– Как это? А какой же?
– В прошлом году нам в руки попали некоторые документы и несколько образцов. Передали по… Я думал, вы знаете?
– Знаю что?.. – не понимал я.
– Из Комитета государственной безопасности пришёл контейнер…
– Ну, не томите меня, что вам прислали и что вы такое сделали? – в нетерпении негодовал я.
– Короче, мы делаем свой двигатель…
– Ну, тогда, я думаю, его не скоро доведём до ума, – расстроенно сказал я.
– Вы не правы, как я и сказал, через месяц мы произведём пуск нового двигателя, по полученным чертежам, с нашей переделкой. Отладка не займёт много времени, наши специалисты ничем не хуже итальянских, поверьте. Но я хотел вам рассказать о нашем двигателе.
– Это каком же? – продолжил удивляться я.
– Мы провели большую модернизацию нашего основного агрегата, и результатом стала постройка абсолютно нового образца. Воспользовавшись полученными документами, мы использовали двухвальную систему и применили ее на своём изделии.
– То есть, если я правильно понял, вы взяли ваш обычный мотор и переделали «голову»?
– На самом деле передок гораздо больше, чем просто головка блока, как я и сказал, у нас вышел новый двигатель. Там изменена вся внутренняя схема, так что да, это совершенно новый двигатель.
– И вы что же, уже испытали его?
– Испытания идут уже третий месяц, можно с уверенностью сказать, что у нас получилось. Я не бросаюсь словами, это факт. Я распоряжусь, и на днях вы получите новую машину…
– Как и прошлую, для выявления проблем?
– В этот раз все будет иначе. Устранены почти все недочёты, указанные вами, плюс у машины теперь новый двигатель и коробка. Вместе с документами и чертежами нам доставили некоторые образцы, если точнее, то это шесть двигателей, с навесным оборудованием и шесть коробок передач. Два разных типа того и другого.
– Начинаю понимать…
Надо срочно узнать у кое-кого, где это умудрились отжать такие вещи? Только не послали бы лесом за такую любознательность. Размышляя про себя, немного потерял нить разговора и очнулся только когда услышал кое-что необычное.
– Что? Что вы сказали, какая автоматическая коробка?
– Да, вы не ослышались. Нами получены три механические и три автоматические коробки передач. К сожалению, на автоматические документация получена в урезанном виде, и мы пока не можем повторить это изделие, но работа кипит, думаю, полгода – и у нас будет своя автоматическая коробка передач. Причём наши инженеры хотят сделать ее четырёхступенчатой, взамен полученной «трешки».
– Это просто замечательно, вы большие молодцы, товарищи! – неподдельно восхитился я.
– Вы получите новую машину с новым мотором, но коробку пока оставим прежнюю, кстати, привод переключения мы переделали.
– Отлично, – я потёр руки.
– Александр Сергеевич, так что насчёт брака…
– Партия опытная или уже готовая к продаже?
– Конечно же готовая, вы что, не в курсе? Первая партия в три тысячи штук уже распределяется по стране, те, что попали в отбраковку, уже из следующей. Начало продаж намечено на первое января, наверное, именно потому вы и не знали о ней. Да, жалоб ещё не было, так что отзывов и рекламаций пока получить неоткуда.
– Я попробую пристроить бракованные автомобили, но все внешние недочёты должны быть устранены очень быстро.
– А как же дефекты?
– Ржавчина появляется где?
– Александр Сергеевич, вы же видели, многие машины получили обширные повреждения…
– Я не об этом. Ржавчина появляется в сырости, так? Вот и нужно отправить эти машины туда, где тепло, сухо и не бывает соли на дорогах, да там и дорог особо тоже нет, – ответил я серьёзно и засмеялся.
– Вы уверены? – а вот инженер ещё сомневается.
– Конечно! Выставим это дело как братская помощь от Советского Союза, нищие негры ещё и спасибо скажут. Понимаю, что это пахнет нехорошо, но выхода у нас все равно нет. Если бы у вас стояли только кузова – полбеды, но у вас готовые изделия. Снять рабочих с конвейера на полный разбор этих автомобилей – невозможно, ведь я правильно понимаю?
– К сожалению, – вынужден был согласиться инженер.
– Ну, вот и отправим их туда, где вероятность появления ржавчины около нуля. Но не на Кубу, там морской климат, соль. Есть и другие места на планете.
Придумал-то я все хорошо, но вот осуществить это будет не так и легко. Шутка ли, подарить другой стороне такую кучу автомобилей! Они ведь денег стоят, меня за такое предложение кое-кто будет готов сожрать живьём. Но выхода действительно нет, если устранять брак на всех этих готовых экземплярах, завод, да и государство в целом, понесёт очень большие убытки.
– Вы возьмёте с собой список доработок? Нам бы очень хотелось, чтобы вы, Александр Сергеевич, изучили его сами. Вы ездили на машине долгое время, это были лучшие испытания за всю мою жизнь. Машина подверглась не искусственно созданным условиям, а настоящей эксплуатации, это дорогого стоит. Мы старались устранить все, в буквальном смысле, но мало ли что. Мы выходим на новый уровень и нацелились именно на качество производимой продукции, поэтому ваше мнение очень важно.
