стороны. Я почти улыбнулась, распознав эти слегка заискивающие нотки в его голосе. Он мог быть располагающим, когда хотел, это я знала по личному опыту, вот только в моем случае переговоры всегда заканчивались серией жалоб и неправомерных требований. То, что я не могла видеть Алана, меня не заботило. Большая часть нашего с ним общения происходила по телефону. А вот касательно Сесили дело обстояло иначе. Она впервые ожила для меня, пусть только наполовину. Голос ее походил на голос Лизы. Правда, судя по тону, Сесили, в отличие от старшей сестры, была человеком приятным, доброжелательным и спокойным.
Трудно было поверить, что эта беседа состоялась восемь лет назад. Голоса сохранились отлично, и меня вдруг поразила мысль, что после смерти родителей первое, что стерлось у меня из памяти, это как они звучали. Теперь все обстоит иначе. Современные технологии изменили природу смерти.
Алан. Здравствуйте, миссис Макнейл! Спасибо, что согласились поговорить со мной.
Сесили. Я не привыкла, чтобы ко мне так обращались. Прошу, называйте меня просто Сесили.
Алан. Ах да. Разумеется. Как прошел медовый месяц?
Сесили. Ну, понятное дело, поначалу возникли осложнения, после того что случилось. Пришлось отложить свадебное путешествие на две недели. Но в целом все прошло хорошо, мы жили в уютном отеле. Вам приходилось бывать на Антигуа?
Алан. Нет.
Сесили. Карибское море великолепно. Нам обоим требовался отпуск, это уж точно.
Алан. Прекрасно выглядите. Я смотрю, вы сумели приобрести фантастический загар.
Сесили. Спасибо.
Алан. Не хочу отнимать у вас много времени. Извините, что отвлекаю вас от дел.
Сесили. Ничего страшного, сегодня в отеле особой запарки нет, все спокойно. Вы довольны своим номером?
Алан. Да, он очень милый. И вообще, у вас замечательный отель.
Сесили. Я рада, что вам нравится.
Алан. Кстати, вы в курсе, что моя бывшая жена снимает дом по соседству с вами?
Сесили. Какой именно дом?
Алан. Оуклендс.
Сесили. Вы имеете в виду Мелиссу? Я и не знала, что вы двое…
Алан. Мы расстались в прошлом году.
Сесили. Ой, сожалею. Мы с ней болтали пару раз. Я иногда вижу Мелиссу в спа-корпусе.
Алан. Не беспокойтесь. Все прошло очень мирно, и я просто радуюсь, что она счастлива здесь. Но перейдем к непосредственной теме нашей беседы. Надеюсь, я не огорчил вас, заведя разговор о случившемся?
Сесили. Нет. Больше месяца уже прошло, и мы все убрали в номере двенадцать. Много плохих вещей происходит в отелях… Это как в том фильме, «Сияние». Не знаю, приходилось ли вам его видеть? Я почти не знала Фрэнка Пэрриса, да и в комнату к постояльцу не заглядывала, поэтому не была так уж сильно потрясена. Простите, я не имела в виду ничего пренебрежительного. Я знаю, что он был вашим другом.
Алан. Я давно уже с ним не виделся. Мы познакомились в Лондоне.
Сесили. А теперь вы живете во Фрамлингеме?
Алан. Да.
Сесили. Эйден сказал мне, что вы писатель.
Алан. Да. У меня вышло две книги: «Аттикус Пюнд расследует» и «Нет покоя нечестивым».
Сесили. Боюсь, я их не читала. У меня вечно не хватает времени на чтение.
Алан. Они получились весьма недурными.
Сесили. Вы собираетесь написать о нас?