— О как! В отказ, да? Сука, я ж тебя своими руками порву! Шею сверну! Кадык выгрызу, в натуре!
— Я чист, Сармат, — спокойно и чуть даже насмешливо ответил тот.
— Чист, сука, ты перед мусорами своими. Но если ты такой чистый мы тебя быстренько в грязи искупаем. Слышишь, как свиньи орут? Голодные твари. Жрать хотят. Закинем тебя к ним, прожектор включим и будем наблюдать. Как это называется, я забыл…
— Гладиаторские бои, — подсказал Лысый.
— Во-во, точняк. Так что давай, не молчи, кто велел валить Башку? И почему его? Ответишь, жизнь сохраню. Хочешь жить, сучка?
— Да пошёл ты, — равнодушно бросил Волчонок и сплюнул. — Я что, сам на себя должен наговаривать?
— Кто заказал Башку? — раздражаясь сильнее, повторил Сармат.
— Ему команда пришла, вот он и действовал, — равнодушно заметил Башка. — Замочить его и всё. Вижу, ничего не скажет. Пулю в лоб, а тело отдать свиньям.
— Это мы успеем, — ухмыльнулся Сармат и повернулся ко мне. — Я даже знаю, как. Стрела, а ты чего молчишь?
В свете тусклой лампы глаза его блеснули жёлтым, как у упыря.
— А что сказать? Надо сначала материалы проверить. Возможно, действительно фальшак, потому что на мусора Волчонок точно не похож.
— Рука руку моет, да? — растянул губы в улыбке босс. — А ты сам, случаем, не мусорок?
— Чего? — нахмурился я. — Ты палку-то не перегибай.
— А чё ж ты с ним-то крутился всё время?
— Хорош гнать, шеф.
— Как не посмотришь, сидят пиво пьют. И в гостинице вас вместе братва видела. И на базаре постоянно. Сидят, в натуре, крысы, шу-шу-шу, шу-шу-шу! Кому кости мыли, мне? Или договаривались, как Башку валить? Чё? Задрожали поджилки?
— С чего бы? — спокойно пожал я плечами. — У тебя паранойя, Сармат. Кругом одни менты мерещатся. Ну, давай, предъявляй, если есть чего.
— Ты как Берия, — невпопад заржал Лысый. — Чистку решил устроить.
— А ты мне понятиями не тыкай, — не обращая на него внимания, продолжал Сармат. — Здесь понятия мои, я сам определяю, что делать и как делать. Значит, говоришь, что ты не мент? Докажи тогда.
— Мне-то это зачем? — хмыкнул я. — Тебе надо, ты и доказывай.
— А ты помело своё поганое попридержи, — со злобой рыкнул он. — Докажи, что не мент! А то пойдёшь следом за своим кентом прямиком к свиноматкам. Они уже там друг дружку жрут с голодухи.
В руке Сармата зловеще блеснул пистолет.
— На, возьми. Доверяю именно тебе вышибить мозги этой крысе. Держи, сказал! Ну!
В этот момент Башка тоже достал ствол и направил на меня.
— Правильно решил, Сармат, — кивнул он. — Поддерживаю.
— Лысый! — крикнул главарь, не отрывая от меня взгляда.
И Лысый тоже направил на меня свою дуру. Сармат презрительно улыбнулся и отошёл в сторону, освобождая место. Берия, сука, нашёлся. Берия, Берия вышел из доверия…
— Стреляй, Стрела. Это твоя первая настоящая проверка. Кровью. Вали мусора. Вали его! Я считаю до трёх. Если не выстрелишь, мы тебя самого завалим. Давай, покажи, мент ты или человек.
Я повёл плечами. Сердце колотилось, как сумасшедшее.
— Раз…
Нужно было срочно что-то делать.
— Два…
Я посмотрел на Волчонка и встретился с ним взглядом.
— Два на ниточке…
Он выглядел спокойно и отстранённо, будто говорил, мол, давай, Стрела, поступай, как тебе сердце подсказывает, а мне всё равно. Я знал, на что шёл.
— Три…
Я поднял руку.
— Да стреляй ты уже!
31. Новые расклады
Повисла тишина. Возможно, замедлилось время, или вообще остановилось, а может быть, обострились реакции или, пока мы здесь разыгрывали сцену из кино, исчез весь мир. Я ни в чём не был уверен, пока не почувствовал дуновение ветерка. По телу электрическими искрами пронёсся холодок, защёлкали, топорщась волосы на затылке, скрипнула тусклая лампа, болтающаяся под потолком на цепи, заорала свинья в загоне, и её отчаянный вопль подхватили оголодавшие товарки и товарищи.
Я резко дёрнулся, повернулся всем корпусом и направил ствол в лицо Сармату. Даже воздух засвистел
— Ты… — захлебнулся он от возмущения.
— Успею, в любом случае, — твёрдо обозначил я свою позицию.
Решение пришло мгновенно. Главное, единственно верное и абсолютно правильное.
— Пусть опустят пушки, — кивнул я Сармату. — Повторяю, я по-любому успею, даже если в меня сто пуль вгонят. Тебе крышка.
— Мусор, сука… — прошипел Сармат, вмиг покрывшись испариной.
Он повёл головой и крепче сжал рукоятку своего пистолета.
— Я за Волчонка ручаюсь, — твёрдо заявил я. — А вот, кто эту бучу замутил, тот и есть ментовский стукачок, а точнее, гэбэшный. Чекист в натуре.
— Ты не выкупаешь, — просипел Сармат. — Тебе хана, крышка, амбец…
— В таком случает, — хмыкнул я, — нет причин оставлять тебя живым. Скажи, чтобы все опустили пушки и поговорим. Спокойно, как разумные люди.