– Конечно, я возьму ваш труд с собой и всерьёз его изучу. Понимаете, сначала мне просто хотелось создать автомобиль, какого ещё никто не создавал. Удивить кого-либо из западных автопроизводителей – дело неблагодарное. Но теперь, когда вы сами подали мне идею о международной выставке, я загорелся ещё сильнее. И очень мне не хочется ударить лицом в грязь.
– Все будет в лучшем виде, товарищ Андреев. Мы действительно сделали хороший автомобиль. Все, абсолютно все работники завода сейчас с воодушевлением трудятся на результат, давно не было новинок, люди устали двадцать лет выпускать одно и то же.
– Понимаете, – я взял паузу, – ведь я именно для этого отдал новинку именно на ваш завод. «Москвич» ассоциируется у всех в стране, да и в мире, с Советским Союзом, вы должны быть впереди. Всегда и во всем. Потому как «Москвич» – это Москва, а Москва – это СССР!
– Мы все сделаем, товарищ Андреев, и не посрамим родину и партию!
– А вот о партии я ничего не говорил, – усмехнулся я. – Давайте просто честно работать. Ваша задача, как главного инженера, добиться не только выпуска той или иной машины, а научить людей работать. Хватит гнать брак, хватит отбывать номер, нужно трудиться. Сейчас, по моим сведениям, разрабатывается новый Трудовой кодекс. Отдельными пунктами в нём идут поощрения и наказания. Естественно, как при царе или капитализме не будет, но и платить рабочим зарплату за то, что они просто выходят на работу, а тем паче гонят брак, государство не может.
– Что, будут вводить серьёзные штрафы?
Мне показалось, или он был к чему-то такому готов?
– Для начала, думаю, нет, но те, кто работает хорошо, будут получать больше. Хорошая работа будет оцениваться не по количеству перевыполненных планов, а по качеству. Если положено токарю сделать десять деталей за смену, а он делает двадцать, его не поощрять нужно, а проверить его работу. Если техпроцесс предусматривает изготовление за рабочую смену только десять деталей, без потери качества, то каким образом работник сделал двадцать? Значит, он нарушил технологию, а это – брак. Хватит гнать вал, мы не на фронте, куда гонят количество, качество там почти не играет роли. Не будешь же на танке убирать заусеницы с брони, ему в бой через несколько часов, и кто знает, сколько проживёт этот танк.
– Извините, но во время войны за брак расстреливали. Что будет, если у этого вашего танка пушка откажет в нужный момент?
– Это вы извините, я взял образ, но не подумал. Вы правы, это все лирика. Но о качестве я говорю всерьёз. Вы знаете, что о нашем автопроме говорят за границей?
– И что же? – инженер состроил такую кислую мину, что захотелось дать ему кусок сахара.
– Они говорят, что мы только крадём чужие идеи, а своего ничего придумать не можем. А если что-то и выпускаем, так это не работает толком.
– Но это же…
– Что?
– Неправда!
– Уверены? А гниющие машины, ещё не выехавшие с завода, это что? И не буду спрашивать даже, почему наши машины так похожи на те, что выпускаются за границей.
– Я… Понимаете…
– Да все я понимаю, давайте работать. Я позвоню, как проштудирую ваш доклад.
Какие у меня могут быть претензии к этому человеку? Они привыкли так работать, советская экономика это вам не капиталистический рынок с его конкуренцией, там наши заводы съедят и не почувствуют. Что, кстати, и произошло с развалом страны. Достаточно вспомнить, как угробили вот этот самый завод, по которому я сейчас шёл. А все это партийная верхушка, ни дна ей, ни покрышки. Конечно, ездил условный Хрущев или Брежнев на машине ручной сборки, которую перебирали, наверное, каждую ночь, лишь бы не подвела, а люди? Наши вожди забыли, для чего вообще делали революцию. Ну, или есть ещё одно подозрение, чисто моё. Они ее делали именно вот для этого самого, просто хотели жить так, как жили дворяне и цари, вот и все. Попали наверх, добились своего, ну и все, можно отдыхать. Не, ребятки, или меня грохнут свои же, эти мои благодетели, или я перетряхну страну так, что все в мире вздрогнут. Имея такое преимущество в виде наших с Катей знаний, не воспользоваться ими в масштабах страны, это преступление, без права на прощение.
Кстати о моей драгоценной супруге. Думаете я один «вспоминаю» будущее? Ага, как же. Катерина уже столько идей подала, что даже сама стала записывать то, что вспоминает случайно, а потом отдаёт мне. Вдвоём мы гораздо больше сена для нашей коровки заготовим… Э-э-э, чего это я? А, блин, мультики надо написать, точно. Алёнке хочется смотреть, а хороших-то и мало совсем. Катя же сняла с меня заботу о ширпотребе. Такую кучу жизненно необходимых вещей может держать в голове только женщина.
Вечером, сидя дома за трактатом с АЗЛК и обдумывая новые идеи, я позвонил домой.
– Привет, – сказал я в трубку, дождавшись, когда ее поднимут.