— Что же вы беспредельничаете? — миролюбиво, но твёрдо спросил я, ощущая знакомое чувство в груди. — Смотрящему не понравится.
Сердце перешло на повышенные обороты, засосало под ложечкой, а по затылку побежали мурашки. Херово. Херово. Но ладно, дёшево не дамся…
— Ага, — заржал Метла, — и Фадею тоже не понравится.
И в этот момент Султан нанёс удар. Растяжечка у него оказалась очень даже ничего, вандаммовская. Он отклонил корпус и резко выбросил ногу, подняв высоко над головой и целясь мне в висок. Я дёрнулся назад и вниз, уклоняясь от удара. Ткнулся спиной в нары и рубанул снизу вверх левой рукой по лодыжке узбека, как бы подталкивая и ускоряя его движение.
Султан провернулся на одной ноге, как циркуль, и подставил спину. И тут же получил, вырубающий удар в позвоночник. Он дёрнулся, выгибаясь вперёд, а я шарахнул ладонями, сложенными лодочками ему по ушам. Он без звука, тут же рухнул на пол.
На самом деле, прошло меньше двух секунд. Дыщ! Дыщ! Дыщ! И на глазах изумлённой публики фаворит сезона был моментально, безо всякой борьбы повержен, а из ушей его потекли тонкие струйки крови. У Метлы вылезли глаза из орбит и отвисла челюсть.
— Ты чего-то там предъявлял, малой? — кивнул ему я. — Намёки делал? Давай, обоснуй, если сможешь.
Метла зазаикался и беспомощно посмотрел на Гапона. Но тот застыл и молча наблюдал. Пузатый громила вскочил, но седой сделал короткий резкий жест, и тот нехотя опустился на своё место.
— Нет обоснования? — понимающе кивнул я.
— А чё… а чё я сказал-то⁈
Я просто рубанул ему по шее, и он, как сноп грохнулся на пол.
— Ладно-ладно, — нахмурился Гапон. — Ты чего разошёлся-то? Ну да, пацаны мальца попутали берега. Но они же по-свойски. Успокойся, всё, никто тебя не тронет. Живи мужиком, нормалёк, братан. Присядь, чё ты. В ногах правды нет. Чифирнёшь с нами?
Я присел. Сердце и без чифира колотилось, как сумасшедшее.
— Благодарю, нет.
— Чё такой некомпанейский? — улыбнулся он, но за завесой безразличия в его глазах пряталась ярость. — Ты говоришь, из Москвы да? Ну, и путём тогда, значит грев будет почаще, правильно?
Он засмеялся злым коротким смехом.
— Ты меня держись, со мной не пропадёшь, — продолжал молотить он. — Валера, налей чайку новому жильцу. Ты мне скажи, Стрела, чё там с Султанчиком? Ты его не начисто уделал? Ещё статью получишь тогда. Могут и вышак впаять. Это если он кони двинет.
Он бросил быстрый взгляд на Макаку и перевёл на меня.
— За что тебя приняли-то? — подмигнул он. — Неужто за мохнатый сейф? Знать-то надо. Я вот по мокрому делу. Валер, ты глянь какие у него шкифы, зрачки, как абасы, он обшабился в натуре! Так может, тебя за шмаль взяли? В натуре, ты глянь, какие шары!
Он захохотал.
— Ну чё, давай картишки шпилить? — предложил Валера и достал потёртую колоду.
— Я не играю, — ответил я.
— А чё так? — с наездом спросил седой. — Поставить нечего? Давай на просто так, чисто для хохмы.
— Я не играю, Гапон. Тем более на просто так.
— Да чё нет-то? — насел и Валера. — Братва просит, уважить-то можно? Давай, в «очко».
Валера вдруг поднял глаза и посмотрел мне за спину и тут же уткнулся в стол. И Гапон тоже глянул мне за спину и отвернулся. Твою мать. Волосы встали дыбом, как у волка. Я вскочил и с разворота захерачил Макаке по морде.
