— Согласна. Поэтому я исключила его. Кстати, Дереку не пришло бы в голову подстроить улики, указывающие на Штефана, в первую очередь я имею в виду деньги под матрасом и пятна крови в душе. Мне кажется, ему просто не хватило бы на это ума.
Далее остаетесь вы четверо. Но еще двоих потенциальных подозреваемых нет в этой комнате, и мне сначала хотелось бы разобраться с ними. Начнем с Мелиссы Конвей. Она жила в коттедже Оуклендс на краю усадьбы и во время свадебного уик-энда бывала в отеле. Она, прямо скажем, не обрадовалась, когда увидела Фрэнка, поскольку в глубине души невольно винила этого человека за то, что он направил ее мужа на кривую дорожку, которая привела его в гей-клубы и бани. Допустим, Мелисса решила свести счеты с тем, кто разрушил ее семейную жизнь. Меня часто удивляло, как такое возможно, но она действительно любила Алана.
Как поступил бы Конвей, выясни он, что его бывшая жена виновна в преступлении? Не было ли это весомым основанием не открывать правду в своей книге? Пожалуй, он стал бы помалкивать с целью защитить ее, а заодно и себя. Таким образом, едва узнав, что Мелисса была здесь, я сразу включила ее в число подозреваемых. Существовала всего одна проблема: она никак не могла подслушать телефонный разговор Сесили с родителями. Во время исчезновения Сесили она, скорее всего, находилась у себя дома, в Бредфорде-на-Эйвоне.
Тем не менее Мелисса сказала кое-что, что навело меня на мысль. Она упомянула, что, пока жила в коттедже Оуклендс, часто пользовалась спа и занималась там с Лайонелом Корби. Вот только она назвала его не Лайонелом. Для нее он был Лео.
Так случилось, что Фрэнк Пэррис знал некоего Лео, мальчика по вызову, работавшего в Лондоне. Это я выяснила, пока была в столице. Те двое спали вместе. Алан Конвей даже книгу посвятил Фрэнку и Лео. Прошу меня простить, Лоуренс, за эти некрасивые детали, но дальше, боюсь, будет еще хуже. Фрэнк был не просто геем. У него имелись весьма извращенные сексуальные пристрастия, включая связывание партнера, садо-мазо и тому подобное. Предположим, что Лайонел — это и есть тот самый Лео, и Фрэнк узнал его, приехав в отель. Во время нашей с ним встречи Лайонел обмолвился, что в Лондоне у него было много частных клиентов. «Вы даже не представляете, с какого сорта народом мне приходилось иметь дело!» — вот его точные слова. Я полагала, что речь шла об индивидуальных занятиях фитнесом, но как знать?
Проблема была та же, что в случае с Мелиссой: да, Лайонел мог оказаться тем самым Лео и убить Фрэнка, но он находился далеко в тот момент, когда Сесили звонила родителям. Я не вижу способа, как он мог напасть на нее или причинить ей вред. Откуда ему вообще было знать, что она прочитала книгу?
А вот Элоиза Радмани была здесь и знала.
Стоило мне произнести эти слова, как няня вышла из себя, на манер, столь свойственный уроженцам Средиземноморья.
— Да как вы смеете впутывать меня в это! — вскричала она. — Я тут совершенно ни при чем!
— Вы находились здесь, когда исчезла Сесили, и, мало того, вы даже подслушали ее разговор с родителями про книгу. Вы стояли под дверью кабинета.
— Я не имею никакого отношения к Фрэнку Пэррису!
— Это неправда. Вы работали в одном с ним рекламном агентстве — «Маккан-Эриксон». Сидели там на ресепшене.
Моя осведомленность ошеломила Элоизу. Она переменилась в лице.
— Я проработала там всего несколько месяцев.
— Но вы знали Пэрриса.
— Видела. Но мы даже ни разу не разговаривали.
— Вы жили тогда с мужем, так? Его звали Люсьен.
Няня потупила взгляд:
— Я не собираюсь говорить о нем.
— У меня только один вопрос, Элоиза. Каким было уменьшительно-ласкательное имя вашего мужа? Вы когда-нибудь обращались к нему Лео?
Это была единственная деталь, которую мне нужно было выяснить, чтобы быть полностью уверенной. Я не собиралась говорить это Элоизе, особенно в присутствии прочих, но мне подумалось, что убивший ее супруга СПИД мог быть вовсе не результатом неудачного переливания крови. Нельзя ли допустить, что Люсьен нашел дополнительный источник существования, пока учился на архитектора? Не работал ли он под псевдонимом Лео? И не подцепил ли СПИД, будучи мальчиком по вызову? Именно об этом я на самом деле ее спрашивала.
— Я никогда так не называла Люсьена. И никто не называл.
Я ей поверила. Эйден и Сесили наняли Элоизу спустя месяцы после свадьбы. У меня просто в голове не укладывалось, как она могла оказаться в отеле в ночь убийства Фрэнка, если только не приехала сюда под чужим именем. К тому же Дерек был уверен, что видел мужчину, крадущегося по коридору к номеру двенадцать. Даже напирая сейчас на Элоизу, я знала, что это не она. Андреас открыл бутылку с минералкой, передал мне стакан, я выпила. Локк у двери сидел прямой, как будто шомпол проглотил, и старался делать вид, будто его тут нет. Я чувствовала, что остальные наблюдают за мной и страшатся грядущего. Но в том не было моей вины. Я собиралась поговорить с одним лишь Лоуренсом Трехерном. Это уже он сам, по собственной инициативе, притащил сюда всю компанию.
