Я много времени тратил на поездки с учёными по озеру. Решил перестать артачиться и помогал по мере сил, да и интересно было. Они и рыбу изучали, миграцию разных пород, поведение, изучали донные отложения и минералы. Все это не мешало мне заниматься рыбалкой и написанием новых и новых страниц для будущей книги. И да, с рыбой тут проблем нет, какая хочешь, на выбор, даже осетра уже ловил, небольшого правда, да и отпустил его после того, как сделали фотографии. Да, фотографии! Случайно, во время одной из прогулок с Катериной и дочерью по лесу мы вдруг задумались о фотографиях. Вот надо же как прижились, о смартфонах-то забыли в первые же дни, они тут и не нужны особо, мне чуть сложнее писать, раньше-то набирал прямо в нём и позже скидывал на компьютер, теперь все вручную. Катя тоже, казалось, не испытывает проблем от того, что нет электронных помощников, может чуть-чуть. А вот когда задумались о том, что столько всего повидали уже за эти несколько лет, столько посетили красивых мест, а фотографий и не осталось… Ведь даже в голову не пришло, что можно было легко купить какой-нибудь «ФЭД» или «Зенит» и щёлкать, печатая фотографии, разве что с плёнкой, говорят, небольшие проблемы, как всегда, наш советский дефицит, но думается мне, что его мы так же преодолели бы, все же положение у нас чуть лучше, чем у простых людей. Вот так, поговорив с женой, я направился к старшему сотруднику нашей охраны, Сергею Волкову, с насущным вопросом.
– Сергей, есть вопрос.
– Да, Александр Сергеевич, – встретил меня дежурной фразой парень. Ну никак он не хочет обращаться по имени.
– Да вот пришло тут в голову, что мы столько ездим, а фотоаппарата у нас нет, не сможете достать? Такие моменты в жизни происходят, а на память не оставишь.
– Ну, как не оставишь… – внезапно задумался Сергей.
– Серёжа? – я вопросительно посмотрел на бойца, желая поторопить. Парень выглядел странно, он как будто размышлял, говорить мне о чем-то или нет. Или подбирал слова, представляя мою реакцию.
– Понимаете, наша работа предполагает не только визуальное наблюдение…
– Серёжа! – до меня дошло, почему он мнётся, и я мгновенно разозлился. Видимо, парень этого и опасался.
– Александр Сергеевич, ничего такого, что могло бы вам не понравиться, мы не делали. Даю слово, что все фотографии сделаны вне помещений, в личную жизнь мы лезть не собирались, более того, на это получен категорический запрет. Я с вами абсолютно честен, если бы поступил приказ, мы фиксировали бы любые события, да-да, любые, – парень инстинктивно чуть отодвинулся от меня, хотя я и не проявлял агрессии, но вид у меня, наверное, был не очень добрым.
– И что вы фотографировали?
– Как и сказал, вас, вашу супругу, вашу дочь, всех вместе, за разными занятиями, на улице, в городе, в деревне. Никогда, повторюсь, никогда мы не сделали ни одного кадра внутри помещений.
– Серёга, – я перешёл на ты, – ты же прекрасно понимаешь, что сексом мы с женой занимались не только в доме под одеялом!
– Ничего из того, о чем вы подумали, мы не снимали, я отвечаю за свои слова, – сердито и безапелляционно заявил охранник. – Несомненно, я знаю о том, где, когда и сколько раз вы этим занимались, но никаких снимков мы не делали и не подглядывали. Единственно… Было очень сложно выполнять свои обязанности, не имея возможности видеть объект, подлежащий охране. Да, мы всегда рядом, но никогда не помешаем и тем более не подставимся так, чтобы вы нас увидели.
– Да, Серёг, работёнка у вас, – успокоился я, ну а что я хотел-то? Странно, что у них вообще есть приказ не лезть в личную жизнь, даже удивительно.
– Служба как служба, бывает намного хуже, поверьте.
– Так что с фотоаппаратом?
– У нас есть запасной, пока можем дать его, позже закажу новый и плёнки для вас. Но я не из-за этого решил вам рассказать наш маленький секрет…
– А…
– У нас очень, очень много ваших фотографий. Отпечатанных меньше, но плёнок, с которых можно напечатать, уйма. Вообще, все это для служебного пользования, но так как куратора в Иркутске не было, а в Крыму наше высокое руководство я тревожить не решился, то все плёнки, с самого начала нашего совместного пребывания в различных местах, у нас. Я могу вам их предоставить, напечатаете то, что захотите, только надо где-то бумаги столько взять и реактивов.
– Делай запрос от моего имени, думаю, не откажут. Уточни там, что требуется для работы и для личного пользования. Бесплатно мне ничего не нужно, все оплачу в полном размере. Или сделай проще, – чуть подумал я, – съезди в город и отпечатай в ателье все, что у вас есть, денег я тебе дам, пусть все напечатают. Мне кажется, тут каждый кадр будет ценен, только негативы изыми обязательно. А, не мне тебя учить.
– Насчет денег я и так спокоен, вы всегда платите, даже за нашу еду и одежду. Кстати, все случай не подворачивался, спасибо и за одежду, и за все остальное. Это и от меня, и от всех ребят.
– Да брось, мы уж как одна семья тут. Кстати, у вас замена не планируется?
– А что, мы вам надоели? Вроде старались быть неназойливыми.