Это был он. Подкрался, сука, неслышно. Он отлетел назад и долбанулся затылком о шконку. В руке он сжимал заточку. Ах вы, твари!
— Ну, вы суки шерстяные, — выдохнул я, шагнул через скамью и схватил Макаку за волосы на затылке. И тут же со всей дури влепил мордой в стол.
Разлетелись конфеты и кружки, заливая всё чифиром и кипятком из ковшика с погруженным в него бурбулятором из двух лезвий. Макака сполз вниз, как слизень, оставляя влажный красный след. Но заточку из руки не выпустил. Валера вскочил и полез через стол, башкой вперёд, идиот. Я схватил ковшик с остатками кипятка и с размаху нахлобучил ему на голову, как шляпу. Он рухнул, как сбитый лётчик, только и успев, что хрюкнуть.
— Ну что, Гапон, замиримся? — подмигнул я. — А то будешь каждый день на измене ждать, когда прилетит. Или что? Может, все-таки, отшибить тебе башку?
Он зарычал, от злого бессилия. И в этот, момент застучали ключи в железной двери. Она со скрипом, распахнулась и внутрь влетели четверо вертухаев с дубинками.
Они остановились в нерешительности, потому что, не понимали, что делать. Мы с Гапоном сидели спокойно друг напротив друга, а вокруг нас валялись недвижимые тела, почти как на Куликовом поле.
— Это чё такое? — рявкнул капитан, появившийся следом за охранниками. — Это чё, такое! А ну, встать!
— Беспредел, гражданин начальник! — заорал Гапон. — Стрела всю хату выхлестнул! Всех завалил! С особой жестокостью! Он же бешеный!
— Стрелец, на выход!
Вероятно, это означало, что мне светило ШИЗО. Скорее всего, так и было задумано. И, судя по встрече, вариант моей безвременной кончины тоже рассматривался, как приемлемый. Впрочем, никто не подбежал, не заломил мне руки и не выволок в коридор в позе ласточки.
Меня вполне нормально сопроводили в кабинет кого-то из начальства. Надо сказать, кабинет этот мало отличался от камеры. Тоскливая болотная краска на стенах, здоровенный облезлый сейф, стол и густой табачный дым. За столом сидел кум с майорскими погонами или кто он тут у них, и, судя по пепельнице, полной бычков, непрерывно курил одну за одной.
Напротив него за приставным столиком сидел бульдожка Сёмушкин. Он обернулся, увидев меня и… Нахмурился. Тут же у стола, вытянувшись по стойке смирно, стоял Вася Сомов.
Мне сразу стало ясно, откуда растут ноги у сегодняшнего мероприятия.
— Здравия желаю, товарищ полковник, — сказал я и, обратившись к куму, добавил, — здравия желаю товарищ майор.
— Гражданин, — машинально поправил он.
— Товарищ майор, — безо всякой субординации затараторил капитан. — Там в камере четыре человека без сознания. В полной отключке. Может их в санчасть?
— Иван Трофимович, это что за беспредел? — развёл руками майор. — У меня специализированная камера. Мне работать надо, а вы мне людей из строя вывели. Это что? Как называется, вообще? Я же навстречу пошёл, принял вашего Стрельца под честное слово, а он смотри, какой зверь.
— Исключительно в целях самозащиты, товарищ Майор, — пожал я плечами. — Ваши специалисты, я вам скажу, полные отморозки.
— Извини, Юрий Фёдорович, я ведь даже не знал об этом, — сокрушённо помотал головой Сёмушкин. — Вот, полюбуйся, этот долб**б называется Сомов, собственной персоной. Это он, сука, расстарался. Инициативу, видите ли, проявил. Где надо — от него хер, и тот крошечный, а где не надо, так он прям половой гигант.
— А, — кивнул я. — Так это я тебе, Васёк, должен быть благодарен за экскурсию.