— Сука, тебе хоть как конец. Ты на кого руку…
— Ты не въехал? Опустите все пушки я ему…
Башка дёрнулся и… Бах! Хлопнул выстрел. В холодном и сыром ангаре он прозвучал как гулкий тугой, слегка звенящий шлепок. Повисла тишина. Звенящая, абсолютная, космическая. Было слышно, как с кончика носа Сармата упала капля пота и разбилась на миллионы микроскопических частиц, ударившись о шлифованный бетонный пол. Вместе с этой каплей взорвалась тишина.
Тут же раздались ещё выстрелы, и я рухнул на пол.
Со всей высоты своего роста. Упал, как подкошенный, будто мне перебили ноги. Не замедлился, а просто полетел вниз и сделал стремительный кувырок.
Никакой пули во мне не было, но реакция пошла. А Сармат палил, как сумасшедший, не успевая за моей траекторией. Я поднялся, вырастая перед ним, долбанул лбом по носу, крутанул, как даму в темпераментном аргентинском танго и выставил перед собой, будто щит.
— Брось пушку, — прошипел я ему на ухо и с силой вдавил ствол в висок.
Он послушно выполнил приказ, отшвырнув пистолет подальше от себя. Лысый стоял разинув рот и не понимая, что делать, стрелять или не стрелять, а если стрелять, то в кого. А Волчонок и один из тех, кто секунду назад держал его на мушке, валялись на полу и истекали кровью.
— Не стрелять! — заорал Сармат.
Две пушки были направлены на него — Башки и того второго чувака.
— Спокойно, парни! — крикнул я. — Остыньте! Не наделайте глупостей. Босс не должен пострадать!
— Стреляй! — гаркнул Башка чуваку рядом с ним.
— Сука! — проорал Сармат, а я выстрелил.
Ну, просит же человек. Выстрелил в того кента, которому дал команду Башка.
— Сука! — голосил босс, поражённый вероломством своего консильери.
Из головы чувака брызнул красный фонтанчик, а Башка, повторил мой финт. Он рванул в сторону Лысого, упал перекувырнулся и два раза бабахнул из своей пушки, прямо в полёте. Сармат дёрнулся, захрипел и обмяк.
— Гаси Башку, Лысый! — гаркнул я, и Башка саданул ещё дважды в мою сторону, разрывая плоть Сармата.
В зал вбежали охранники, дежурившие на воротах, и, охерев, замерли, как вкопанные. Вместе с ними появился и мой водитель. Он ждал меня в машине, а когда я поехал с Лысым на склад последовал за мной. Молодец.
Пока Лысый щёлкал клювом, Башка провернул с ним то же, что и я с Сарматом, собираясь закрыться, как щитом. Он разхерачил ему нос, но крутануть, превращая в непробиваемый барьер не успел.
Я нажал на спуск раньше и послал девять раскалённых и заражённых смертью грамм ему в позвоночник. Он моментально переломился, сложился и смялся, как промокашка, а потом глухо стукнулся об пол и завыл.
Я отпустил Сармата, завалившегося, как мешок картошки и упавшего на бетон в совершенно нелепой позе. Глаза его были широко распахнуты, а изо рта струился чёрный ручеёк.
— Стрела! — в отчаянии завыл Лысый, но я, не обращая на него внимания, бросился к Башке.
Тот был жив. Пока жив. Но полностью обездвижен.
— Сука… — прохрипел он, и из его глаз брызнули слёзы. — Сука…
— Ты ещё можешь сохранить свою никчёмную жизнь, — кивнул ему я. — Либо… можешь превратиться в дерьмо в желудках тех голодных тварей. Слышишь, как они визжат? Чуют зратву. Ты жратва, Башка, или тот, кто жрёт?
— Сука… — морщась и пуская пузыри, выдавил он. — Сука… Ты всё испортил…
— Что ты тут устроил, брателло? — прищурился я. — Хотел занять место Сармата?
— Он тупой, — оскалился Башка. — Ему давно было пора… И тебе… и этому мусору… Волчонку…
Волчонок застонал.
— Ты думал, что займёшь место босса? — усмехнулся я.
— Так хорошо всё рисовалось… — не слыша меня просипел Башка. — Не чувствую ничего… Ног не чувствую…
— Лысый, посмотри, что с Волчонком! — распорядился я и повернулся к охранникам. — Хер ли стоите? Тащите трупы в вольер! Сармата не трогайте!
Они вышли из ступора и начали выполнять приказы, а я наклонился к самому уху Башки.
— Ты на Грабовского работал? — прошептал я.
— Пошёл ты…
— Отправлю к свиньям. Он приказал меня убрать?
— Нет… — с ненавистью ответил он. — Не приказывал, да только кому ты нужен… Ты же всё портишь… Сука… Я ног не чую…. И рук…
— Сармата он велел?
— Идиот! Никто не велел, но такой случай нельзя было упускать…
— Какой-то хреновый у тебя экспромт получился, да?
— Лысый дебил… — простонал Башка. — Я знаю, что ты Банкира расколол…
— А кто ещё знает?
— Он мне всё рассказал… Но ничего… больше никому не расскажет… Всех вас тварей… Всех вас тварей… Под ноль… сука… вырезать… Алексей Михайлович, он всё испортил, этот выскочка… товарищ… товарищ полковник… я… я всё… я всё исправлю… Я ему… печень врага… так точно… Сармат… Сармат, он же мент… я отвечаю… он мент и Стрела тоже… Сармат…
Башка отрубился. Я подскочил к Волчонку, тот тоже был без сознания.
— Потащили к тачке, — кивнул я своему телохранителю. — Лысый, Башку в больницу. Бери этих двоих и прите его в машину. Не разговаривать с ним, ясно? Он Сармата завалил, сука. Нужно его живым оставить. Ты понял меня? Понял, я спрашиваю?