— Ладно, понял вас.
— Держи меня в курсе.
— Хорошо. А что с Зоей? Она ещё в больнице?
— Да, она в больнице, — неохотно ответил Сёмушкин.
— Пришла в себя? Как она себя чувствует?
— Нет, она пока в коме. Доктора не знают ничего. Охрана предоставлена. А мне за эту охрану уже все остатки волос вырвали. И ты должен понимать, долго так продолжаться не будет. Если она в течение следующей недели не придёт в себя, охрану будем снимать.
— Так её убьют сразу.
— Кто?
— Так Сомов, кто ещё!
— Да? — усмехнулся он. — А у меня есть все материалы, из которых следует, что это ты её.
— Ну, отлично. И что теперь?
— Что теперь? Ничего теперь. Иди работай. Не будешь работать, запустим эти материалы в дело. Все, давай.
Вот рожа ментовская! Я так поработаю, что не обрадуешься.
— На вот, кстати, — кивнул он и достал из верхнего ящика паспорт гражданина СССР. — Твой. Еле выцарапал. Если бы ты знал, чего мне стоило все это дело провернуть, понял бы, что мне сейчас по гроб жизни обязан.
— Спасибо, — кивнул я. — А то без паспорта, как без рук. Но с Зоей требую решить вопрос по защите.
— Занимаюсь я, занимаюсь. Ты тоже делом займись.
До вылета ещё было время, и я решил навестить Зою. В киоске у метро купил розы. Целых два букета. После этого сразу направился в больницу. Поднялся на нужный этаж и подошёл к ординаторской. Оттуда как раз выходила медсестра.
— Так, а это что у нас ещё такое? — нахмурилась она. — Вы почему здесь? Кто разрешил?
— Милая девушка, — обратился я к ней, хотя она, конечно, была раза в два старше меня нынешнего. — Это вам, сказал я ей, вручая белые цветы.
— Ой, — обалдела она, смягчаясь. — А чего ты хочешь-то?
— Зою хочу повидать, — ответил я.
— Да она даже не реагирует на раздражители. В коме девушка, да и к тому же как ты пройдёшь-то? Там же сидит мордоворот, охраняет. Милиционер, вроде.
— А вы можете поставить ей в вазочку цветы красненькие?
— Это я могу, конечно, это без проблем. Ты кто ей?
— Жених.
— А это не ты её так уделал?
— Простите, вас как зовут?
— Наталья Дмитриевна.
— Наталья Дмитриевна, вы шутите, что ли. Я если найду того, кто это сделал… Дайте мне халат, пожалуйста, и… можете позвать охранника этого, к телефону?
Она сочувственно покивала и, опустив нос в цветы, сделала глубокий вывод.
— Да, к телефону можно, — кивнула она. — Ему звонят время от времени. Ладно, так и быть, стой вон там. Я пойду позову, он придёт сюда, но у тебя будет не больше минуты, парень. Так что смотри
— Наталья Дмитриевна, спасибо вам большое, вы мне очень помогли.
Я встал за шкаф, куда она и показала. Когда мордоворот в накинутом на плечи халате прошагал борцовской походочкой по коридору, не глянув туда, где я стоял, я тут же нырнул в коридор и подбежал к нужной двери. Приоткрыл и проскользнул вовнутрь.
Цветы оставил сестре, чтобы не нервировать охранника. Зоя лежала бледная, с закрытыми глазами, подключённая к какой-то штуковине, с капельницей, и ни на что не реагировала. Бедная девчонка, пострадала ни за что. Ну, как ни за что, собственно, за меня. Сомов, паскуда. Ну, ладно, попадёшься ты мне, разберёмся мы с тобой.
Времени было мало, время поджимало. Пока Зоя была в безопасности, но нужно было решать с продолжением охраны. Если Сёмушкин снимет своих, нужно будет обратиться ко Львову. А сейчас нужно было уходить.
В общем, я наклонился и поцеловал её в лоб. И вдруг… или это мне только показалось? Нет, не может быть… Зоя вздрогнула и пошевелилась. Я отпрянул и вгляделся в её лицо. Глаза забегали под веками, будто она не спала, а только притворялась. Она снова вздрогнула, и глаза её распахнулись и уставились прямо на меня.
— Зоя… — прошептал я и услышал звук открывающейся двери.
27. Жизнь интересная и, возможно, долгая
Ёлки-палки, чего так быстро-то я мгновенно рухнул на пол, попытавшись превратиться в кошку, чтобы не грохнуть своими костями об пол. Дверь медленно открылась и повисла довольно неприятная и тревожная пауза.
Наверное, обалдевший охранник смотрел, как хлопала глазами Зоя. Либо он смотрел на меня, поскольку то, что находилось под кроватью, отлично просматривалось с его места. Правда, я постарался приземлиться таким образом, чтобы остаться в секторе мёртвого угла. По крайней мере, я из своей позиции видел только ноги охранника…
Мгновения тянулись долго. Я сжал зубы, сдерживая себя, чтобы не вскочить и не кинуться на стражника, пока он не сообразил, что к чему. Но этого не потребовалось.
Дверь тихонечко закрылась, и наступила тишина. Я прислушался. Удаляющихся шагов не было, зато послышалось покашливание. То есть он оставался у двери со стороны коридора.
Полежав немного ещё, я поднялся и посмотрел на Зою. Ее глаза в этот момент были закрыты.
— Зоя, — прошептал я и взял её за руку.
Глаза снова дрогнули и раскрылись.
— Гриша…
Она попыталась приподняться и осмотреться, но ничего не получилось. Похоже, Зоя сильно ослабла.