— Ему-ему, — кивнул Сёмушкин. Ладно, Фёдорыч, поедем мы. Извиняй. И сам понимаешь, хороший работник в наше время редкость. Это дебилов и идиотов хоть жопой ешь.
— А мне-то что делать? Писать на него в прокуратуру?
— Ну, хочешь я этого дурака Сомова оставлю вместо тех четверых. Он тоже мудила порядочный. Пускай сидит, отрабатывает, прессует кого надо, сношает, зубы выбивает. Всё, что надо сделает.
— Да кого он запрессует, — махнул рукой Фёдорыч, глядя на Васю. — Его в первый же день опустят.
Хотел вставить, что этот, как раз, может и отлично подходит по психотипу, потому что по жизни сука шерстяная. Но не стал, промолчал. Васек и так бросал на меня горячие злобные взгляды и щерился.
— Ладно, пошли, архаровцы, — сказал Сёмушкин.
Он поднялся со стула, протянул руку начальнику, пожал и, проходя мимо меня, кивнул, мол, пойдём за мной. Из кабинета я выходил уже без охраны. Мы прошли по длинным коридорам, по лестницам и вышли в большой двор. Сели в чёрную «Волгу» и поехали.
Всю дорогу ехали молча. Сёмушкин сердито пыхтел.
00:13:54
Хотел что-то сказать, но глянул на водителя и махнул рукой. Я сидел за ним, а рядом со мной за водителем сидел Сомов. Смотрел прямо перед собой и не произносил ни слова.
— Останови вон там, — показал Сёмушкин на скверик у жилого дома.
Водитель послушно повернул направо и запарковался.
— Выйди, погуляй, — кивнул ему шеф.
— Эх, Вася, Вася, придётся тебя отмудохать, — сказал я, когда водитель выполнил распоряжение, — как свиную отбивную.
— Ты пасть захлопни свою, — огрызнулся он.
— Я сейчас захлопну кому-то, — рыкнул на него Сёмушкин.
— Иван Трофимович, — заявил я, — мне такое сотрудничество… Что-то не нравится. Короче, я выхожу из игры. Ищите другого дурака за четыре сольдо. Сегодня я получил наглядный урок того, что вы со мной можете сделать в любой момент. Без суда и следствия.
— Ну давай, Сомов, рассказывай, — зло бросил бульдожка.
— Товарищ полковник, я же уже объяснил.
— Да⁈ А теперь вот объясни ему. И мне заодно расскажи, что ему сказать! Что мой подчинённый законченный идиот. Или что я скажу? Объясняй, если такой умный.
Васёк сжал зубы и отвернулся.
— Всё, пошёл вон. Видеть тебя не могу.
Вася, не произнося ни звука, вышел и хорошенько долбанул дверью.
— Слушай сюда, Стрелец, — покачал головой Сёмушкин. — Пересядь только сначала на шоферскóе место, чтоб мне тебя видеть.
Я перешёл на место водителя.
— Вот так, — кивнул бульдожка. — Сомова я от дела отстранил, но он видать обиду на тебя затаил.
— Обиженных, товарищ полковник, в пресс-хате с распростёртыми объятиями примут, да ещё и из милиции.
— Ладно, хватит уже. Он парень, конечно, говнистый, с гнильцой, но с соображением, причём в нужном ракурсе, он как урка думает. Для определённых целей такие мне нужны. Ты ещё молодой, вот и кумекай, какого человека для какой надобности использовать. Считай, наука тебе. В Киргизии пригодится. В прошлый раз ты туда приехал, что-то там отдал, забрал, на словах передал. Это одно дело. А теперь, когда надолго туда попадёшь, уже совсем другой коленкор будет. И отношение со стороны местных урок. Подозрения, выяснение, кто главный и прочее. Ухо надо востро держать. Чтобы не погореть и Родине пользу принести, а себе честь и славу. По результатам