— Не жди, — пожал я плечами.
Зато сам я подлянки от него ждал, даже ещё большим вниманием.
— Ну, тогда, чао, бамбино, сорри.
— И тебе не хворать.
Он криво улыбнулся и пошёл на выход. Руки мы не пожали…
— Либо хочет высвободить ресурсы для подготовки новой каверзы, чтобы быть уверенным, что его никто не потревожит, — закончил я доклад о последнем контакте, — либо, что мне представляется более вероятным, получил инструкции от куратора, предположительно Хакана, нормализовать отношения.
— Мне тоже это представляется вполне вероятным, — согласился Львов. — Давайте посмотрим в целом, какая у нас вырисовывается картина. Сначала «Лесные братья» и Ивашко. То, что братья координируются из Штатов и Британии через Швецию — факт, не требующий доказательств, да? Что мы имеем? Ивашко получает «приказ» на ликвидацию Григория. Он утверждает, что является сотрудником некоей «Артели», структуры в рамках КГБ, находясь в действующем резерве. Леонид…
— Да, Николай Спиридонович, — кивнул Прокофьев. — Мы выяснили, что Ивашко в прошлом году был уволен со службы за пьянку. Часто выпивал и постоянно получал взыскания. Его выперли начисто. Списали. Но он абсолютно уверен, что после увольнения был зачислен в действующий резерв для выполнения специальных поручений. Но по отделу кадров он проходит, как уволенный. Он устроился на должность ночного сторожа на склад готовой продукции строительного управления. Зарплата мизерная, но ежемесячно получал наличные средства якобы от… Весёлкина. Не лично, конечно. Также он сообщил, что инструкции по ликвидации он получил от доверенного лица Весёлкина.
— А мог его нанять кто-то третий, якобы от Весёлкина?
— Для чего?
— Чтобы он думал, будто выполняет задания Весёлкина, а самим, соответственно, остаться в тени.
— Теоретически, могли, конечно…
— А при допросе специальные возможности применяли? — уточнил я.
— Применяли, но он действительно человек пьющий и пьющий крепко. Поэтому, что там правда, а что вымысел выяснить довольно трудно.
— Но если бы Весёлкин планировал меня устранить, зачем бы он вёл со мной все эти разговоры? Зачем бы что-то объяснял, рассказывал? Хлопнул бы и всё. Причём сразу, пока я ещё не разобрался, что к чему. Разве нет?
— Именно так, — кивнул Львов. — Я бы хотел заметить, что страна нашпигована агентами и шпионами всех мастей. Полагаю, вы это понимаете. Но КПК, на этом поле не играет и никогда не играла.
— Вероятно, Николай Спиридонович, — пожал я плечами, — пришла пора нам это дело поправить. Но сначала, нужно что-то предпринять, чтобы нас не влили в структуру КГБ. Возможно, пришло время использовать все наши возможности, чтобы потребовать пересдачу карт, накрапить колоду и по-тихому собрать все козыри.
— Считаю крайне важным, — кивнул Львов, — чтобы ты продолжал и по возможности углублял сотрудничество с Весёлкиным-Грабовским. С сегодняшнего дня мы начинаем работать по нему и присваиваем ему оперативное обозначение «Балагур». И, кстати, я не думаю, что это он стоит за покушением на тебя. Слишком громоздкая конструкция.
— Да почему! — недовольно воскликнул Прокофьев. — Вполне мог. «Братья» же теракт собирались устроить. Им так и так приехать надо было. Если он имел на них выход, мог всё соединить. Так что всё один к одному. Ивашко был у нас, его надо было отбить и чтобы не болтал, и чтобы дело доделал.
— А кто слил инфу Балагуру, о том, что Ивашко привезут на допрос?
— Разумеется, слил кто-то из наших, хорошо знающих ситуацию. И Элеонора не из их числа. Она точно об этом ничего не знала. Просто это демонстрирует, что в нашем огороде завелись кроты. И нужно их вывести на чистую воду.
— Дел у нас действительно много, — покачал головой Львов. — Но давайте закончим по Весёлкину… То есть по Балагуру.
— Балагур заявляет, — кивнул я, — что знает будущее и хочет предотвратить поражение России в холодной войне. Я предполагаю, что это может не соответствовать его истинной цели, но он хочет использовать меня втёмную. И конечные его цели могут существенно отличаться от наших. Думаю, он может использовать знания для того, чтобы занять лидирующее место во главе государства. Так что, пока мы не убедимся в его благонадёжности, нам нужно выстраивать работу по корректировке истории самостоятельно. Для этого необходимо сосредоточится на нескольких направлениях. Внутренняя безопасность КПК. Нужно найти и залатать все дыры и пробоины. Следующее. Нужно развернуть все решения по закрытию перспективных проектов, ОГАС, в первую очередь и всё, о чём уже говорили.
— Нужно выходить на Косыгина, — нахмурился Львов. — И на Суслова… либо Андропова. Использовать проект как козырь в их противостоянии.
— Косыгин уже всё зарубил разок, — покачал я головой. — Предлагаю продумать и начать формировать новое ядро политбюро. Нужно проанализировать кандидатуры. У вас же имеются материалы, я думаю?
— Есть кое-что, — уклончиво ответил Львов.
— У кого, как не у вас, — усмехнулся я. — Нужно проработать каждую фигуру. Кулаков, Романов, Машеров, Гришин. Может быть, Алиев, Кунаев, но эти не поддержат административную реформу.
