Подавальщица Галя не стала в этот раз стоять над душой, пришли ещё люди, причём, как я и думал раньше, те самые студенты. Буквально метрах в трёхстах отсюда, за углом, можно сказать, находится главный корпус Рыбинского авиационного института, вот и бегают голодные студенты перекусить, если копейка есть. Именно копейка, потому как чай стоил пять копеек, а пирожок, все с тем же пресловутым ливером, – двенадцать. Кстати, за чай и пельмени я уплатил рубль. Меню не видел, да и вряд ли в нём были жареные пирожки с мясом, как я любил называть пельмени, мне же их специально готовили. Так что неважно из чего, главное, пошли навстречу, не послали, значит, все же что-то человеческое в этих людях есть, не все ещё забыли, работая в таком месте.
Едва успел доесть, как появились и «постоянные клиенты этой забегаловки. Два сильно пропитых мужика неопределённого возраста и рода занятий буквально прыжками оказались возле прилавка и трясущимися руками насыпали мелочь в тарелку для денег. Галя с видом благодетеля, зыркнув глазами по залу, достала из-под прилавка бутылку, кажется, даже без этикетки, и налила в два стакана до половины в каждый неизвестную мне субстанцию. Эта жидкость, даже не представляю, что это такое было, исчезла в луженых глотках выпивох буквально в одно мгновение, я даже улыбнулся про себя. Чего-чего, вот этому искусству русского человека учить не надо, наверное, в крови.
Мужики тем временем явно отошли, заголосили о чем-то все с той же пышной Галей, а я направился к выходу, предварительно поставив тарелку и стакан на стол для грязной посуды. Поблагодарив и Галю, и так и не увиденную мной Нину, поспешил к машине. Уже за угол сворачивал, где и оставил свой «автопоезд», когда услышал за спиной окрик:
– Эй, пижон!
Ну, какого хрена ещё, а?
Не разворачиваясь целиком, чуть повернул голову и скосил глаза. Оп-па, два хмыря из столовки, чего им надо.
– Поделись монеткой с фронтовиками, от тебя не убудет.
Ну, ребята, не настолько же нагло!
– Из тебя фронтовик, как из дерьма пуля, – бросил я, – не позорил бы наших отцов.
Нет, мне реально всячески везёт на эту гопоту. Это ведь местные бичи, привокзальные. Крутятся здесь, наверняка обворовывают незадачливых прохожих и тех, кто уезжает и приезжает в город.
– Ты че, сука? – один тут же кинулся на меня, но, поскользнувшись, некрасиво упал, прямо под ноги второму своему дружку. Тот едва успел отпрыгнуть и кинулся на меня. Первый не просто поскользнулся, я немного помог ему, сбивая с ног подсечкой.
– Эй, дурачьё, шли бы своей дорогой, целее будете, – усмехнулся я.
Но в руке второго вдруг возник нож. Какой-то невзрачный на вид, но, блин, все же это нож.
– Ты понимаешь, что это, – я указал ему на его руку, – уже статья?
– Я тя ща на ремни порежу! Сука!
Господи, видели бы эти дурачки себя со стороны…
– Смотри, не отрежь себе чего-нибудь, – бросил я и, не обращая внимания на нож в его руке, без замаха выбросил вперёд ногу.
Обладателя ножа согнуло пополам, и нож упал в снег, но первый, уже успев подняться, прыгнул на меня. В зимней одежде абсолютно неудобно махать руками, но выбирать не приходилось. Просто выбросил руку в направлении головы нападавшего и почувствовал, как она во что-то прилетела. Ханурик свалился мне под ноги и заскулил.
– Давайте жить дружно, а? – смеясь бросил я, глядя на незадачливых грабителей. Те пыхтели, но вставать не спешили, осознали, наверное, своими затуманенными мозгами или их остатками, что не на того нарвались. – Неужели на зоне лучше? А такие выходки рано или поздно именно туда вас и приведут.
– Пошел нах… – просипел один из алкашей, кажется, именно тот, что напал первым.
– Нет, неуважаемые, туда пойдете вы, а я домой поеду, лежите смирно, здоровее будете, – заключил я и пошел к машине. Больше они мне не препятствовали, да и люди вокруг стали появляться, может, ещё и этот фактор сыграл мне на руку. Ну не хотелось их калечить, я уже столько всего видел и через такое прошёл, что эти два алкаша были лишними.
Да уж, пижон… Вот же назвали, да? А ведь если подумать, то они правы. На мне была хорошая меховая шапка, тёмное полупальто, не помню, не то гэдээровское, не то польское, светлые брюки из тёплой шерсти, я их ношу без всяких поддевок, тёплые. На ногах у меня импортные же сапоги на меху, да-да, все из «Березки». Даже немного стыдно от этого. Пятый год уже здесь, в этом времени, вроде и сделал немало, а вот то, за что ратовал, за жизнь простого народа, почти и не изменил. Наши шмотки все равно хуже, хотя целая индустрия развёрнута, да и выбор как всегда невелик. Продукты хоть и появились в магазинах, а в столице все одно их больше, хоть тресни. Но, кстати, «зеленая, длинная и пахнет колбасой» все же почти пропала. В последний год уже нет такого ажиотажа, как раньше, когда битком набитые пригородные электрички ехали из Москвы, увозя в себе наших граждан, что выбирались в столицу за деликатесами, да и просто за нормальными продуктами.
