– Зря вы так, – серьёзно ответил я, – уж кого-кого, а вас пинать и не за что было. А о байдарках это так, общеизвестный факт. Что о вас писали чаще всего, так это спорили, сумели бы вы вытащить страну из той ямы, в какую ее загнали прежние «рукамиводители»…
– Значит, я так и не сделал, что хотел?
– Не успели, к сожалению, да и не дали вам. Слишком боялись наши партийные цари всего нового, всех устраивала их личная жизнь, о будущем, как раньше, думать уже не хотели. Видимо, закалка Ленина и позже Сталина кончилась, поняли, что коммунизм, по крайней мере в ближайшем будущем, недостижим, ну и решили тупо жить сами и сейчас, чего зря напрягаться. Об одном не подумали, что за бугром только этого и ждали. Вся их сущность, все их интересы – это развал и разграбление нашей страны, больше их ничего не интересует.
– Я вышел, чтобы поговорить с вами наедине, не хочу беседовать, когда на вас или меня могут оказать давление. Как, сможем поговорить, или вам запрещено?
– У, какие у вас там в столицах тайны! – засмеялся я. – Никто меня ни к чему не принуждает. Александр Николаевич, как мне кажется, давно уже все решил в наших отношениях, и думаю, он не ошибается. Я работаю сам, потому как сам начал все это, мне и тянуть эту лямку.
– Да, такое мне рассказывали. Сомневался немного, правда ли это, и вся ли правда. Вижу, что вы хоть и любите красивую жизнь, но не опускаетесь в откровенную барщину. Если я правильно понял вашу суть, вы просто привыкли к тому, что в будущем жизнь другая, другие правила, другой уровень жизни. А ещё, мне кажется, что того, что имеете сейчас, там у вас не было.
– Совершенно верно. Там, как вы заметили, можно всю жизнь работать с утра до ночи, но не заработать ничего, кроме геморроя. Кто-то крутится, кому-то везёт с родителями или друзьями, люди поднимаются на другой уровень жизни, у нас вот такого не было. Работаешь, тут же книги пишешь, а хватает этого максимум на еду, ну и такие небольшие радости, как содержание машины или дачи.
– Вы правда считаете, что машин у граждан должно быть много? Я хоть и способствовал развитию отечественного автопрома, но не считаю, что автомобиль должен быть у каждого.
– Он должен быть у каждого, кому он нужен, – поправил я Косыгина. – Скажите, Алексей Николаевич, удочка, дорогая вещь? И сразу следующий вопрос, а разве у каждого человека есть удочка?
– Я понимаю вас. Но машина, к сожалению, не удочка. Мы ещё долго не изживем многие стереотипы, а автомобиль один из них. Наши люди считают автомобиль роскошью, статусом, некоей вещью, что позволит казаться выше, чем на самом деле.
– Вот! Это ключевая фраза! Казаться, а не быть, это у нас в крови. К большому сожалению. Изменить это непросто, но необходимо. А с автомобилем все гораздо проще. Нужен хорошо развитый общественный транспорт, доступный всем и везде. Если простой рабочий Вася с ближайшего завода пять дней в неделю трудится на своём предприятии и не ездит по выходным на рыбалку, у него нет дачи в тридцати километрах от города, то зачем ему машина? Тратить на неё кучу денег, где-то держать ее, в гараже или на стоянке, платить налог, покупать бензин, обслуживать. Плюс, выпивши, а у нас с этим проблемы есть, ведь так?
Косыгин кивнул.
– Выпивши за руль не сядешь, отберут права и штраф дадут, так зачем этому Васе машина, если до завода он доберётся на автобусе или троллейбусе за считанные минуты без всех этих заморочек. Просто нужно доводить это до людей, а не пускать на самотёк. Не сразу, конечно, но до людей это дойдёт. Пусть так. Просто нужны правила и пропаганда, разумеется.
– Может, прокатите на лодке, хоть и не байдарка, но тоже вещь хорошая?
– Давайте, только на той, старенькой моей. Эту я пока не знаю, да и вообще, если честно, не знаю, чья она.
– Так это вам подарок был, вчера об этом говорили. Судостроительный завод, которому вы подарили какую-то свою разработку, получил государственный заказ, очень выгодный заказ, вот и решил вас отблагодарить. Да тут ещё и совпало с праздником в вашей семье. Кстати, ещё раз поздравляю.
– Спасибо.
Понятно, что Косыгин просто хотел пообщаться подольше без помех, а уехав на реку, мы точно сможем это сделать. Я был не против, наоборот, поэтому быстро проверил лодку, на этой-то все мне привычно, сам под себя доделывал, притащил из сарая снасти, чего порожняком кататься, ну и отчалил, никому и ничего не сообщив. Тем, кому надо знать, охрана доведёт, эти-то все видят и знают. Олег, кстати, сегодня должен уехать в Москву, к невесте, если все нормально, и она даст согласие, то он вернётся вместе с ней сюда и дальше будет жить рядом с нами уже с женой. Это, конечно, если у них все сложится.
