ой вылазкой.
Я обвёл присутствующих взглядом.
— Это может быть и ловушкой, — пожал плечами Прокофьев.
— Ловушкой, на самом деле, здесь может быть всё, что угодно… — кивнул я, продолжив рисовать. — Можно цветные карандаши, Николай Спиридонович?
Я нарисовал полную схему и выстроил связи каждого из её участников.
— А Лазарь… — задумался Львов, — фиктивный персонаж или настоящий?
— Лазарь реальный цеховик, но Балагур взял его в оборот и полностью контролирует. По его словам. Смотрите, вот вопросы, на которые у меня пока нет ответов, но они представляются важными. Первое. Я полагаю, наш Балагур является автором всей этой конструкции. Но мне непонятно, связан ли с ним Башка. Башка стратег и главный советник Сармата. То есть инструкции от «конторы» идут к нему. Но нам нужно будет выяснить, через кого. Есть ли какая-то прокладка.
— И вот ещё важный вопрос, — кивнул Львов. — Наверняка, в «конторе» есть и другие желающие наложить руку на эту схему. Помимо «Артели» Грабовского. Нужно выяснить, есть ли другие гэбэшники в окружении Сармата, помимо Башки.
— Я не исключаю и такого расклада, при котором Башка не знает, что работает на «контору». И, опять же, зачем нужен я, если у Грабовского практически во главе организации свой человек?
— Согласен. Разбирайся.
— Дальше аналогично про МВД. Тут ещё есть интересный момент. Банкир вроде связан с ментами, но через него поступает часть денег. Нужно разобраться в схеме. Не удивлюсь, если они зарабатывают на том, что вытаскивают деньги из оборота. Прикрывают то есть.
— Не понял, — нахмурился Прокофьев.
— Ну смотри. Ты произвёл контрафактную водку или партию шуб. Большую партию. И продаёшь это дело через магазины. Тебе нужно с каждым договориться, понимаешь? Фальшивые накладные, двойной кассовый учёт, уничтожение накладных после реализации и прочий гемор.
— Кто-кто?
— Геморрой, простите. Денежка ведь из магазина вся в банк уходит, в государственный, а тебе нужно своё забрать. Если у тебя афера небольшая, ты сам справишься, договоришься с директорами и заведующими. А если по всей стране сбыт налажен? Нужно как-то денежку вывести. Не будешь же со всей страной договариваться. Это технически невозможно и плюс весь Союз будет в курсе твоих схем. Так что не исключаю, что это происходит под ментовской крышей, а точка вывода и, вероятно, не единственная — этот самый банкир.
— Познакомься с ним.
— Да, постараюсь. Причём наверняка, если всё так, как я предполагаю, то там тесно переплетены и чекисты и менты. Следующий вопрос — это продолжение предыдущего. Нужно понять, как происходит вывод средств глобально. Полностью разобраться. И по Союзу, и из кордоном. Туда предполагаются активные поставки алкоголя и наркоты. Алкогольная тема, я думаю, скоро загнётся, там есть поляки, нахрена им конкурент? Завалят всё дешёвым товаром и привет. Если только Сармат, то есть Балагур, их не купит.
— Странно, что Балагур это не просёк.
— Может, это Сармат хочет водкой торговать, а может какие резоны имеются.
Прокофьев покачал головой.
— Вот, — кивнул я. — И, собственно, надо понимать, куда идут деньги после сбыта наркоты. Часть попадает производителям в Афган и Пакистан, часть должна быть возвращена в производственный процесс, а часть обязательно осесть где-то там.
— Думаешь, — прищурился Прокофьев, — он готовит себе заначку для побега?
— Вряд ли. Скорее всего, он бежать не собирается. Куда бежать с таким размахом? Он, я думаю, за рубежом деньги вкладывает в перспективные производства, готовится стать миллиардером.
— Но он же не давал намёков?
— Так вся эта схема сплошной кричащий намёк. Для чего так раскручивать экономические преступления если хочешь сохранить страну и сделать её сильнее? Теперь, начиная представлять масштабы происходящих перемен, я почти уверен, что все слова о благих намерениях были нужны, чтобы манипулировать мной.
— Согласен с таким предварительным выводом, — кивнул Львов. — Давайте, ребятки, решим, что Гриша будет докладывать Балагуру и что Сёмушкину.
— Да, кстати про Сёмушкина, — добавил я. — и про Сомова. Ещё остаётся открытый вопрос о роли Мурадяна-Аджана. С учётом того, что его послал человек связанный с турецкоподданным Хаканом, а мы с Сарматом по совпадению нацелены именно на Турцию, как страну-транзитёр, вопрос приобретает неожиданное звучание.
— Я лично думаю, — предположил Прокофьев, — что появление Мурадяна — это продолжение попыток тебя ликвидировать. Ты же помнишь про Ивашко и его лесных братьев?
— А кстати есть что-то по этому вопросу? — уточнил я.
— Работаем. Пока ничего сказать не могу, но, надеюсь, скоро какие-то результаты будут.
— Понял. У меня просьба. Мне нужно жильё. Ясно, не служебное. Нужно снять. Деньги, думаю, предоставит Балагур. Просто из общаги, вероятно, мне придётся съехать, а крышу над головой иметь нужно на случай приездов. Я думаю, в Москве буду частым гостем.
— Лёня, — кивнул Прокофьеву Михаил Спиридонович.
