Несмотря на суровость она была довольно симпатичной и я улыбнулся. Светлые, почти рыжие волосы, красная заколка и мелкие конопушки на щеках. Это была Рая… Рая, Рая, Рая… Я попытался вспомнить её фамилию, но не смог. Вспомнил только, что это Рая из факультетского комитета комсомола.
А еще… Кажется, она была спортсменкой. Точно. Она казалась довольно крепкой, но фигуристой.
— Рая! — изобразил я радость. — Какая неожиданная встреча.
— То-то и оно, — сердито ответила она, — что неожиданная. А должна была быть какая? Плановая. Ты вообще, что ли, на заседание комитета ходить не будешь? Сколько уже пропустил?
— Рая, — усмехнулся я, — наша группа в колхозе была.
— Группа уже давно вернулась, а тебя в институте ещё никто не видел.
— Раиса, я был болен и вообще, поднялся с постели и пришёл только вспомнив о тебе.
— Вчера было заседание комитета. Мы обсуждали очень важные, серьёзные вещи. И распределяли задания. У нас, между прочим на повестке День новой советской конституции, не понимаешь, насколько это важно?
Вообще-то я понимал и сожалел, что не попал чуть раньше, чтобы можно было попытаться её изменить по-другому.
— А там, — продолжала пилить меня Рая, —и Седьмое ноября не за горами. Ты отдаёшь себе отчёт, сколько предстоит дел?
— Рая, — засмеялся я, давно позабыв, какой напор всегда выдавала эта девчонка. — Конечно, отдаю. И знаешь, ты совсем не изменилась. Хорош уже дыру в голове бурить.
— Эх, ты, Стрелец! Тебе бы только хихоньки да хахоньки. А как до серьёзного дела доходит, так тебя днём с огнём не найдёшь. Например, скажи мне, пожалуйста, почему ты бегаешь от нашего физрука?
— Во-первых, физра у нас ещё на первом курсе закончилась. А, во-вторых, как это я от него бегаю?
— А вот так, отказываешься обсуждать с ним важные дела. А между прочим, у нас довольно скоро ещё и Студенческая спартакиада намечается. И на неё наш факультет должен выставить приличную команду. Тебя уважаемый человек просит помочь, а ты что? Он, между прочим, заслуженный мастер спорта, да будет тебе известно. Безответственный ты, Григорий.
Она поправила спортивную сумку, висящую на плече, повернулась и застучала каблучками по бетонному полу.
— Раиса! — окликнул её я.
— Чего ещё? — остановилась она и хмуро взглянула через плечо.
— А ты сейчас не на тренировку идёшь? К этому… как его…
— К Лобанову. Да, иду.
— Ну, тогда я тоже с тобой. Раз уж ты настаиваешь.
— А это не я настаиваю. Это твоя совесть требует.
Мы прошли по коридорам и зашли в небольшой спортзал, кругом были «железки» и коренастые ребята с мощными ляжками и огромными плечами.
— Вот, Сергей Сергеевич, — с порога заявила Рая. — Я же вам сказала, что никуда он не денется. Пожалуйста, Стрелец собственной персоной.
— А-а-а, — кивнул физрук. — Григорий, здравствуй.
Сегодня он выглядел иначе. На нём был бордовый спортивный костюм с небольшим гербом на груди и надписью «СССР» на спине. Костюм обтягивал его мощную и сильную фигуру и накачанные мышцы.
— А ты чего опаздываешь, Раиса? — кивнул он ей.
— Простите, Сергей Сергеевич, — развела она руками. — Это из-за него!
— Давай, скорее переодеваться.
— Вы хотели со мной поговорить? — спросил я.
— Хотел, конечно. Да только ты занятой больно. Тут ребята, боксеры да борцы, сказали, что ты их поколотил.
— Нет, — я усмехнулся. — Я просто не дал поколотить себя.
— Ну, это молодец, да. Мне нужна твоя помощь. Мы тут одну штуковину хотим организовать… Э-э-э… сейчас существует такая модная вещь, как карате. Ты наверняка слышал. У нас каратистов нет, а значит некому вести подобные занятия. Но карате это что? Это рукопашный бой. Так вот, есть идея сделать секцию по рукопашному бою. Там будут изучаться разные техники.
Отличная идея, только, боюсь, в ближайшее время я улечу во Фрунзе, и все мои спортивные начинания накроются медным тазом.
— У нас тут Игорь Викторович Краско, может ты слыхал, есть такой энтузиаст по приёмам древнеславянской борьбы. Есть ещё спецы, несколько человек. Ты бы тоже мог преподать несколько каких-то приёмов по самбо. Боевых. Что скажешь?
— Сомневаюсь, — пожал я плечами, — что могу чему-нибудь научить.
В этот момент появилась Рая. В шортах и майке.
— Сергей Сергеевич, я тогда разминаюсь, да? — крикнула она.
— Давай, Раиса, начинай, как обычно.
Лобанова я уже не слушал. Штангистка, блин. Ну надо же. На культуристку на подиуме Рая совсем не походила. Не было у неё горы перекаченных мышц и вздувшихся вен. Но тело выглядело сильным и пропорциональным. Бёдра казались крепкими, но не перекаченными как у парней, занимавшихся рядом.
Поприседав, она взяла «блинчик» и начала растяжку с отягощением. Мышцы заиграли, налились…
— Ну, так что, договорились? — хмыкнул Лобанов, отследив мой взгляд.
