Их отношения изменились, когда Мелисса узнала, что ее восторженный молодой помощник гораздо более значительная фигура, чем ей казалось. На деле он оказался представителем британской аристократии, вторым сыном благородного рода, прослеживающего свои корни до Средних веков. Фрэнсис сказал ей об этом не сам, но позаботился, чтобы нужные сведения дошли до актрисы. Ему вспомнилось, как он приехал вместе с Мелиссой в Кларенс-Кип, когда она заинтересовалась объявлением о продаже усадьбы. Они все обошли, и ему постоянно грезилось, что это будет дом не только для нее, но для них обоих.
Пендлтон стряхнул пепел в хрустальную пепельницу, подаренную на день рождения режиссером «Мунфлауэра». Не на его, Фрэнсиса, день рождения, разумеется. Удивительно, как мало в доме вещей, принадлежащих ему. Он обвел взглядом комнату. Рояль, который стоил целое состояние, но на котором Мелисса играет только изредка. Книги, которые она иной раз открывает, но никогда не дочитывает до конца. Фотографии, на которых изображена только она. Он здесь почти чужак. Женившись на Мелиссе, Фрэнсис получил желаемое. Но за все надо платить. Он во всех смыслах стал невидимкой.
Однако это его не слишком заботило. Фрэнсис Пендлтон понимал, что если стоишь слишком близко к солнцу, то не стоит жаловаться, когда ты превращаешься всего лишь в силуэт. У него отняли даже фамилию. Она так и осталась Мелиссой Джеймс, а собственная семья от него отреклась. «Ты женился на актрисе!» — невозможно представить, что в четыре слова можно вложить столько презрения, но его отцу, лорду Пендлтону, это без труда удалось. Этому Фрэнсис тоже не удивился. Его родитель был самодовольный сноб, никогда не ходивший в кино и даже не мысливший установить телевизор в древних руинах, которые величал домом. Его вкусам больше отвечали томики Диккенса и Смоллетта в выцветших кожаных переплетах. Культура, не развлечения. Эти слова могли бы стать частью родового девиза. Лорд ясно дал понять, что сыну не стоит рассчитывать ни на какое наследство. Так что будущее Фрэнсиса всецело находилось в руках Мелиссы.
И вот теперь, спустя несколько лет, все пошло наперекосяк. Денежные трудности нахлынули, как прилив в полнолуние: тихо и безжалостно. Пытаясь восстановить Кларенс-Кип, они оказались на грани разорения. Отель работает в убыток. Мелисса проводит слишком много времени со своим так называемым финансовым консультантом Элджерноном Маршем, но покуда все его инвестиционные схемы не принесли и пенни. Но хуже всего то, что, так сказать, рыночная ценность самой Мелиссы пошла на убыль. Никто больше не хочет ее снимать. Она надеется на встречу с Альфредом Хичкоком, однако тот вряд ли пригласит бывшую знаменитость на пробы. Вот до чего они дожили: да о таком пять лет назад и помыслить было нельзя.
Фрэнсис затушил сигарету. Повинуясь порыву, он встал и подошел к стоящему у дальней стены бюро. Выдвинул набитый старыми чеками и квитанциями нижний ящик, куда Мелисса никогда не заглядывала. Именно поэтому Пендлтон и спрятал здесь то письмо. Теперь он взял его, простой листок бумаги, который сначала смяли в шарик, а затем тщательно разгладили. Написано оно было любимыми темно-голубыми чернилами Мелиссы, да и узнать ее почерк не составляло труда. Фрэнсис читал это послание столько раз, что помнил наизусть, но теперь заставил себя прочесть снова.
13 февраля
Ах, мой милый, милый!
Не могу и дальше жить во лжи. Просто не могу. Нам нужно быть храбрыми и изменить наконец свою судьбу: сообщить всему миру правду о том, что мы значим друг для друга, даже если это и причинит боль тем, кто нам ближе всего. Фрэнсис наверняка понимает, что между ним и мною все кончено.Я собираюсь вернуться в Америку, к своей карьере, и в это путешествие я хочу отправиться вместе с тобой.
Я знаю, что ты чувствуешь, но…
Она не завершила последнее предложение, перо ее оставило несколько клякс, пока им чиркали по бумаге. Потом Мелисса решила вовсе не дописывать письмо, скомкала бумагу и бросила в стоящее в спальне мусорное ведро, где Фрэнсис его и нашел. Почему она не разорвала его? Возможно, подсознательно надеялась, что муж прочтет и узнает правду. Мелисса зачастую вела себя в жизни как персонаж из тех душещипательных фильмов, с которых начиналась ее карьера. Даже сам стиль, употребление слова «судьба» и дважды повторенное «милый» отдавали мелодрамой.
Фрэнсис осознал вдруг, что ему тяжело дышать. Он до сих пор не признался жене, что нашел письмо. Много было мгновений, когда искушение обуревало, но он боялся последствий. Ему хотелось знать, кому оно адресовано, но в то же время это казалось совершенно не важным. Фрэнсиса угнетал страх потерять Мелиссу, ведь жизнь без нее станет пустотой и бессмысленной.
Однако он понимал, что дольше откладывать нельзя. Нужно вызвать Мелиссу на разговор. Даже теперь, подумалось ему, быть может, еще не поздно. Он пойдет на все, чтобы удержать ее.
Абсолютно на все.
Половина восьмого вечера.