— Есть и другая вероятность, — продолжила я, тщательно подбирая слова. — Мне приходило в голову, что намеченной жертвой мог быть вовсе не Фрэнк Пэррис. Допустим, главной целью преступления было подставить Штефана Кодреску?
После этого моего заявления воцарилась тишина. Нарушил ее Лоуренс.
— Но кому это могло понадобиться? — спросил он.
Я повернулась к Лизе:
— Боюсь, придется поговорить о вас и Штефане.
— Хотите вывалять всех нас в грязи? Это ваша цель? — Она переменила позу, закинув ногу на ногу.
— Моя цель, Лиза, поведать правду. И нравится вам это или нет, вы сыграли весьма значительную роль в том, что случилось. У вас со Штефаном были «отношения»? — Последнее слово я сопроводила жестом, обозначающим кавычки.
— Да. — Она уже признала это раньше в разговоре со мной, и теперь не было смысла отпираться.
Родители в смятении посмотрели на дочь.
— Штефан отказался продолжать эту связь?
Лиза помялась, но кивнула:
— Да.
— Вы знали, что у Штефана был также секс с Сесили?
Теперь рассердился Эйден:
— Это гнусная ложь!
— Боюсь, что нет. — Я специально выдержала паузу, нагнетая напряжение. — Я виделась со Штефаном сегодня утром.
— Виделись с ним? — удивилась Полин.
— Навестила его в тюрьме.
— И он рассказал вам о Сесили? — хмыкнул Эйден. — А вы ему поверили?
— Он мне ничего такого не рассказывал. Напротив, как мог старался это скрыть. Но все улики очевидны. Я просто свела их воедино. Лайонел Корби рассказал, что за пару недель до свадьбы видел в лесу близ коттеджа Оуклендс парочку, занимающуюся любовью. Поначалу он принял мужчину за вас, Эйден. Но потом заметил, что у него нет на плече татуировки, и узнал Штефана. Женщину он с того места, где стоял, разглядеть не мог. Она находилась внизу. Но Лайонел знал, что Штефан, против своей воли, встречается с Лизой, и решил, что это была она. Однако фитнес-тренер ошибся. — Я снова обращалась к Лизе. — Откуда я знаю? Вообще-то, все очень просто. Вы кое-что сказали мне за завтраком, сразу после того, как попросили уехать из отеля. Вы отрицали, что уволили Штефана, так как он, цитирую: «не соглашался больше укладываться со мной в койку». Именно эта фраза сообщила мне все, что я хотела знать.
Зачем подвергаться риску, да еще и терпеть неудобства, встречаясь с ним в лесу, когда можно спокойно заниматься сексом в собственном доме? Вы живете в Вудбридже одна. Прятаться вам резона нет. А вот с Сесили, конечно, все обстояло иначе. Она жила под одной крышей с Эйденом. Они были помолвлены. Ей даже номером в отеле нельзя было воспользоваться — их могли увидеть. Секс в лесу оказался выходом.
— Сесили никогда мне не изменяла! — Эйден пришел в ярость. — Мы были счастливы вместе.
— Мне жаль…
— Лайонел не разглядел женщину. Вы сами сказали.
— Верно.
— Так, значит, вы лжете!
— Боюсь, что нет, Эйден. Я видела письмо, которое Сесили прислала Штефану после того, как прочитала книгу. Оно было короткое и написано спустя много лет. Однако тон его до сих пор был интимным. Оно подписано «с любовью». И это еще не все. Когда я спросила у Штефана, с Лизой ли он был в лесу, Кодреску замялся, а потом заявил, что это и впрямь была она, хотя эти слова явно противоречили сказанному им минутой ранее. Я сразу поняла, что парень лжет и кого-то выгораживает.
Я отпила еще глоток воды. И, посмотрев поверх края стакана, встретилась взглядом с Андреасом. Тот ободряюще кивнул. Я все рассказала ему по пути из Норфолка, и он знал, что будет дальше.
— Штефан сказал еще кое-что, — продолжила я. — Тогда это показалось мне лишенным смысла, но позднее я поняла, о чем речь, и это подтвердило давние мои подозрения. И снова данное обстоятельство напрямую касается вас, Эйден. Едва ли оно вам понравится, но вы, сдается, и так уже знаете правду, да?
— О чем вы говорите? — Эйден смотрел на меня в упор, и взгляд его так и сочился ядом.
— Штефан говорил, как сильно ненавидит Англию, а потом добавил: «Может, завтра я покончу с собой. Я бы давно умер, если бы не одно светлое пятно в моей жизни, тот рассвет, что дает мне надежду». Я пыталась понять, о чем он толкует. И одновременно, беседуя с Кодреску лицом к лицу, ловила себя на мысли, что он кого-то мне напоминает. — Больше терпеть я не могла и выложила все напрямик: — Он отец Роксаны.
— Нет! — Крик муки вырвался из горла Эйдена. Он привстал, и Андреас тоже приподнялся, готовый броситься на мою защиту, если понадобится. Сидевший на другом конце комнаты Локк даже не пошевелился.
— Это подлая ложь! — Элоиза вскинула руку. — В ней нет ни слова правды.
— Как вы смеете… — пролепетал Лоуренс, желая опровергнуть мои слова. Но он не мог этого сделать, потому как знал, что я права.
— У Эйдена русые волосы. Сесили блондинка. Роксана же черненькая, темноглазая и вылитая копия отца. Эйден сказал мне, что имя выбрала жена, и я полагаю, выбор был вполне осознанным. Сесили знала, кто отец ее ребенка. Роксана — очень популярное имя в Румынии. В переводе оно означает «светлая», «ясная», «рассвет» — вот о чем толковал Штефан.