– Смеёшься, что ли? Чем вы нам помешали?
– Вообще, официально командировка рассчитана на год, но всегда может быть продлена в случае необходимости.
– Вам самим-то как, не надоело ещё в деревне жить? – усмехнулся я.
– Не скажу, что легко, но это неплохо. К тому же после длительных командировок и отпуск положен большой. Три месяца, этого точно хватит, чтобы отдохнуть.
– Думаю, Серёжа, что к осени мы все же вернёмся в столицу. Я очень надеюсь, что проблемы, заставившие нас прятаться, – да, парень знает, что нас прячут, а как иначе? – наконец разрешатся. У меня много дел на заводах, стройки бы еще проверить, хоть это уже и не моя ответственность, но все же я с них начинал. Для книг нам требуются встречи с ветеранами, ты же знаешь наш принцип, мы пишем только по воспоминаниям.
– И это у вас хорошо выходит. Отец у меня фронтовик, призван был в сорок четвертом, без единой царапины до Берлина в пехоте прошел. Очень хорошо отзывался о ваших книгах.
– А о них, Сереж, только ни хрена не видевшие, разжиревшие партработники могут отзываться плохо. Ведь для многих наши книги встали поперёк горла. Ты бы видел, какая грызня была перед выходом первой. Ведь мы сломали стереотип о безгрешных партийцах, это было сродни знаменитому съезду…
Да уж, съезд. Замутил тогда Никитка с этим культом, сколько ни пытался разговорить Семичастного, не идёт на контакт и баста. А ведь спрашивал не о чем-то конкретно, а просто общую информацию. Неужели Хозяин и правда был таким тираном, каким его выставил кукурузник? Меня всегда удивлял тот факт, что, разоблачив культ Сталина, все эти честные «разоблачители» сами остались у руля. Ведь вы же, суки, сами во всем этом и участвовали, сами подстраивались, приспособленцы хреновы, а Сталина одного выставили виноватым. Как по мне, так уж если все это было, если Вождь действительно такой большой преступник и чуть ли не враг народа, то кто вы, товарищи партийные руководители? Твари вы бездушные, твари и лжецы.
– Это да, я говорил со многими фронтовиками, люди реально были в шоке, но им это нравилось. То, что вы сделали, правильно, народ должен знать правду о войне, о героях.
– Вот и нужно работать, Серёга, нужно.
И вот тогда Сергей выдал мне их запасной фотик, достаточно простенький «ФЭД-3», и несколько катушек с плёнкой. Показал, как заряжать, я-то такими технологиями пользовался очень давно, когда ребёнком был, в восьмидесятых годах, давно это было. Ну и Остапа понесло. Да, это не цифра, разумеется, чтобы сделать хорошее фото, не испортить зря кадр и поймать наиболее качественный сюжет, надо постараться. Это там, в будущем, щёлкаешь сотнями, потом почти все удаляешь и не задумываешься, тут так не выйдет, ресурс-то ограничен.
Ещё через неделю Сергей принёс мне новый фотоаппарат, привезли заказ из города, но я не стал его брать, мне и этот понравился. Отпечатал вместе с одним из парней первые собственноручно сделанные фотки, удовлетворился их качеством и решил ничего не менять, лишь плёнки взял; кстати, прислали аж две катушки цветной, дефицит страшный, она импортная, своя есть, но качество оставляет желать лучшего. Какие же кадры получались на эту импортную плёнку… Сколько тепла в этих фотографиях, сколько радости. Не передать словами. Жена с дочерью были и вовсе довольны. Алёнка занялась склеиванием альбомных листов, формируя из них фотоальбом, и аккуратно вклеивала фотографии, заботливо подписывая их. А вклеивать было что. Сергей передал мне свои оперативные плёнки, и мы охренели от них. Всегда любил такие кадры, сделанные так, когда человек не готовится к съёмке, а то мы, например, и вовсе не знали о том, что нас снимают. Мы смотрели на себя со стороны, и нам всем ужасно это нравилось. Запечатлели нас неожиданно, когда мы вели себя естественно, и это выглядело обалденно.
Наша идиллия рухнула в один из дней тёплого июля. Я возвращался из похода по озеру, уже скинул учёных и шёл к причалу, тому, что расположен ближе к нашему дому. Темнело, время позднее, устал как собака, а подменить меня на руле было некому. Со мной находился всего один человек из охраны, и он спал сейчас, я сам ему предложил, ибо парень днём помогал ученым, нырял с аквалангом и очень устал. Настороженность возникла поздно, я уже привязал швартовый на корме и даже не заметил, что ко мне кто-то подошёл. Удар чем-то твёрдым между лопаток привёл меня в состояние полёта по палубе. Так как она на катере короткая, то продлился полёт недолго. Ударившись о борт головой, я вскрикнул и схватился за ушибленное место, но болело и между лопаток, поэтому я начал вертеться, пытаясь унять боль.
– Замри, чучело! – были первые слова, которые я различил. Попытавшись поднять голову, не преуспел, кто-то с силой прижал меня к настилу, даже руки не поднять.
– Эй, чего творите? – крикнул я в первое что пришло в многострадальную голову.
– Заткнись и слушай, чучело, – прошипели где-то совсем рядом с ухом. – Перевезешь нас в порт, тогда, может, увидишь своих баб живыми, понял меня?