Машины вот научились делать, за всю дорогу моя новая «ласточка» ни разу не чихнула, спокойно воспринимая суровые дороги нашей страны. А вот будут ли делать машин столько, чтобы избавить людей от диких очередей и условий покупки этих самых машин – вопрос. Тут, конечно, со всех сторон надо смотреть, вроде как хорошо это, когда люди покупают автомобили без очередей, исчезнут охреневшие перекупы, которые продают подержанные машины по тройной цене, реальный факт. Те, у кого нет возможности купить автомобиль быстро, а хочется иметь ещё вчера, обращаются к таким вот дельцам, в основном в Москве, и отдают ведь реально по две-три цены за уже поезженную машину. И счастливы при этом! А с другой стороны… Будет все, как у нас в будущем, когда от огромного количества машин в наших старых, с узкими улочками городах начнут появляться пробки. Во дворах вместо детских площадок и красивых газонов с цветочными клумбами будет не протолкнуться от стоящих машин.
Люди часто покупают транспорт, даже не думая особо, нужен ли он им. Работают пять-шесть дней в неделю, добираясь на место работы чаще всего или пешком, если рядом живут, или на автобусах, а машины просто стоят во дворах. Лично у нас именно так. В какой двор ни заедешь на буднях, негде встать, потому что весь двор занят машинами. Люди выезжают на своих колесницах по выходным до ближайшего супермаркета и все на этом. Но как же, машина все равно нужна, а то вдруг соседи, у которых есть машина, подумают, что я нищеброд. Нет, обязательно надо купить и пусть стоит! Эх, да, менталитет у нас странный, конечно. Все больше людей приобщается к восточному мировоззрению. Это там как раз казаться, а не быть в порядке вещей. Любят на Востоке и Кавказе пускать пыль в глаза, уж таков их менталитет.
Помню, как в будущем представители различных диаспор, даже немолодые парни, а вполне уже взрослые мужики, ездят по очереди на одной и той же машине, и каждый представляет ее своим дружкам русским как свою. Смешно, но для них это в порядке вещей. Кто из русских будет так делать? Вот! А они передают друг другу машины, чтобы каждый мог себя почувствовать богатым человеком. Хоть частенько за душой у таких «владельцев» различных «мерседесов» ничего и нет, кроме штанов.
Раз уж я оказался возле железнодорожного вокзала, то решил поехать вдоль «моего» района, того самого, что спроектировал. Да, одна большая стройка, но в центре, где расположены высотки, вроде как дело движется к концу. И точно, проезжая намеренно медленно, глядел во все глаза на раскинувшийся по левую руку микрорайон. Чего-то и язык не поворачивается назвать увиденное – микро. Это огромный, современный район со всей возможной инфраструктурой, красивые дома, если многоэтажки вообще могут быть красивыми, одна из школ, прямые улочки, район-то, гляжу, уже заселяют помаленьку. Заехать, что ли, на завод, к Павлу Федоровичу… Блин, у него застрянешь надолго, сто процентов не отпустит, не переговорив обо всем на свете. А человек он занятой, очень занятой, не хотелось бы его отвлекать…
– Ладно, я ненадолго, – вслух соврал сам себе и повернул в сторону заводоуправления.
Подъехав на стоянку автотранспорта, намеренно залез поближе к проходным, там обычно пасутся водилы руководства, если не заезжают на территорию завода. И точно, «Волга» директора стояла у обочины, а рядом ещё пара машин. Я со своим «автопоездом» тут явно мешался, но захотелось похулиганить. Едва припарковался рядом с директорской «Волгой», заблокировав последней выезд, как из нее начали вылезать люди. Первым выскочил водитель, Володя, остальные двое, наверное, такие же водилы.
– Эй, уважаемый, здесь не надо стоять, ты же мне выезд перекрыл! – к моей двери спешно подошёл именно Володя, водитель Дерунова. Не видит ещё, да и я был сейчас в шапке, не снял ее, как обычно, пока ехал от вокзала.
– Ну, и ничего страшного, – начал я, открывая дверь, – думаю, Вова, ты пока никуда не поедешь! – проговорил я, вылезая и распрямляясь перед водителем директора.
– Я… Ой! – осёкся Володя, узнав наконец меня. – Александр Сергеевич! Да ладно! Это что такое? Новая? Какого завода, откуда? – просыпались на меня вопросы, а друзья Володи, поняв, что тот меня знает, заняли выжидательные позы.
– Расскажу чуть позже, ладно? – положил я руку на плечо парня, хороший он человек и водитель прекрасный, не раз с ним ездил. – Главный у себя?
– Да, конечно, только у него совещание сейчас, вон ребята с Ярославля приехали, из облисполкома.
– Ну, тогда тебе повезло, подожду и расскажу о машине, раз уж так интересно! – подытожил я и принялся рассказывать.
Прождал я целых два часа, только в начале первого из проходной показались немолодые, но очень важного вида товарищи с хмурыми лицами чиновников. Володя попросил меня переставить машину, чтобы эти смогли выехать, тут и правда была узкая дорожка, да ещё и сугробы по бокам лежат. Отъехал, не станешь же мешать вершителям судеб человеческих. Махнув рукой водителю Дерунова, сам направился к проходной. По внутреннему телефону связался с секретарём и спросил, на месте ли Павел Фёдорович.