— А мне насрать, кто и над кем прикалывается, ясно? — ответил он, чтобы Лысый услышал. — Я тебя понял, в общем. Приду завтра. Когда голова пройдёт.
Понял, вот и молодец. Очень уж у него натурально получалось изображать неприязнь. Абьюзер, сука. Будет Люську терроризировать. Тогда точно придётся мочкануть. Безо всяких Сарматов, чисто от себя.
Я вернулся в гостиную.
— А где? — кивнул я на пустые места Сармата и Башки.
— Да, — махнула она рукой, — посекретничать пошли. Сейчас вернутся. Давай, мы тоже посекретничаем.
Она протянула руку и положила поверх моей. Признаться, я испытал смешанные чувства. Это должно было показаться приятным, но я едва сдержался, чтобы не одёрнуть руку. Красивая и сексуальная Лиза, вдруг стала мне неприятной, будто немым укором и вызовом. Мол, вот, во что ты превратился. Мол, определись, или ты лихой плейбой, и джеймс бонд, не дающий шанса ни одной смазливой девахе, или в твоём сердце вдруг поселилась одна единственная. Правда недоступная и обещавшая отдать себя другому. Вот этому злому говнюку, которого тебя могут попросить просто грохнуть.
— Ну… — соблазнительно улыбнулась Лиза, — чем ты там в столице занимался? С девками романы крутил?
— А ты тут чем занималась? — усмехнулся я. — Волчьими цветочками любовалась?
— Цветы ни в чём не виноваты, правда же? В отличие от людей. От тебя, например.
Она надула губки и нахмурили бровки. Мордашка у неё стала милой, но капризной, как у девчонки. Да и вообще, если честно, баба она была красивая. И умная. А это редкое сочетание.
— И чем же я провинился? — спросил я и накрыл её руку своей.
— Как чем? Умело ты притворяешься, как я посмотрю. Может, ты и вправду шпион, а?
Я хмыкнул.
— Зачем переехал из нашего дома? Чтобы со мной не спать?
— Наоборот, — кивнул я. — У меня нам никто не помешает. А здесь надо к каждому шороху прислушиваться. Приезжай завтра днём ко мне. Квартира хорошая. Тебе должна понравиться.
— Точно?
— Точно.
— Шампанское не забудь приготовить. Я приеду. Говори адрес.
Пришлось сказать.
— О, это горкомовский дом что ли?
— Вроде бы.
— Молодец.
Она вдруг стала серьёзной, подалась вперёд и перешла на шёпот:
— Башка капает на тебя Сармату. Тихо. Слушай, не перебивай. Он говорит, что ты мусор и что это ты с Аджаном разобрался. Что у него чуйка, и что он послал кое-кого навести о тебе справки. К Лазарю послал и к зекам. Уточнить что-то там хочет. Так что ты будь осторожнее. Сармата Башка уже достал и вызывает раздражение, но если говорить об Аджане, то он прав. Да?
— Аджан чмо натуральное, — тоже шёпотом ответил я. — И у него был передо мной должок. Мне его надо было лично порешить. Вот и всё. Встречался я с ним в пресс-хатах. А это значит, что он точно мент.
— Почему не сказал Сармату?
— А это касалось только меня и этого Аджана.
— Не верю, — хмыкнула она. — Но ладно. Пока оставим это дело. Завтра приеду. Во сколько?
— В любое время, — улыбнулся я. — Только, чтобы я успел в магазин сбегать.
— Хорошо, — засмеялась она. — В двенадцать тогда.
В комнату вошли Сармат и Башка.
— Чё вы тут ржёте?
— Да, над Волчонком прикалываемся.
— Да?
До дома меня довёз Лысый. Сармат сделал великодушный жест и велел отвезти меня домой. Хату так и так невозможно было оставить в тайне. А это значило, что неплохо было бы снять ещё одну, уже, пожалуй, без помощи парикмахера Моисея. На всякий случай. А он, как известно, разным бывает.
Я принял душ и завалился в постель. Она была заправлена. В шкафу лежало чистое бельё. В холодильнике нашлась колбаса, «Пошехонский» сыр, водка, свежие помидоры и огурцы. В хлебнице — хлеб. В шкафчике — растворимый кофе и пачка грузинского чая. Не густо, но позавтракать на скорую руку будет чем.
Матрас был удобным или показался таким после нескольких практически бессонных ночей на нарах, разбитом диване и лавке в самолёте. Я вытянулся и закрыл глаза. Отбросил все мысли о делах и представил хрустально-чистое озеро в зелёном ущелье. И себя на берегу.
А потом вдруг перед глазами встала Люся. И в сердце что-то заныло, будто заноза попала. И вытащить занозу эту никак не получалось. Так я с ней и заснул. Спать хотелось и организм требовал своего, не принимая во внимание глупости.
Спать мне оставалось пять часов, что по нынешним временам было настоящей роскошью. Я перевернулся на бок и улетел в черноту. Непроницаемую и покойную тьму. Как в гробу. Но сейчас это было то, что нужно.
Уснул быстро и проснулся резко. Но не потому, что пришла пора. Нет. Что-то произошло. Что именно? За окном было темно, но что-то изменилось. Точно. В дверь позвонили. Долго и настойчиво. Да! Звонок. Вот почему я проснулся. Был звонок.
Я тихо встал, взял пистолет, закутался в одеяло и неслышно прошёл к двери. Свет не включал. Подкрался и глянул в глазок. Сердце ухнуло. Твою мать. Перед дверью стояли Сармат, Башка и Лысый.
— Вышибай нахер! — рявкнул Сармат.