— Да, займусь. Машина, кстати, готова. Можешь пользоваться. Стоит у общаги.
— Эх, мне бы её в Бишкек перевезти.
— Во Фрунзе, — поправил Львов. — Но нет. Это ни к чему.
После встречи с Сёмушкиным и Грабовским, каждому из которых я предоставил индивидуально подготовленную схему и список первоочередных задач, я поехал в общагу. Грабовский на вопрос об институте ничего толком не ответил. Живи, сказал, пока в общежитии, об отчислении не беспокойся, мы всё решим.
— Матушки! — обрадовался Славка. — Арестант вернулся. А мы уже хотели петицию в ООН отправлять. Свободу Юрию Деточкину!
— Эх, Слава-Слава, я ведь чувствовал вашу незримую поддержку. А не сварить ли нам пельмени по случаю моего возвращения? Смотри, я зашёл в гастроном и купил это чудо кулинарного искусства.
— Знаешь, кстати, откуда происходит это блюдо?
— Знаю, конечно, ставь уже воду. Не в курсе, Зоя здесь?
— Не видел сегодня. Она, между прочим, не слишком-то переживала, хочу тебе сказать.
— В каком это смысле? — нахмурился я.
— Ну, вроде даже и не расстроилась, что тебя в застенки бросили, волосы не рвала, не голосила по ночам. Странно даже. А, к ней, кстати, Царёк клеился, я видел на вахте. Но правда отшила она его…
— Видишь, блюла себя, стало быть, — усмехнулся я, немного жалея, что отшила.
То, что она осталась в общежитии, было немного странно. Если я уехал на длительное задание, то для чего мой надсмотрщик остался здесь? Возможно, не было уверенности, что командировка в Киргизию надолго и решили немного подождать, чтобы не смешивать карты. Наверное, скорее всего.
— Слав, ну ты вари, а я пойду Зою навещу. Вари обе пачки на всякий случай.
— Обожрёмся, — покачал он головой. — На троих много.
— Ничего, у меня хороший аппетит.
— Ёлки… а где ножик? Ты его с собой уносил?
— Смеёшься? — покачал я головой.
— Ты как ушёл тогда и нож исчез.
— Ну, что ты без ножа пачку вскрыть не можешь? Утащил кто-нибудь. Найдётся. Рано или поздно всё находится.
Славка что-то пробурчал под нос, а я вышел из комнаты и постучал в дверь напротив. Чувство было немного тягостным. Вроде как она мне в любви призналась… типа… А что с этим делать я не придумал. Как-то не до любовей было в последнее время. Если не брать в расчёт один эпизод… Мда…
Никто не ответил. Ну да, столько всего интересного вокруг, зачем дома сидеть? Я стукнул ещё раз и собирался вернуться к себе, но дверь чуть приоткрылась, обнажая полоску света. Донёсся голос Магомаева. Радио было включено негромко.
…Ты моё сомнение
Тайна долгого пути
Сквозь дожди осенние
Слышу я гоpькое пpости
Зоpь пpощальных заpево
Голос твой теpяется вдали
Что тебя заставило
Забыть мелодию любви…
— Зоя, — позвал я и толкнул дверь.
Я вошёл в комнату и… Ну, твою же мать! Сердце ухнуло, как Царь-Колокол. Ухнуло и оборвалось. Зоя!!! Да как же так!
Я бросился к ней. Она лежала в своей кровати на спине, раскинув руки в стороны. На губах ещё лопались красные пузыри, но глаза смотрели в потолок неподвижно, а из подреберья торчал нож, тот самый, который потерял Славка.
— Скорую!!! — заорал я, повернувшись к двери. — Славка! Беги срочно вниз!!! Вызывай скорую!!! Ножевое ранение!
Дверь в ту же секунду распахнулась и на пороге появилась группа вооружённых милиционеров с серьёзными лицами и один товарищ в штатском. Они замерли на мгновение, будто хотели послушать прекрасный голос:
…Стань моей Вселенною
Смолкнувшие стpуны оживи
Сеpдцу вдохновенному
Веpни мелодию любви…
— Спокойно! — твёрдо и презрительно произнёс стальным тоном штатский. — Руки! Руки в гору, я сказал!
17. На нервах
Я подскочил к окну и глянул наружу.
— Ты не понял меня? — повысил голос мент в штатском, и в тот же миг его стая кинулась на меня.
Внизу перед зданием стояло несколько машин — «Волга» и два уазика. Даже если я смог бы уйти вот от этих…
— Собаки сутулые, — прохрипел я, потому что они навалились и начали ломать руки — Помощь человеку окажите!
Молодцы оказались очень даже подготовленные, просто так раскидать их было невозможно и выскользнуть не получилось. Я попробовал и тут же получил по почкам.
— Скорая уже в пути, — усмехнулся штатский, когда меня одолели и держали, будто готовили подвесить на дыбу.
А Зоя выглядела очень плохо. И произошло всё только что, буквально несколько минут назад. Сука! Кроме Сомова было некому. Он мог узнать, когда я приду от Сёмушкина. И Зое, скорее всего, именно он дал команду не выезжать из общаги, ждал момента, урод. Дождался, тварь.
— Вы хотя бы пульс проверьте!
Какое там, меня выволокли из комнаты и протащили по всей общаге. Народ вывалил из комнат и стоял, разинув рты, глядя, как комсомольца, активиста и отличника тащат на убой. Такого кошмара здесь сроду не бывало.