— Почему бы и нет, — кивнул я. — Давайте попробуем. Если и спортсменки будут…
Дом композиторов был длинным зданием, построенным с внушительным превышением норм по толщине стен и звуконепроницаемости. Специально, чтобы соседи, упражняясь в игре на музыкальных инструментах, не мешали друг другу.
Он находился в трёх минутах от института. Я прошёл через скверик с жёлтыми, ещё не полностью облетевшими листьями и двинулся к нужному подъезду. Поднялся на лифте на четвёртый этаж и позвонил в дверь.
Открыл Прокофьев.
— Проходи, в комнату — кивнул он. — Сейчас Николай Спиридонович кофеёк забабахает.
— У нас новоселье? — улыбнулся я осматривая комнату.
Обстановка мне понравилась. Старая, практически антикварная мебель, большой шёлковый абажур, пара деревенских пейзажей, круглый массивный стол и стулья. Выглядело всё солидно и основательно.
— Ну, как дела? — поинтересовался Львов, расставив на столе чашки со свежим кофе.
— Даже и не знаю, как отвечать, — пожал я плечами. — Чем дальше в лес, тем толще партизаны.
— Шуточки у тебя, — покачал он головой. — Ладно. Отдохнул после трудов праведных?
— Не знаю, если это и был отдых, то максимально активный.
— Серьёзно? Ну, рассказывай.
— Знаете, что такое пресс-хата?
— Ну… примерно, — пожал плечами Прокофьев.
— А я вот сегодня побывал. Не могу сказать, что теперь буду экспертом, но кое-какое представление получил.
— И как это понимать?
Я рассказал.
— Но это не всё. Есть ещё кое-что интересное. Может быть, даже более интересное, чем это небольшое приключение.
— Неужели?
— Насколько мы можем доверять Элеоноре?
Львов с Прокофьевым переглянулись.
— Почему спрашиваешь?
— Я тут с ней потусил сегодня ночью…
— А это что значит?
— Так в прямом смысле…
После моего доклада повисла тишина.
— Хочу особо отметить, — добавил я, — что к обоим событиям причастен один и тот же человек, называемый Василием Сомовым. Допустим, организовать билеты для Зои он мог. Приказать ей позвонить в определённое время тоже мог. И отозвать её из кинотеатра мог. Двух бичей подослать он тоже мог. Однозначно. Но как бы он смог включить в систему Элеонору? Это я понять не могу… Пока не могу.
— У тебя сегодня встреча с этим Хаканом? — спросил Львов.
— Да, вечером.
— Леонид, давай-ка собери информацию по этому турку. Хорошо бы разведать, какие на него есть данные у ГБ,
— Постараюсь, Николай Спиридонович.
— И Элеонору мы срочно отключаем от всей важной информации.
— Ну да… — кивнул Львов. — Ну, да… А от неё никаких рапортов не было сегодня?
— Вроде нет, нужно проверить.
— А ещё нам нужно срочно подобрать девушку для Хакана, — добавил Николай Спиридонович. — Лесные братья сообщают, что Матис, их молодой главарь, заявлял, будто благодаря этой акции у них появится оружие и деньги.
— Кто же это такой щедрый? — нахмурился я. — Кто готов поставить и оружие, и бабки в обмен на мою голову?
— Оружие они получали от шведской Канцелярии «Т». А те работали в прочной сцепке с МИ-6. Но с какой радости бритам устранять студента МХТИ?
А с какой радости Терминатор охотился на Сару Коннор, а потом и на её сына Джона?
— Чтобы ещё в зародыше устранить проблему, способную возникнуть в будущем. Если Элеонора выносит информацию из учреждения, о моём временнóм перескоке не осведомлён только ленивый. Хакан, интересно, где работает? Может, это он?
— Давайте подумаем, друзья мои…
— Давайте, — согласился я. — Есть ещё один вопрос интересный. Уже не про меня. Смотрите, сегодня в МГУ круглый стол по автоматическим методам управления.
— Управления чем? — спросил Прокофьев.
— Управления производственными процессами.
— И что в этом интересного? — пожал плечами Львов.
— Тема грандиозная. Будет выступать наш Кафаров. Он организовал первую в мире кафедру кибернетики химической промышленности. А кроме него будут ещё Кузнецов и Глушков.
— Побиск Кузнецов? — уточнил Львов.
— Да, он самый.
— Побиск Кузнецов — это наш Илон Маск, только без маркетинга.
— Кто такой Илон Маск?
— Э-э-э… — махнул я рукой. — Кузнецов уже больше десяти лет назад предлагал управлять экономикой через математические модели, типа как в будущем Big Data. Хотел осуществлять умное планирование. Условно говоря, ЭВМ должны были следить, чтобы ресурсы не кончались. А ещё он предложил такую штуку, как энерговалюта. То есть не золото и не доллар, а вычислять стоимость, как количество энергии, потраченной на производство. Цифровая валюта.
— Так, погоди…
— А Глушков, — не останавливался я, — уже ведь начал разрабатывать ОГАС — единую компьютерную сеть для всей страны для планирования экономики в реальном времени. Зарубили товарищи геронтократы. А он голова. Что такое ОГАС? Настоящий рывок и революция в области экономики. Идея простая, надо оборудовать всю страну сетью терминалов и машин, чтобы каждый завод, каждая контора, даже каждая булочная и любое предприятие обменивалось данными с центром — указаниями, как лучше, сколько, чего, когда. Без бумажек, без министерств — напрямую, чётко, по цифре. Умная экономика, понимаете? Не просто плановая, а кибернетическая. И это тот самый интернет, но за двадцать лет до Запада.