Алексей Николаевич удивил меня ещё раз, когда вытащил приличную, килограмма на два щуку, буквально с третьего заброса. Далеко мы не отходили, мало ли, опять панику поднимут, есть у меня места рыбные, показанные дядей Колей, совсем поблизости от нашей деревни. Встали недалеко от нависающих над водой кустов и, бросив якорь, принялись рыбачить, не прекращая разговор. А вышел он долгим и очень мне понравился. Вот ни секунды не сомневался, когда ещё в семидесятом советовал Шелепину держать Косыгина обеими руками. А точнее, создать ему условия для работы и следить за здоровьем. Интересно, удастся ли избежать Алексею Николаевичу первого инфаркта, после которого он станет больным стариком.
Этот человек, всегда честно и много трудившийся на благо своей страны, добивающийся результата везде и во всем, превратился в моей истории в полную развалину, а довели его дружки бровастого. Теперь, правда, половины этих упырей нет не только в Политбюро, но и в этом мире. Отмучились. Чувствую ли вину? Да ни хрена я не чувствую. Когда пришёл к Шелепину, в тот серый и хмурый день, все для себя решил. Или начинаю, или все будет, как и в моей прежней жизни. Раз я не хотел повторения и не простил бы себе такого никогда, то чего думать о морали? Отправили на тот свет кое-кого, ну, значит, так и надо. В тот раз они выжили, были у власти – и что из этого вышло?
– Ну Алексей Николаевич в своем репертуаре, – встретили нас по возвращению благодетели. – Утащил нашего писателя на разговор.
– Воспользовался моментом, – хмыкнул Косыгин.
Во время рыбалки я внимательно присмотрелся к нему, а не такой уж он и старый, как у нас любили говорить про кремлёвских жителей. Пожилой, этого не спрячешь, но не старик. А уж хватка у него, позавидовать можно, умище, какие поискать. Эх, как при таких людях СССР выродился в то, что потом развалилось?
– Товарищи из Москвы, у вас тоже есть разговор, или как? – поинтересовался я.
– Ну, раз уж приехали, тебя ж не вытащишь в столицу, так приходится руководителям страны к тебе ездить, – пошутил Семичастный. Только вот пошутил ли? Скорее всего, ему было бы спокойнее и надёжнее держать меня при себе или по крайней мере в пределах доступности, но пока он вынужден слушать Шелепина, а тот расположен ко мне.
Александр Николаевич выглядит хорошо, крепкий, уверенный в себе человек, но не зазнается, правильную ему характеристику в будущем давали.
– А кто дорогу нам отсыпал, товарищи? – сменив тему, поинтересовался я.
– А что, не нравится? – вновь хмыкнул Ефимович.
– Очень нравится, только вот она сразу выдаёт факт чего-то необычного в этой местности и привлекает внимание.
– Это программа для всей страны, ты просто не ездил в другие деревни. Сейчас много где занялись строительством дорог. Да, не асфальт, к сожалению, мы себе не можем позволить закатать всю страну в твёрдое покрытие, но вот так уже начали. По программе к восьмидесятому году у нас намечена ликвидация бездорожья в населённых пунктах уровня село – поселок городского типа. В городах максимально работаем с асфальтом. Были приняты и рассмотрены твои рекомендации по бетону, пока не получается, дорого выходит. Зато так вовремя внесённый опять же тобой проект по замене железа на пластмассу развивается семимильными шагами. Сразу шесть институтов по всей стране работают уже который год и добились такого качества, что уже начали проработку замены магистралей водопровода в больших городах.
– Это хорошо, и металл сэкономим, и в будущем на эксплуатации сетей. Я слышал ещё в прошлом году от Дерунова, что в новостройках уже не применяют железо, это правда?
– Да, использование металлических труб запрещено в новом строительстве. Учёные провели все необходимые испытания и с уверенностью заявили, что колоссальные затраты на производство пластмассовых изделий окупятся очень быстро.
– Можно узнать, товарищ Шелепин, как на востоке сейчас?
– Александр, зачем тебе это? Адреналина не хватает?
– Просто интересно, забыли, откуда я? Там, – я махнул за спину, – такие новости может прочитать даже ребёнок. Все обо всем в курсе, хотя, может, и зря.
– Вот именно, нечего людям забивать голову тем, чего они не касаются, – вступил в разговор Семичастный. – Все эти твои интернеты, или как их там зовут, мировое зло.
– Тут мнение может быть ошибочным. Люди должны знать и видеть, что делают их правители. Другое дело, что знать нужно не обо всем. А вообще, интернет создаётся именно для военных, я пояснял в своё время, что, владея умами, владеешь миром.
– Работа в этом отношении идёт и у нас, – просветили меня, – мы ещё далеки, но работа идёт. Года через два у нас планируется запуск связи на новых принципах. Учёные торопятся, по нашим данным из Америки, там работы идут полным ходом. Первыми нам уже не стать, но лучшими, вполне можем.
– Главное, не надорвитесь, – покачал я головой. – Я понял, что вы хотите сделать, только вот надо ли? Как по мне, то связь должна быть у тех, кому она необходима по работе или службе. Пожарные, милиция, какие-нибудь геологи и врачи, да мало ли кто ещё, а вот бабе Мане из деревни Нижнее Задово она пока на хрен не нужна.
– Не думай, что умнее других, специалисты разберутся, – вновь осадил меня председатель КГБ.
– Да больно мне надо, это ваши заботы. Работают люди, и это замечательно, – пожал плечами я.