И если бы не дело, которым так истово заинтересовался Шеф, он вряд-ли согласился на такой риск, как сделка по наркоте, «тянувшее» на высшую меру наказания.
Задачи и вопросы, которые поставил перед Вагизом его главарь, игнорировать было нельзя. Опасно. У Вагиза были свои планы на это дело. В них и Саньку, и этой «шаболде» — Тане отводилась более скромная доля, нежели ему…
— Проходи, братан, проходи. — Оптимистично-приветливо приглашал Санёк гостя. Вагиз прошел в комнату, которая просто кричала о богатой жизни её обладателя.
— Ну, ничего себе житуха! — позавидовал Вагиз, оглядывая импортную технику, которая ещё не так давно украшала комнату Славиных родителей.
Он, протягивая для приветствия руку, сказал:
— Привет Саня, давно я у тебя не был, уж, наверное, больше года?
— Полтора, где-то, — секунду подумав, ответил гостеприимный хозяин.
Вагиз, удобно усевшись в широкое, удобное кресло у накрытого журнального столика, с закусками и бутылкой коньяка, щедро сделал комплимент Сашкиной квартире:
— Совсем классно у тебя на хате стало — живи не хочу! — Сказал Вагиз, разглядывая дорогую импортную стерео аппаратуру, которую Санёк за долги забрал у Славы.
— Да, братан, растем, растём. Надеюсь, скоро ещё лучше будет… — Самодовольно согласился хозяин квартиры.
— Слушай Санёк, всё есть у тебя, живи не тужи, зачем тебе «делюга» такая? Зачем жопу подставлять. Зачем рисковать, а? — Спросил напрямик Вагиз.
— Да, если бы риск был, а то, так — тьфу, фигня какая-то! Ты Шайбу «подписал» (уговорил) под это дело? — спросил он.
— Да, Шайба «в деле». Я, особо не распостронялся, насчёт деталей, сказал только, чтоб подстраховал при передаче «куклы». Если понадобится, пусть вырубает офицериков, нет — уйдём чисто — всё равно свои бабки получит. — Сказал Вагиз.
— Надо было, тогда, его на половину «бабла» подписать, — не выдержала Сашкина жадность.
Вагиз ухмыльнулся, зная о жадности хозяина квартиры, и добавил:
— Шайба и так предложил безо всяких «кукол» и других изысков, зайти рубануть обоих, забрать, что надо, да через три секунды свалить и разъехаться.
— Нет, браток, так не пойдёт. Во — первых они сами должны показать, где лежит «ханыч», во — вторых у них, вполне возможно, есть ствол. В — третьих, весь смысл «делюги» изначально и заключался в том, чтобы зайти «красиво» и уйти «красиво». В четвёртых — основное Танькино условие — она при любых раскладах не при делах.
— Хочешь и рыбку съесть, и не пораниться — подитожил гость.
— Ну, да — согласился Санёк и добавил:
— Не мы такие, жизнь такая…
Разговаривая так, они не забывали наливать в дорогие хрустальные рюмочки коньячку, выпивали и закусывали лимончиком. Из контрабандной японской аппаратуры неслась, не приветствуемая Советской цензурой, композиция группы «Дип-пёрпл» — «Дым над водой».
— У тебя какие новости по «делу», с офицерами встречался? — спросил Вагиз.
— Да, встретились. Взял на пробу пару грамм ханки. Ездил к однорукому на хату. В квартиру не поднимался, правда, но дом где он живёт, уже знаю. Вообще-то он «лошара» голимый. Если его товарищ такой-же, то у ребёнка труднее конфетку отнять, чем их «наколоть». «Забили стрелку» на завтрашнее утро. Там окончательно договоримся, где, как и что почём.
— Деньги на «куклу» надо, не будем же бумагу резанную им показывать. У меня «пятихатка» есть. Надо ещё столько-же и желательно крупными купюрами, по стольнику и полтинниками — сказал Вагиз.
— Санёк знал, что до этого дойдет. Вся его скадренно-жадная натура протестовала против отдачи денег. Но большая жадность получить фантастический куш — победила, и он с готовностью принёс из соседней комнаты пятьсот рублей, с кровью оторванные от денег, откладываемых на покупку «Волги».
— Так, это есть. Теперь, где встречаемся? — спросил Вагиз, пряча деньги в карман.
— Завтра по утру, в десять часов, в центральном парке, в летнем кафе-мороженном. Думаю с ранья, народу не будет. Поговорим спокойно. — Ответил ему Саша.
Вагизу не очень понравилась идея, но он спокойно сказал:
— Надо место для «делюги» выбрать надёжное, желательно, чтоб никто не помешал. И подготовиться к отходу заранее, маршрут узнать. Короче, это будет с тебя. Ты за рулём будешь?
— Конечно я, кто же ещё? Машину на прокат взял у одного ханурика-должника. Уже до конца «дела» только на ней ездить буду.
— Что за тачка, не подведёт, если быстро уехать надо будет? — поинтересовался Вагиз.
— Да вроде бы всё нормально. И номера я сменил. С моей стороны всё чисто будет — пообещал Саня. Так и просидели они, ещё и ещё раз расставляя все точки над «и», стараясь учесть малейшие недостатки в их разбойничьем плане, пока не выпили бутылку коньяка и, не накурившись душистой анаши, предоставленной радушным хозяином, разошлись подготавливаться к преступлению.