Старший инспектор Эдвард Крол посмотрел на висящие напротив его стола настенные часы как раз в тот миг, когда минутная стрелка со звонким щелчком остановилась на получасовой отметке, словно бы у нее не было сил карабкаться наверх, к двенадцати.
Он заработался допоздна в своем кабинете на Уотербир-стрит, в здании, в котором местное отделение полиции размещалось вот уже семьдесят лет. Капли дождя стекали по стеклу, отбрасывая черные тени, похожие на потоки слез, на стену напротив. Кролу нравилась эта комната, с ее мрачноватым уютом и книжными полками, создававшими ощущение того, что все здесь находится на своем месте. Он будет по ней скучать.
Хотя официально об этом еще не объявили, все отделение знало, что их переводят на восток города, в более современный район Хевитри. У Крола сложилось впечатление, что с тех пор, как закончилась война, жизнь стала меняться быстрее, чем прежде, и, хотя он старался поспевать за новым ритмом, инспектору было немного грустно. Здание полицейского управления на Уотербир-стрит являлось уникальным. Сложенное из серого камня, с узкими окнами и круглыми башенками, оно напоминало ему железнодорожный вокзал где-нибудь в Баварии или дворец из народной сказки. Его собственный кабинет располагался в углу под крышей, возведенной в виде шляпы волшебника. Из окна прекрасно был виден местный продуктовый магазин, который открыли вскоре после назначения Крола. Он видел план нового здания — именно такой унылый и утилитарный модерн, какого стоило ожидать. Разумеется, техническое оснащение там будет лучше. Электрическое освещение позволит не напрягать глаза. Однако инспектор был рад, что ему не придется туда переезжать.
После тридцати лет службы, достигнув рубежа в пятьдесят пять, он уходил в отставку. Казалось бы, Крол, проделавший путь от простого констебля до старшего инспектора, имел полное право гордиться собой. Однако ощущение неудачи не покидало его. Крол знал, что начальство ценит его как надежного, трудолюбивого и аккуратного исполнителя, но много ли стоят эти эпитеты? Проще говоря, он так и не оправдал надежд, какие подавал в ранние годы. Разумеется, ему устроят торжественные проводы. Будут бокалы с вином, сыр на палочках, его поблагодарят и подарят часы. И на этом все. Он уйдет.
Вздохнув, инспектор снова надел очки и вернулся к бумагам. Он готовился к судебным слушаниям, которые должны состояться в этом же самом здании: отделение полиции и суд размещались по соседству. Во время последнего своего выступления ему хотелось выглядеть уверенным, хорошо владеющим фактами.
Зазвонил телефон.
Первой реакцией Крола было удивление. Кто может звонить ему в такой поздний час? Он предположил, что это Маргарет, его многотерпеливая жена, хочет узнать, куда он подевался, и поднял трубку, готовый доложить супруге, что скоро будет дома. Однако голос на другом конце провода быстро его отрезвил. Это был помощник главного констебля.
— Рад, что застал вас, Крол. Засиделись на работе?
— Да, сэр.
— Что ж, боюсь, вам придется задержаться еще. Произошло убийство, в городке Тоули-на-Уотере. Знаете такой?
Название было смутно знакомо Кролу. Городок располагался милях в сорока отсюда, на западном побережье Девона. Инспектор предположил, что жертва должна быть значительной фигурой, иначе помощник главного констебля не стал бы ему звонить.
— Не могу утверждать, что когда-нибудь бывал там, сэр, — сказал он, но потом вспомнил, что вроде как-то однажды ездил туда в выходной на пляж, с женой и девочками. Или то был Инстоу?
— Убита актриса по имени Мелисса Джеймс. Ее нашли задушенной в своем собственном доме.
— Следы взлома имеются?
— Подробностями я пока не располагаю. Местная полиция прибыла на место, и я поручаю это дело вам. И требую немедленных успехов. Мелисса Джеймс была очень известной особой, и теперь от прессы отбоя не будет.
— Сэр, вы в курсе, что я через месяц ухожу в отставку?
— Да. И мне жаль это слышать. Вы уж, пожалуйста, постарайтесь напоследок. Мне нужен результат, Крол, и чем скорее, тем лучше. Сам я не большой знаток кино, но мисс Джеймс была настоящей звездой. Мы не можем допустить, чтобы у нас тут убивали известных персон. Докладывать будете мне лично.
— Но, сэр…
— Это приказ! Возможно, Крол, это именно то, что вам нужно. Последние годы вашей службы прошли чересчур уж спокойно. Это дело позволит вам уйти со сцены с шиком. Удачи!
Телефон умолк.
Кладя трубку, Крол размышлял о том, что сказал ему начальник. Вероятно, он прав во всех смыслах. Инспектору довелось видеть Мелиссу Джеймс в нескольких фильмах, включая и тот, что снимался в их местах. Как он назывался? «Заложница судьбы». Он ходил на картину вместе с женой, и, хотя нашел сюжет несколько надуманным, игра актрисы произвела на него впечатление. Да уж, с учетом ее известности, силам правопорядка придется несладко, если убийцу в самое ближайшее время не привлекут к ответу.
Возможно, это и впрямь именно то, что ему требуется, — нечто, чем будут гордиться его дети. Здорово будет хоть раз увидеть свое имя в заголовках газет. А то ведь журналисты, можно сказать, упорно игнорировали Эдварда Крола, уделяя больше внимания личностям арестованных им преступников.