ать, положить на лоб влажное полотенце и выбросить из головы всю эту историю про Фрэнка Пэрриса и Сесили Трехерн. Лиза Трехерн дала мне время до двенадцати часов следующего дня, чтобы найти ту или иную разгадку, но я, увы, так нисколько и не приблизилась к истине. После встречи с Кэти я чувствовала внутреннее опустошение. Я переживала за сестру. А разговор про мое так называемое расследование только лишний раз показал, как мало мне удалось выяснить.
Но когда я вошла в вестибюль, чтобы забрать у администратора ключ, то услышала, как меня окликнули по имени. Повернувшись, я увидела перед собой человека, которого меньше всего ожидала здесь встретить. Мелисса, бывшая жена Алана Конвея, стояла со своей обычной тонкой улыбочкой. Мелисса, как свидетельствовала эта улыбка, вполне отдавала себе отчет, что это скорее мне положено изумляться, чем ей удивляться или радоваться подобной встрече. Два года минуло с того дня, когда мы виделись с ней в ее доме в Бредфорде-на-Эйвоне. Она нисколько не переменилась: невысокая, с каштановыми волосами, скуластая; во всем ее облике сквозила элегантность, граничащая с аскетизмом.
— Вы меня не помните? — произнесла она.
Я сообразила, что таращусь на нее.
— Прекрасно помню, Мелисса, — сказала я. — Просто не ожидала увидеть вас здесь. Что вы делаете в Вудбридже?
— Я жила тут некоторое время. После Орфорда я сняла коттедж на территории «Бранлоу-Холла».
— Да, я слышала.
— У меня здесь много друзей. Эйден Макнейл помог мне в самый тяжелый период, сразу после развода. Прочитав об исчезновении Сесили, я сочла своим долгом приехать и поддержать его. Знаете, вы очень его расстроили.
— Я этого не хотела.
— Эйден думает, что вы копаете под него. — Не дождавшись от меня ответа, Мелисса продолжила: — Я собираюсь вернуться в Бредфорд-на-Эйвоне сегодня вечером, но хотела сперва повидаться с вами. Найдется время выпить чашку чаю?
— Конечно, Мелисса. С удовольствием.
Чаю мне не хотелось. И еще меньше мне хотелось сидеть и выслушивать обвинения этой дамочки. Но в то же время мне требовалось поговорить с ней. Она находилась в отеле в четверг накануне свадьбы и, если верить Лайонелу Корби, видевшему ее в спа, пребывала в скверном расположении духа. И хотя к моменту издания романа «Аттикус Пюнд берется за дело» они с Аланом Конвеем расстались, Мелисса знала его лучше, чем кто-либо. Эта женщина восемь лет была его законной супругой и, если на то пошло, первая дала ему совет писать детективные романы. Любопытно, что у нее завязалась дружба с Эйденом Макнейлом. Прежде мне казалось, что книга Алана является единственной связующей ниточкой между смертью Фрэнка Пэрриса и исчезновением Сесили Трехерн. Теперь я поняла, что есть и другая.
Мы отправились в комнату отдыха. Я бы предпочла посидеть на открытом воздухе с сигаретой, но Мелисса почти заставила меня следовать за собой. Мы сели в кресла.
— Так когда вы встречались с Эйденом? — спросила я.
— Мы только что обедали вместе в его доме. В отель я пришла в надежде найти вас.
Подошел официант, я заказала минералку. Мелисса попросила кофе.
— Вам известно, что Эйден очень любит свою жену? — продолжила она, как только мы остались одни. — Я видела их еще до свадьбы и могу заявить, что он души в Сесили не чает.
— Они пригласили вас на свадьбу?
— Нет.
Получается, близкими друзьями они не были. Мелисса угадала ход моих мыслей.
— Я больше общалась с Эйденом, чем с Сесили. Это он показал мне Оуклендс, а когда я переехала, позаботился, чтобы все было в порядке. Я рассказала ему про Алана, и Эйден в некотором смысле взял меня под крыло. Он устроил для меня бесплатный абонемент в спа, и мы с ним пару раз вместе ужинали.
— Так насколько хорошо вы с ним знакомы? — уточнила я.
— Думаете, я не вижу, что у вас на уме? Ваша проблема, Сьюзен, в том, что вы слишком прямолинейны и никогда не щадите ничьих чувств. — Мелисса криво улыбнулась. — Мы с Эйденом не состояли в связи. У нас не было секса. Бога ради, мы с ним познакомились буквально за несколько недель до его свадьбы! К тому же он не такой — не из тех, кто любит подбивать клинья к женщинам.
— Я вовсе не это имела в виду, — запротестовала я, хотя подумала именно об этом.
— Мы виделись от силы раз десять. И к тому же во время ужина с нами была Сесили.
— Что скажете о ней?
— Она мне показалась милой, хотя не особенно общительной. Возможно, переживала из-за предстоящей свадьбы. Они с сестрой поссорились, и, наверное, это выбило ее из колеи.
— Вам известно, из-за чего произошла ссора?
— Понятия не имею. Не уверена, что между ними вообще были особо теплые отношения. — Мелисса помедлила. — Я вроде бы припоминаю, что всплывало имя Штефана. Это ведь тот самый парень, которого потом обвинили в убийстве, да? Сесили злилась, что Лиза уволила его.
— А Штефана вы знали?
— Видела как-то раз. Он приходил в Оуклендс прочистить канализацию. Я дала ему пять фунтов чаевых.
