– Трое, – бросил я.
И тут раздались выстрелы. Стреляли где-то подо мной, значит бандиты. Вот блин, куда они палят? Со стороны Олега дважды грохнул пистолет, подо мной началась суета.
Застопорив ход, рванул на крышу рубки, а затем салона. Только бы через потолок не стали шмалять, пробьют легко.
Мне надо было добежать до носовой каюты, там дочь. Свесившись с крыши, заглянул в иллюминатор, никого вроде. Спустился на трапик и встал у этого окна, внимательно вслушиваясь.
– Алена, это я, иди сюда, быстрее! – прошептал я, держа пистолет на изготовку. И, блин, словно знал, что рано позвал. Дверь в каюту открылась одновременно с дверцей шкафчика. Аленка из него еще не вышла, а вот бандит, сообразивший взять заложника, уже вошел внутрь. Ждать было уже некогда, я дважды нажал на спуск, посылая пули из ТТ в силуэт врага. Готово.
– Эй, не шмаляйте, я сдаюсь! – внезапно донеслось до меня, и я аж застыл. Чего? Как-то такого я вообще не ожидал, поэтому даже завис.
– Пап? – тихо позвала меня дочь.
– Да? – чуть замешкался я, но быстро сообразил. – Беги сюда!
Алена быстро подбежала к иллюминатору и протянула руки. Подхватив ее, выдернул наружу так быстро, как пробка вылетает из бутылки шампанского. В носу есть небольшая площадка, на ней и разместил дочь на то время, пока займёмся последним бандитом. Почему последним? Так вон он орёт, что с него хватит и он сдаётся, а больше, говорит, никого нет. Верить бандиту… Но мы и не собирались ему верить. Вновь взяв дверной проем в каюте на прицел через иллюминатор, я крикнул:
– Выходи на корму, руки в гору, ствол брось перед собой, только дернись и пойдешь рыб кормить!
– Я иду, мужик, иду, не шмаляй, мне резона нет против тебя выступать. Все дохлые уже, а я не при делах, твоим ничего не делал!
– Выходи, мразь, хватит мне лапшу вешать! – зло огрызнулся я.
– Взял, – через несколько секунд услышал я громкий окрик Олега.
Я осторожно влез в каюту, так как хотел проверить, правду ли сказал последний оставшийся в живых бандит. Осторожно ступая, перешагнул через труп в дверях и остановился. По обеим сторонам от меня каюты, но как их проверить…
– Сань, ты где? – окликнул меня Олег, а затем раздался выстрел. Я стоял как вкопанный, не зная, что делать. Кто стрелял? Крикну – выдам себя, вдруг это в Олега стреляли. Держу пистолет у груди, готов стрелять на любой шорох.
– Блин, да куда ты провалился-то? – Совсем близко от входа в надстройку, послышался, наконец, голос моего охранника.
– Да тут я, чего стрелял?
– Так этого в озеро отправил, который вышел.
– А что так? – удивился я.
– А на фига он мне, я что, милиционер, дело на него заводить? Да и отписываться неохота. Не было его, да и все. Напавшие были нейтрализованы, а как, другой вопрос.
Вместе с Олегом мы проверили все каюты, заглянули в самые укромные уголки катера, но и так, уже сделав в голове подсчёты, я понимал, что живых тут, кроме нас троих, не осталось. Все трупы мы с удовольствием скинули в озеро, жаль, конечно, так загрязнять водоем, но, думаю, рыбки их быстренько скушают. Правда, под нами сейчас глубина охренеть какая, и есть ли тут рыба – еще вопрос. Не всегда поговорка о том, что рыбка ищет где глубже, работает. На глубинах в центре Байкала мало кто живет, я думаю. Вся рыба в основном пасется на глубинах до двадцати-тридцати метров, а это вблизи береговой линии, глубже – исключения. Чего рыбе там делать? Вся пища возле берегов, а летом, как сейчас, тем более, да и водичка там теплее, а значит, корма больше. Да и плевать на этих сраных бандитов, у меня вон, отходняк пошел, трясет как Тузика.
– Знаешь, в чем проблема? – сказал я через пару часов, когда мы немного прибрались на катере, убирая все следы пребывания на нем этого отребья, что кормит сейчас байкальских рыб, и уселись с Олегом на мостике, чтобы обсудить дальнейшие действия.
– Только не говори, что топлива нет? – нахмурился охранник.
– А его не могло хватить в оба конца, эти упыри же шли в один, – констатировал я. – Самое хреновое, что они заставили идти по прямой, и мы сейчас далеко от дома.
– Но Байкал ведь не круглый! До берега, если свернуть в сторону, должно быть ближе?
– Вопрос только, куда именно мы пойдем.
– Давай в сторону нашего берега, а куда придем, туда и придем. Надо будет, я по тайге до ближайшего села дойду, а там только телефон будет нужен. Выберемся, не переживай.
Боялся одного, что станет с психикой дочери, ведь не каждый день такое увидишь. И взрослому-то неприятно, если он не садист, а уж ребёнку. Хоть она и не видела сам момент убийства одного из бандитов, но все прекрасно понимала, да и кровь оттирали мы с Олегом при ней практически. Надо было ее куда-нибудь в пионерский лагерь отослать, лучше в таких ситуациях быть со своими сверстниками. Хотя, как их можно считать сверстниками? Алёнка у меня не глупая, и свой настоящий возраст осознаёт, и тот факт, что все дети вокруг неё намного старше, ведь родились задолго до ее рождения. Дочь никогда не преподносила мне сюрпризов, и даже не знаю, готов ли я к ним, как она себя чувствует в реальности, что у неё внутри, загадка для всех нас.