Блин! Я повернул ручку замка и отступил. Кончится это когда-нибудь или нет?
— Чё не открывал? — прорычал Сармат, вваливаясь в прихожую.
Я щёлкнул выключателем и зажмурился, явно показывая всем видом, что просто безмятежно спал.
— Что случилось? — зевнув, спросил я.
— Собирайся!
— Куда? Толком скажи.
— Собирайся, — сурово повторил Сармат. — Время. Пора показать, на что ты годишься. Короче, мы решение приняли.
— Какое?
— По дороге всё узнаешь. Давай быстро! Времени в обрез!
Я вернулся в спальню. За мной никто не пошёл, что уже было неплохо. Оделся и засунул за пояс свой ТТ. Кажется, он мог сейчас очень даже пригодиться.
Мы молча вышли на улицу и сели в машину.
— Нормальная хата, Стрела, — добродушно заявил Лысый, но никто его не поддержал.
Сармат сидел впереди, за ним — Башка, а я — за Лысым.
— Так что, куда путь держим? — спросил я через пару минут.
— Узнаешь, — холодно ответил Сармат и замолчал.
Узнать, хотелось бы пораньше. Варианта было два. Либо они решили-таки порешить Волчонка, либо меня. А, нет, был ещё маловероятный третий вариант, что меня решили взять на дело. Но что это за дело, которое должен исполнять сам глава организации да ещё и со своим замом, я придумать не сумел.
Минут через пятнадцать мы выехали из города и оказались на тёмной, неосвещённой трассе. На душе начала скрести кошка, такая же чёрная, как и ночь за окном. Но я ничего не говорил. Ждал. Ждал и был готов. Как пионер. Ехали в полном молчании.
— Здесь, — коротко бросил Сармат минут через сорок, и Лысый прижался к обочине. — Стрела, выходи.
Эпическая сила. Японский городовой… Я вышел. Хлопнули двери, и он сам, а также Башка тоже вышли из машины.
— Сюда, — скомандовал Сармат и прошёл метров тридцать по дороге.
Мы остановились. Фары погасли и нас проглотила ночь. Передо мной стояли суровые Сармат с Башкой, а далеко за ними на фоне чуть просветлевшего неба возвышались мрачные чёрные горы. Ничего хорошего они не обещали. А уж они-то за свою жизнь повидали немало.
— Короче, Стрела, — глухо прохрипел Сармат и откашлялся. — Пора тебе…
22. Изаде Русе!
Сармат закашлялся. Его сухое буханье летело над ночной дорогой и походило на крики таинственной и недоброй птицы, предвещающей что-то скверное и дурное. Кхя! Кхя! Кхя! Это был прекрасный момент, чтобы вырубить его. Легко и непринуждённо. Чык-чырык и готово. А потом и Башку. Темно, хорошо, делай, что хочешь, даже Лысый не поймёт, что случилось.
Я вздохнул.
— Короче, — закончив каркать, произнёс Сармат и перевёл дух. — Ты у нас кент резкий и дерзкий. Но, кажись, правильный. Ну, и доверие к тебе кое-какое сформировалось, хотя Башка… думает, что надо было на тебя ещё посмотреть.
Я ничего не ответил, ожидая окончания.
— Ну, вот сейчас и посмотрим, я так думаю. Дело к тебе будет. Серьёзное, в натуре.
— Здесь? — обвёл я ночное шоссе с огромными, начинающими светлеть, силуэтами гор. — На обочине ночной трассы?
— Не здесь! — недовольно вставил Башка.
— Короче, — подытожил Сармат, — отправляем тебя с грузом. Поедешь?
— А чего его сопровождать-то? — удивился я. — Охранять что ли? Не понял, ты меня охранником к грузу поставить хочешь? Типа курьером? Серьёзно что ли?
— Вот, бля, — зло бросил Сармат, — что за фраер такой? Может, правда, Башка, рано его в дело брать?
Башка ничего не ответил.
— С другой стороны, деться ему некуда, даже если он наши бабки прикарманит и за кордоном решит якорь бросить, чемоданчик Лазаря покроет расходы. Да и не так их много, чтобы с нуля и без документов начать новую жизнь на Западе. В общем, Стрела, расклад такой. Едешь ты и охранником, и товароведом и продавцом и переговорщиком или как там… В общем будешь моим полным представителем. Я тебе право даю от моего имени выступать и говорить с покупателями.
— Лишь бы не с правоохранительными органами, — буркнул я, делая вид, что идея мне не слишком-то по нраву. — А то как-то это больше на подставу походит. Интересно, кто это придумал?
— Лазарь за тебя поручился и, если что, лично будет тут перед нами народные танцы отплясывать. Семь-сорок, в натуре, и это… В братской Северной Корее окопалися евреи, вот уже какой сезон всеми правит Кимерзон! А потом я его лично под орех распишу. А он, соответственно, уделает сразу твою родню. Так что вопрос доверия у нас схвачен.
Интересно, однако. Это с какой же силой Грабовский держит за горло Лазаря, что тот даёт гарантии и принимает обязательства за совершенно постороннего человека. Я бы, честно говоря, не удивился, если бы сам этот Лазарь оказался ни кем иным, как самим Грабовским.
— Ладно, — нахмурился я. — То, что ты мне доверяешь, это нормально, меня это совсем не парит, так и должно быть, по идее. Непонятно другое. Вроде же мы заграничные каналы поставок обсуждали. А сейчас что-то совсем другое вырисовывается. Ты конкретно объясни, о чём речь идёт. Куда, сколько и почём.