— Тише… — я приложил палец к её губам, а потом к своим, показывая что нужно сохранять тишину.
— Как ты? — в самое ухо прошептал я.
Она прикрыла глаза и кивнула, потом одними губами произнесла:
— Не знаю, я где, в больнице?
— Да, милая, в больнице. Тебя прооперировали. Ты была, в коме, а сейчас вот проснулась. Больно тебе?
— Да… — прошептала она. — Всё болит…
— Помнишь, как всё произошло?
Она поджала губы и надолго задумалась, а потом кивнула.
— Да, — качнула она головой.
— Кто это был? Сомов?
Она чуть мотнула головой.
— А кто?
— Незадолго до… — она сделала паузу, подбирая слова, — происшествия, я говорила с Сомовым по телефону. Он велел мне находиться у себя в комнате в общежитии и ждать Вадима, его агента. Он должен был прийти и передать важную информацию.
— Что за информацию?
— Распоряжение, какую-то инструкцию. Касательно моих дальнейших действий, поскольку ты, судя по всему, исчез из института надолго.
Она замолчала.
— Продолжай.
— Сейчас…
Зоя перевела дух и поморщилась.
— Это всё, я была в комнате. Он пришёл, постучал в дверь. Сухой, жилистый, невысокий, примерно метр семьдесят, среднеазиатская внешность, короткая стрижка, лет двадцать пять, над верхней губой усики.
Выдав это, она замолчала и закрыла глаза. Я положил руку ей на лоб. Он был прохладный и влажный. Не открывая глаз она прошептала:
— Сказал, что он Вадим. Я его впустила, разговоров не было. Он вошёл и сразу ударил в грудь ножом. Резко, без слов… В глазах потемнело, стало трудно дышать, и я, кажется, упала, или… не помню. Больно было… а потом вот ты появился. Только что…
— Слушай, Зой, — нахмурился я, — твои показания представляют значительную угрозу для Сомова… Конечно, нужно ещё найти этого Вадима, чтобы он подтвердил, что приказ был от него. И, честно говоря, не удивлюсь, если Вадим уже давно не слишком жив. Но и без него, я думаю, Сомову есть что терять.
Зоя моментально поняла суть и взволнованно прикусила губу. Она была бледной, с кругами вокруг глаз. И сейчас в этих глазах промелькнул страх.
— Тебе бояться нечего, — уверенно кивнул я. — Именно поэтому я говорю тебе всё открыто. Снаружи находится охранник. Сёмушкин поставил, чтобы Сомов не попытался к тебе наведаться, пока ты тут в коме отсыпаешься. Сейчас ты пришла в себя. Охрану на следующей неделе, всё равно, снимать собирались, типа ресурсов не хватает, но теперь это не имеет значения, потому что тебя допросят и всё. После этого никаких угроз не останется. Поняла?
Зоя напряжённо кивнула, но по взгляду было ясно, она взволнована и испугана. Мой уверенный тон не слишком её успокоил, но и не сказать ей я не мог.
— Сомову конец, — сказал я. — Естественно, он постарается предотвратить такой исход событий, поэтому пока охранник пускай сидит и никуда не дёргается, и пока он не должен знать, что ты пришла в себя. Полежи немножко, часик, нет, полтора, полтора часа, побудь ещё в коме, а я за это время всё организую, хорошо?
Конечно, если Зою допросить — будет зацепка. Но ведь и Сомов не вчера родился. Попытается вывернуться. Или кто-то поможет…
Она вздохнула и нахмурилась:
— Не хочу я больше засыпать… вдруг не проснусь…
— Держись, подруга, — подмигнул я и не сильно сдавил ей руку. — Ты сильная. Вместе мы справимся.
Потом наклонился и снова поцеловал в лоб. Она криво усмехнулась:
— Как покойницу.
— Не говори глупостей. Скоро ты поправишься и встанешь на ноги. Видишь, организм борется. Уже из комы вышла.
— Гриша… а нельзя прямо сейчас допрос и всё, чтобы он уже…
Из глаз выкатились две слезинки.
— Зой. Всё будет хорошо. Я обещаю. Ты меня слышишь?
Она зажмурилась и несколько раз коротко кивнула. Нужно было уходить, причём уходить так чтобы не спалил охранник. Можно было ждать у двери, пока он не захочет в туалет, но никто не мог гарантировать что за это время не зайдёт врач или медсестра. Поэтому единственным выходом для меня было окно.
Я открыл одну створку и выглянул наружу. Этаж был второй, но прыгать, учитывая высоту потолков и высоту первого этажа, было не лучшей идеей. Я высунулся, покрутил головой, посмотрел влево, вправо и забрался на подоконник. Глянул на Зою. Она смотрела на меня огромными глазами. Я махнул, показал знаком, чтобы она закрыла глаза и выбрался наружу, спустил ноги, и встал на неширокий карниз под окном.
С этой стороны перед зданием были густые деревья, правда листва уже практически вся облетела, но, тем не менее, от посторонних глаз они меня скрыли. Я протянул руку вправо, балансируя, прижимаясь всем телом к шершавой штукатурке стены. Нащупал кронштейн крепления водосточной трубы, покрепче ухватился за него двумя пальцами и сделал осторожный шаг, держась левой рукой за угол оконного проёма.
Перенёс вес на левую ногу и аккуратно подвинул правую. Теперь надо было переходить. Отцепить руку и перенести её с одной стороны трубы на другую. Для этого нужно было одновременно отпустить и кронштейн, и откос окна, за который я держался левой.