— Щербицкий? — спросил Прокофьев.
— Ни в коем случае, — покачал я головой. — Он там у себя заигрывает с национальной идеей и подозрительными элементами, реабилитирует, кого не надо. Он, Шеварднадзе, Горбачёв — точно нет.
— Романов консерватор, — нахмурился Львов. — Гришин тоже. Это то же самое, что Суслова заставить внедрять что-то новое. Алиев, Кунаев преданы генсеку. Машеров… можно, конечно, попробовать… Кулаков теряет поддержку, может оказаться в опале.
— Консерваторы нам и помогут. Надо завернуть всё в упаковку борьбы с идеей конвергенции. Кулаков, насколько я знаю, активно внедрял новые методы.
— Да-да, только ни к чему это не привело, урожайность ниже всех мыслимых уровней…
— Что ты говоришь, Лёня! Ему не дали провести реформы!
Мы просидели ещё часа два, накидывая идеи и углубляясь в детали по всем важным вопросам. Но потом все засобирались. Львову нужно было на совещание, мне тоже надо было идти. Сегодня должна была состояться встреча с Хаканом, так что нужно было ещё и какую-то программу готовить, а то пришлось бы водить его за ручку по улицам, как у них в Турции принято.
Нужно было найти Юрку Радова, поскольку без него вечер оказался бы безвозвратно потерян. У общаги не было никаких подозрительных машин, не было неотложек и милицейских бобиков. Я прошёл и сразу двинул на поиски Юрки. Надо было, конечно, поискать его в институте, но не срослось, как говорится.
К счастью, он оказался в своей комнате.
— Здорово, Юр!
Я завалился в его комнату. Он был один, лежал одетый на кровати, прямо в ботинках и курил, глядя в потолок.
— Юрик, привет.
Он лениво выпустил струю дыма и повернулся ко мне.
— Привет, Гришка, — меланхолично сказал он.
— Ты чего, в тоске что ли?
— Нет, — тоскливо ответил он.
— Умри тоска, читай МК.
— Это ещё что за МК?
— «Московский Комсомолец»
— Понятно, — кивнул он. — Да откуда тоске взяться? Просто устал, вот отдыхаю. Сам-то как?
— Тоже устал, — усмехнулся я, — только не отдыхаю. И тебе не дам. Я сегодня ночью познакомился с одним человеком.
— С человеком? Или с девицей?
— С человеком. Турецкоподданным.
— Неужели это Остап-Сулейман-Берта-Мария-Бендер-бей?
— Нет, не Бендер. Учёный, говорящий по-русски.
— Не продолжай, я уже знаю. Хочет настоящей культурной жизни? Не лакированной и напомаженной, да? Хочет подлинной, истинной, чтобы лучше понять непостижимую русскую душу?
— Ну… да… Насчёт души не знаю, а в остальном верно.
— Не охота, Гриш. Это ж всю ночь опять не спать.
— На пенсии выспимся, это все знают.
— Если доживём, да?
— Доживём, не переживай.
В общем, после пяти минут уговоров Юрка согласился. Мы договорились, что я за ним зайду, и мы вместе двинем.
— Ладно, посплю сейчас часик, — сказал он и затушил бычок в консервной банке.
— Не проспи только, смотри.
— Хорошо.
Я вышел и поднялся к себе на этаж. Славик был дома.
— Слав, ты на дистанционное обучение перешёл что ли?
— Это как, типа как Никола Тесла?
— Это значит заочно, — усмехнулся я. — Постоянно в комнате сидишь.
— Только пришёл. Пять минут назад. А к тебе, кстати, Зоя приходила.
— Зоя?
— Да, только я появился, она тут как тут. Ты говорит, Гришу не видал моего? Какая-то она не такая, на себя не похожая.
— Причёску что ли сменила? — усмехнулся я.
— Нет… тут знаешь… — он не договорил, потому что дверь раскрылась и Зоя за ней появилась собственной персоной.
— Зой, привет, — кивнул я.
— Я уж думала ты всё, не вернёшься уже, — хмуро бросила она и замолчала.
— Ну, куда же я от тебя денусь? — попытался разрядить я обстановку.
— Не знаю, Гриш, не знаю, — покачала она головой. — Можно тебя на минуточку?
— Конечно. Сейчас вернусь, Слав.
Мы вышли в коридор.
— Зайдём ко мне, пока соседка не вернулась, — сказала она и толкнула дверь.
— Чего так накурено? — нахмурился я, войдя к ней в комнату. — Соседка курящая?
— Нет, это я курила.
— Серьёзно? Зачем? Ты же не куришь! Что-то случилось что ли?
— А ты сам не понимаешь, что случилось? — прищурилась она.
— Нет, — помотал я головой. — Не понимаю, поясни.
— А ты где был сегодня ночью? — спросила Зоя и упёрла руки в бока.
— О! — усмехнулся я. — Ты же не из прокуратуры вроде.
— Ты не крути, ответь на простой вопрос. Где ты был ночью сегодня?
— Погоди, радость моя, что за претензии? Я от тебя не убегал, не прятался, ты сама из кино ушла. Тебя же на работу вызвали. Так что сами виноваты, дёрнули тебя от объекта, теперь нечего пенять, что ты не знаешь, где я пропадал. Или что? Так не пойдёт? Ну, напиши, что провёл ночь в своей комнате.
— Да причём здесь! — не сдержавшись повысила она голос. — Причём здесь отчёт⁈