Сейчас Алёнка тихо спала в своей кроватке, после очень позднего ужина или раннего завтрака, и не поймёшь пока. Скоро рассвет. Олег заканчивает уборку на катере, я веду его в темноте. Очень надеюсь, что на экономическом ходу пройдём подальше и не заглохнем посреди озера. Переговорили с Олегом насчёт парней, он не верил, как я, что они все погибли, но Ворон тогда вроде не врал, да и взять живыми моих женщин можно было, только устранив охрану.
Неизвестно еще, что случилось с Варварой Алексеевной, почему ее тогда не было на берегу? Если и она пострадала, будет плохо. Но все мысли сейчас занимала Катя. Второй раз подряд под конец беременности случается какая-то хрень. Чего-то я не верю в такие совпадения, уж не карма ли это наша, типа наше время ещё не пришло, поэтому и родить не можем? Страшно об этом думать. Да, у нас есть Алёнка, но хотелось бы ещё деток, почему нет?
Солярка кончилась с рассветом, и казалось, что нам будет очень грустно теперь, тут ведь ещё и холодно, несмотря на лето, но судьба всё-таки повернулась к нам вновь передом, а к неприятностям – задом. Было около десяти утра, когда сначала мы увидели пролетающий в паре километров вертолёт, а ещё спустя пару часов к нам подошёл корабль. Удивился, не знал, что на Байкале дежурят военные катера, а вот увидел своими глазами. Военные быстро перебросились с Олегом парой фраз и кинули нам швартовые. Не стали мудрить с горючкой, переливать, заливать, нас просто взяли на буксир и потащили. Никаких разговоров не было, Олег ходил на корабль к воякам, но те не располагали какими-либо сведениям о наших товарищах и близких людях, просто просили ждать. Приказ у них был простой, притащить нас в ближайший порт, наша Листвянка оказалась далеко, туда будем добираться сами и позже, пока вот так, верёвка и только подруливай немного.
– Да заправим мы вас, заправим, не шумите! – успокаивал нас какой-то военный в чине подполковника.
Мы прибыли в порт, военный катер прижал нас к стенке и, дождавшись, пока мы закрепим наше судно, спокойно ушёл по своим военным делам. Едва ступив на землю, мы были охвачены заботой и вниманием, местные были чересчур возбуждены и прилагали все усилия, чтобы вывести меня из себя. Вот я и вышел, затребовав заправить катер и дать нам телефон.
– Извините, у него стресс, бандиты держали в заложниках его семью, войдите в положение, – ответил Олег.
– Сейчас здесь будут работники прокуратуры, необходимо провести следственные действия…
– Товарищ подполковник, а можно чуть позже, дайте позвонить, у меня жена на сносях, а тут такое, как бы не случилось чего, – открыл рот я.
– Нас предупредили, что у вас возникнут такие вопросы, поэтому просили успокоить и сказать, что все хорошо. Вашу жену, вашу тетю и всех остальных перевезли в Иркутск. Они в лучшей больнице, повторяю, угроз нет, все хорошо, успокойтесь.
Ага, успокойтесь, да я еще больше завёлся. В Иркутск, в больницу? Что случилось с ней, что-то с ребёнком? В голове шквал вопросов, но задавать их вслух я не спешил, Олег держал за руку, давая понять, что мне необходимо успокоиться.
Больше всего было жалко дочь. Нас замучили вопросами, прокурорские выпили всю кровь, хорошо хоть мы вспомнили, точнее я, Олег-то и не знал об этом, что у бандитов были какие-то два больших мешка. Знаете, что в них оказалось? А золото. Эти ухари откуда-то прознали о перевозке большой партии золота с ближайшего прииска, вот и совершили налёт. Один мешок был битком забит золотым песком, а второй самородками. По весу оба тянули килограммов на сто. Зачем они их взяли, куда намеревались сбывать? Тайна за семью печатями. Может, к китайцам вывезти хотели…
Отпустили нас глубоко за полночь. Нам с дочкой предоставили комнату в каком-то маленьком домике, где жила бодренькая такая старушка. Та, несмотря на поздний час, устроила нам хороший ужин, напекла каких-то лепёшек, и Алёнка с большим удовольствием их поедала, да ещё и с вареньем, м-м-м. Вкуснотища!
Когда утром меня разбудили, думал вновь начнут допрашивать, но оказалось, нам предлагают помощь. Точнее, прокурорские прибыли сюда на небольшом автобусе и приглашали ехать с ними в Иркутск. Узнав, сколько километров предстоит трястись на этом сухопутном «лайнере», решительно отказался. Дайте солярки, я и по воде дойду, как бы ещё и не быстрее вас! Вдоль берега из этого посёлка, куда нас занесло, до нашей Листвянки километров сто, фигня, к вечеру дома будем, правда, не очень уже и хотелось туда, испортили гады нам впечатление о Великом озере. Эх, и что теперь? Куда нас на этот раз засунут?
В путь мы двинулись около двенадцати дня, а уже к семи часам вечера подошли к пирсу. Именно на этом пирсе мы прощались с женой и не знали оба, останемся ли живыми, но вроде как все обошлось. На первый взгляд.
– Здравствуйте, вернулись? А мы тут все переживали, куда вас увезли… – пока привязывал катер, подошли двое мужиков, из местных.