Саша
Порядком закайфовавший Санёк, подошёл к комоду в спальне. Открыв нижний выдвижной ящик, он достал от туда небольшой свёрток. Развернув его, он предсказуемо увидел блестящий от оружейного масла наган. Этот ствол, он выменял на наркоту у одного наркомана. Оружие, несмотря на почтенный возраст, было в прекрасном состоянии. Санёк взял рукоятку пистолета в свою руку. Уверенная тяжесть нагана вселяла уверенность. Он крутанул барабан. Оставалось всего четыре патрона.
— Ничего, мне хватит, — подумалось ему… Он совсем не собирался кого-либо убивать. Оружие ему было необходимо, для самозащиты.
Он так думал…
Николай
Он шел к Егору. Торопился. На душе скребли кошки. Всё не мог простить себе, что втянул в свою авантюру друга, а теперь ещё и его подругу — Таню. О чём он только думал, когда так, бесшабашно-жестоко, решился на это преступление? Не имея связей в преступном мире, было наивно рассчитывать на успех в таком новом, опасном деле. Ко всему вдобавок Егор и Таня, похоже, до конца не отдают себе отчёта, в происходящем. Они влюблены и молоды…
Он думал о своём погодке, как о юноше. Сам он был гораздо старше.
Старше на год войны…
…Коля сам себе не мог толком объяснить, почему его, как магнитом тянуло в сторону от общепринятой партией и правительством правды. Ему просто хотелось хоть какой-то самостоятельности и независимости.
И ещё…
Ещё он не раз, с ужасом думал, что будет с ним, если его покалечит эта война. Сам он детдомовский. Папы-мамы нет. Это ладно, если ПРОСТО УБЬЁТ. А если останешься никому не нужным инвалидом с мизерной пенсией и с правом на кучу льгот, которые зубами не выгрызешь у бюрократов? Как унизительно-паскудно, выпрашивать, словно подаяние то, что положено тебе по закону! Часами ждать в бесконечных, нескончаемых очередях, вымаливая положенные тебе крохи…
Нет.
Он настоящий Советский человек, привыкший сам, своими руками, строить своё и всемирное будущее! Никогда он не позволит себе опуститься до уровня, шпыняемой всеми, бродячей собаки!
Человек — это звучит ГОРДО!..
Коля и Егор
— Привет, брат — поздоровался Коля, заходя в комнату к другу. — Ты один?
— Привет, брат — весело-задорно отозвался Егор. — Пока ещё один, скоро Танечка придёт. Думали сходить, прогуляться. — Пожимая протянутую на встречу руку Коли, Егор сразу обратил внимание на сумрачное настроение друга.
— Что-нибудь случилось, Коля? — спросил он.
— Да, вот — и Николай протянул Егору бумажку небольшого размера — предписание.
На нём сухим, лаконично-армейским языком было написано, что старшему лейтенанту Николаю Ребко надлежит послезавтра в 10.00 ч по местному времени, явиться на аэродром, имея при себе документы и суточный запас продовольствия сух пайком.
— Надо ещё у военкома отметиться, — заметил сразу погрустневший Егор.
— Надо отменить встречу с барыгами! — как отрубил Николай. — Опиум я сегодня же заберу и закопаю. И пока не прилечу обратно, никаких движений не будет.
— Колёк, не горячись, послушай меня. — Попросил Егор. Ты уже вряд ли прилетишь скоро. Дембель заканчивается, а прилететь с каким-либо поручением — маловероятно. Значит, следующий раз ты прилетишь только через полгода, с дембелями. Тебе не кажется, что просто глупо терять столько времени впустую. Подумай сам — выведут наши войска из Афгана, и ты сможешь дембельнуться. Приедешь, а у меня уже всё готово. Я сижу на мешке денег и жду тебя! Весь мир наш!
Коля представил, как Егор сидит на мешке денег и ждёт его. Эта картина рассмешила его и он захохотал. Это разом сняло напряжение, присутствующее в комнате.
— Пойми, брат, — сказал Николай. — Дело очень опасное, я уже, честно говоря, жалею, что связался с ним.
— Нет, нет! Всё идёт нормально. Ты бы видел этого барыгу. Он, конечно крепенький пацанчик, но сынок сопливый. Младше нас на пару — тройку лет, но дитя ещё. В нём весь фарс в джинсовом костюме за четыреста рублей — больше ни шиша! Я уверен, что всё будет нормально. — Убедительно настаивал Егор.
— Хорошо, — сдался Николай, — завтра утром пойдём на встречу и тогда решим окончательно. Только одно условие — Татьяна об этом ничего не должна знать…
Страна
Прекрасное, свежее, осеннее — солнечное, Ташкентское утро. Вся страна, готовится к празднованию восемьдесят первой годовщины Великой Социалистической Революции. По всему городу развешиваются транспаранты и красные, с «серпом и молотом», кумачовые флаги. Портреты членов Политбюро, развешенные в местах предполагаемых скоплений народа, наставительно-строго смотрят с громадных портретов.
В социалистическом небе ярко светит социалистическое солнце. Трудящиеся великой страны, в «едином порыве», все как один и один как все, напрягают свои усилия для показателей роста социалистической экономики. Всё это необходимо для победных реляций, отражаемых в информационных программах.
А в непокорённом Афганистане идут «рутинные» бои местного значения. Растёт список потерь в живой силе и технике.