3. Я готова
Элинор Ригби
в церкви умрёт, на погосте её поместят,
не посетят.
Пастор МакКензи
имя забудет её, уходя с похорон.
Кто же спасён?
Автор перевода — Игорь Полуяхтов (Полное собрание песен Битлз)
В голове зазвучали голоса битлов. Лá-ла-ла лá-ла…
Интересное, очень интересное кино получалось. Что же это за игра такая, Шахерезада Степановна? Гипнотизёр на фрилансе — и нашим, и вашим? В обеих службах допуски получила, зарплату брала, Родине служила? В меру сил, естественно. А может, ты превратилась в фантазм, гипнотический мираж или электромагнитное чудо месмеризма?
Во взгляде Элеоноры я заметил промелькнувший испуг. Она быстро глянула на Весёлкина, проверив, заметил ли он, и тут же отвела глаза, отвернулась. А когда повернулась снова, выглядела равнодушно, даже немного пренебрежительно и шагнула в сторону, освобождая проход.
Ну, что же, надеюсь, я правильно её понял. Видим друг друга впервые в жизни, ранее не встречались. Это добавляло к происходящему охрененный элемент риска. Я никогда не верил в казино и фортуну, предпочитая игры, основанные на холодном расчёте, но теперь, видимо, нужно было рискнуть. В любом случае, Элеонора уже находилась здесь. И если она не собиралась держать язык за зубами, могла бы рассказать обо мне много интересного. В прошлую нашу «встречу» она услышала немало.
— Здравствуйте, товарищи, — совершенно спокойно сказал я.
Товарищи, а именно, гипнотизёр, доктор и ассистент ничего не ответили.
— Сюда проходите, — указал на стул в центре камеры худосочный ассистент. — По пояс раздевайтесь и на весы, пожалуйста. Вот сюда.
— Прямо призывная комиссия, — усмехнулся я, разоблачаясь до формы одежды номер два.
Дальше всё пошло почти по Стиви Уандеру — осмотрен, опечатан, доставлен, я твой… Ну а потом понеслось самое интересное. Ассистент намешал коктейль и по команде доктора осуществил внутривенное струйное введение, не особо церемонясь.
Ну что, поиграем? Я осмотрел присутствующих тяжёлым взглядом исподлобья. Поиграем. Продолжайте думать, что правила игры диктуете вы. Продолжайте, прошу вас.
— Выпил рюмку, выпил две, — угрюмо кивнул Грабовский, — зашумело в голове. Шумит?
— Врать не могу, шумит, — ухмыльнулся я.
Получилось недобро, словно я собирался всех их разорвать на клочки. Элеонора, поймав мой взгляд, чуть вздёрнула брови и едва заметно качнула головой, мол, вот ты какой, цветочек аленькой.
Коктейль потёк по венам, опьяняя, будоража, электризуя и практически окрыляя.
— Ред булл окрыляет, — подмигнул я Грабовскому.
Он внимательно следил за мной. Интересная штуковина. От этого снадобья я чувствовал, будто становился своим антиподом, своим недобрым отражением, типа мистером Джекилом. По вискам заструился пот, начала бить дрожь, потряхивания были весьма ощутимыми, впрочем, не настолько сильными, как на испытаниях в КПК.
— Думаю, можно начинать, — кивнул док.
— Прошу подождать снаружи, — хмуро кивнул Грабовский и присутствующие послушно пошли за дверь.
— Поговорим? — кивнул он.
— Армянское радио отвечает. Спрашивайте. Почему бы с хорошим человеком не поговорить?
— По чьей вине отряд Лошкаря попал в засаду осенью семнадцатого?
Вот ведь сука! Я будто удар под дых получил. Ах ты ж тварь, решил старые раны расшевелить? Зачем? Вывести меня из равновесия?
— В рапорте написано… процедил я, сжав зубы.
Сашка Муратов лажанул, его и самого подстрелили. Но он жив остался, а вот Портному осколком пол черепушки снесло. Ему уже помочь нельзя было, а Муратову можно. Он потом ещё героя получил, за другое, конечно, но всю жизнь за тот случай вроде как искупления искал, бился насмерть. Парни мне, как родные были. Полегло их тогда…
— А-а-а-а… — захрипел я
— По чьей вине…
— Капитан Александр Муратов… — выдал я скрытую ото всех правду.
Хер с тобой, жри останки, падальщик. Но за этот подлый удар я с тебя ещё спрошу. Посмотрим, кто лучше сыграет.
— В рапорте было написано, что по вине старшего лейтенанта Портного.
— Да, я приказал указать Портного, чтобы выгородить Муратова.
— Почему?
— Чтобы жизнь парню не ломать…
— Хорошо. А что ты скажешь о происшествии в…
Он хорошенько порезвился в шкафу с моими скелетами, прежде чем приступил к основному блюду. Вена на лбу у меня пульсировала так, что я чувствовал каждый её толчок. Готовился чувак, конкретно готовился, изучил мои дела и делишки, причём ещё в прошлой жизни изучил. Любопытный фактик в биографии. Безумно-любопытный. Выходит, он меня отбирал уже давно.
Я взял полотенце с этажерки с флаконами и утёр лицо.
— Жарко. Печень мне не посадите своими препаратами?
— Не посадим. Переходим к основному блюду. Твои отношения с КПК. Итак, ты встретился со Львовым и с Прокофьевым. Но ничего не сказал об Артёме. Почему? Что за секреты?
— Каком именно Артёме?
— Артёме Крапове, ближайшем друге твоего отца. Его ещё называли Призраком.