Подошел официант с подносом. Мелисса выждала, пока он уйдет, а затем продолжила:
— Я не особенно вникала в то, что происходило в отеле, когда жила здесь, Сьюзен. У меня, если помните, был трудный период. Мой муж, отец моего ребенка, только что сообщил мне, что он гей и хочет развода. Пришлось продать наш дом в Орфорде. Мы с Фредди не представляли даже, где будем жить.
Фредди звали ее сына. В то время парню было двенадцать.
— Фредди жил с вами в Оуклендсе?
— Временами. Это была одна из причин, по которой я сняла коттедж. Сын только что поступил в школу в Вудбридже, и мне хотелось быть рядом.
— Где он теперь?
— Учится в школе искусств Сент-Мартин.
Мне вспомнилось, что когда мы в прошлый раз встречались с Мелиссой, Фредди как раз подал туда заявление.
— Рада, что он поступил, — сказала я.
— Я тоже. Я думаю, Алан обошелся с сыном очень жестоко. Я ничего не имею против, если мужчина оказался геем, даже если это означало конец нашим отношениям. Я имею в виду, что не обрадовалась этому, но и старалась не винить Алана. Если такова его сексуальная ориентация, нет смысла скрывать. Но с Фредди дело иное. Ему было двенадцать лет: новая школа, и вдруг во всех газетах он читает про своего знаменитого папочку-гея. Должна сказать, что персонал и учителя в Вудбридже вели себя безупречно, но над ним все равно издевались. Вы же знаете мальчишек. Алан никогда и ничем не помогал сыну. Он к тому времени уже сошелся с Джеймсом, переехал в Эбби-Грейндж, и все, что мы от него получали, это ежемесячные алименты.
— Фредди поддерживал с отцом отношения?
— Он не хотел. Я старалась навести мосты. Думала, что так будет лучше. Но лишь зря тратила время. Фредди об отце и слышать не желал.
Я сама была тому свидетельницей. Два года назад Фредди Конвей с большой неохотой приехал во Фрамлингем на похороны Алана. И не выказывал никаких эмоций, кроме желания поскорее уехать.
— Просто невероятно, что вы были здесь, в отеле, как раз в те выходные, когда убили Фрэнка Пэрриса, — заметила я.
— Кто вам это сказал?
— Лайонел Корби. — Мелисса забыла, кто это такой, и мне пришлось напомнить. — Он работал в спа.
— А, это вы про того австралийца, Лео? Да, я занималась с ним.
— Лео?
— Так я всегда его называла.
Интересный поворот. Мне никогда и в голову не приходило, что Лео может быть уменьшительной формой от Лайонела.
— А еще кто-нибудь так к нему обращался? — задала я вопрос.
Мелисса пожала плечами:
— Не знаю. А что, это важно?
Я не ответила.
— Лайонел сказал, что вы злились на что-то.
— Когда?
— В четверг.
— Не могу припомнить, Сьюзен. Давно это было. Наверняка какой-нибудь пустяк. Лео бывал несносен. Может, это он вывел меня из себя? У него такое раздутое самомнение.
Насчет Лайонела она попала в точку. У меня создалось такое же впечатление при встрече с парнем в Лондоне. И все равно я чувствовала, что у Мелиссы на уме что-то другое.
— Вы знали Фрэнка Пэрриса? — спросила я.
— Да.
— Встречались с ним?
— Видела фотографии в журнале «Кэмпейн», и Алан мне про него рассказывал.
— В тот самый четверг он приехал в отель.
— Да. — Мелисса вздохнула. — Ну ладно. Не стану скрывать, это был довольно неприятный сюрприз. Я заметила Фрэнка Пэрриса в вестибюле, пока шла в спа. Возможно, именно поэтому я была в плохом настроении.
Она склонилась ко мне. В гостиной находились еще несколько человек, и ей не хотелось, чтобы нас подслушали.
— Понимаете, насчет меня и Алана я изложила вам все очень прямолинейно, — начала она. — Мы были женаты. Потом он оказался голубым, и мы развелись. Не стану утверждать, что все могло пойти иначе, но Фрэнк Пэррис сыграл тут ключевую роль: он лоббировал его интересы, если так можно выразиться. Именно Фрэнк взял Алана в оборот и ввел того в совершенно новый для него гей-мир Лондона. Они спали вместе, хотя Фрэнк и был не во вкусе Алана. Алану с самого начала нравились молодые мальчики. Но Фрэнк и тут руку приложил, в образном смысле. Он водил моего бывшего мужа по клубам и помогал ему устроить секс за деньги с ребятами, едва вышедшими из подросткового возраста. А уж чем он сам занимался! Я не ханжа, но честное слово, об этом даже подумать противно.
— Алан делился с вами подробностями?
— Однажды он напился и рассказал мне вполне достаточно.
— Так что вы винили во всем Фрэнка Пэрриса?
— Ну, не настолько, чтобы забить его молотком до смерти, если вы на это намекаете, Сьюзен. Но скажем так: узнав новость, я не пролила много слез.
Вопреки себе, я почувствовала расположение к Мелиссе. Подойдя ко мне в вестибюле отеля, она казалась враждебной и явно намеревалась высказать обвинения. Также мне тяжело было забыть, что у нее был роман с Андреасом, пусть даже еще и до нашего с ним знакомства. Но чем больше она говорила, тем более разумной и уравновешенной выглядела в моих глазах. Кроме того, эта женщина наравне с Конвеем была создательницей Аттикуса Пюнда. В другой жизни мы вполне могли бы стать подругами.