— Я-я-я, — прохрипел я, — такого не знаю.
Все мышцы у меня напряглись. Давление качало так, что мама не горюй. Вены рвали кожу и мышцы, раздувались и вибрировали. Со стороны, наверное, можно было подумать, что я в оборотня превращаюсь. Видать, док не пожалел отравы.
— Никогда не слышал.
Что это — уловка или реально есть такой Артём Крапов? Голова кружилась. Может, и есть. Но как хорошо он подготовился… Правильно, что не стал врать про знакомство с КПК.
— Ты сообщал кому-то из КПК, что отправлен из будущего?
Конечно, сообщал, хрен ли ты думал, я, как дурачок буду без раздумий на твои мутные речи клевать?
— Н-не-ет… Чтобы сразу в дурку закрыли?
От усилий у меня челюсти свело. Но ничего, ничего. Зато он поверит, успокоится и подпустит на максимально близкую дистанцию, типа, мы с ним одной крови.
— А кому-нибудь другому, вообще, хоть кому-нибудь ещё сообщал?
— Н-не-ет…
Всё-таки, правильно, что прямо сказал про Львова с Прокофьевым. Сто про тут ловушка была… Бр-р-р… Я помотал головой.
Лоханулся ты, товарищ лейтенант-полковник. Не подстраховался. Не ожидал, что я так быстро на КПК выйду? Или, наоборот? Хотел, чтобы я с ними связался? Может, и хотел, он ведь всё просчитал… Для чего только? Чтобы выйти на Артёма Крапова? Крапов… Крапов… Не знаю такого…
— Ты получал предложения от КПК о внедрении в какие-нибудь структуры? Любые…
— Н-не-ет…
— Хорошо… Ты участвуешь в каких-нибудь операциях, планируемых КПК?
— Н-не-ет…
— На всё один ответ. Ладно, тогда давай зайдём с другой стороны.
И всё в таком же духе. Не знаю, как на самом деле, но по моим внутренним ощущениям, часа полтора, не меньше. Уже начало отпускать, так что врал я всё с большей лёгкостью. За это время мы перетряхнули всю мою жизнь и особенно каждый шаг последнего месяца моей жизни. Рассмотрели каждую ниточку, каждую сопельку и каждый намёк на неблагонадёжность.
Я выглядел измученным, но внутренне торжествовал. Было не так уж и сложно, проще, чем в прошлый раз. Может, состав другой. Неважно, эта моя способность открывала очень хорошие перспективы. Очень хорошие.
И вот только теперь начиналась настоящая игра. Можно было бы провернуть подобную хрень и с Сёмушкиным. Оставалась, конечно, встреча с пышнобёдрой Шахерезадой Степановной, но гипноз — это вообще чушь. В прошлый раз и с гипнозом справился.
— Элеонора, — позвал Грабовский, подойдя к двери.
Я готова…
— Присоединяйся, — добавил он, раскрывая дверь пошире.
Не то цыганка, не то Шамаханская царица с плывущей походкой образцовской куклы, Элеонора выглядела эффектно. Чуть за тридцать, вальяжная, волевая, с вороным удлинённым каре и с совершенно бл*дским взглядом. Психиатр-гипнотизёр с тугими грудями и тонкой талией.
Она встала передо мной и улыбнулась.
— Сейчас я вас загипнотизирую и выйду, а Алексей Михайлович останется и будет задавать вопросы.
В дверь постучали.
— Товарищ полковник, разрешите?
— Что там такое? — недовольно бросил он и шагнул к двери.
Элеонора, воспользовавшись тем, что шеф на неё не смотрит, широко распахнула глаза, сделав настороженно-испуганный вид и практически незаметно шевельнула указательным пальцем с длинным красным ногтем. Она качнула его в мою сторону, потом к себе и, наконец влево-право, для убедительности чуть мотнув головой — Мы друг друга не знаем.
Естественно, не знаем. Первый раз в жизни видим. Если это не уловка Грабовского, то хорошо. Но, в любом случае, нужно было идти до конца. Сейчас менять показания представлялось уже невозможным.
— Сейчас я досчитаю до десяти и ты уснёшь, — волевым командным голосом объявила она. — Раз… два… три, четыре…
Она досчитала, и ничего не изменилось.
— Готов, зайчик, — констатировала Элеонора и едва уловимо подмигнула. — Закрой глаза.
Я закрыл.
— Ты будешь спать, но сможешь всё слышать и отвечать на вопросы. Ты проснёшься, когда я коснусь рукой твоего лба…
Ну, и всё такое. То есть… она даже не попыталась погрузить меня в транс. Вопросов на этот раз было мало и касались они не только КПК. Это напоминало формальный контроль, не больше.
Была уже ночь, у меня начался отходняк и желания продолжать беседу с Весёлкиным не наблюдалось. Да и он тоже не горел желанием общаться ещё.
— Сейчас тебя отвезёт машина, — устало кивнул он, — езжай, отдыхай, восстанавливайся. Я сегодня уеду в Питер, а денька через два встретимся, и тогда уже я буду отвечать на вопросы. А заодно накидаем план действий. Что и как нам делать. Лады? И не смотри ты волком, аж страшно делается.
— Это от твоего зелья взгляд такой. И во рту противный сладкий привкус после него.
— Пройдёт, не бойся.
— Не бойся, — повторил я. — Я и не боюсь. Я раздражаюсь. Доверие между товарищами по борьбе вызывает огромные вопросы. Гигантские, можно сказать.