— Эй, я м-могу ответить, — пробормотал пострадавший, но благоразумно смолк, едва Риш дернула стволом.
На самом верху в бумажнике лежала кредитка. Под ней оказался пугающе официального вида пропуск с плотной кодовой полосой. Согласно пропуску этот человек был капитаном Айвеном К. Форпатрилом, Барраярская Имперская Служба, Оперативный отдел Генштаба, Форбарр-Султана. На другом пропуске была указана должность — адъютант адмирала Десплена, главы Оперативного отдела, и сложный адрес, состоящий из длинной цепочки букв и цифр. Здесь же лежала странная пачка маленьких прямоугольников из плотной бумаги, на которых было написано только «лорд Айвен Ксав Форпатрил». Теж почувствовала рельеф этих изящных черных букв кончиками любопытных пальцев. Все это она передала на осмотр Риш.
Повинуясь внезапному импульсу, она стащила с пленника начищенный ботинок — что заставило того рефлекторно и неуклюже дернуться — и заглянула внутрь. Армейская обувь, ага, что и объясняет необычный фасон. Размер 12, хотя она не знала, чем это может пригодиться — разве как факт, что размер ноги у него пропорционален сложению.
— Барраярский армейский парализатор, закодирован под руку носителя, — доложила Риш и нахмурилась, разглядывая стопку удостоверений. — Выглядят настоящими.
— Ув-веряю вас, они и есть настоящие, — горячо заверил ее с пола пленник. — Черт. Бай см-молчал про оп-пасную леди с синим лицом, вот м-мерзавец. Это, ч-чо, м-макияж?
Теж неуверенно пробормотала:
— Наверное, у лучших каперов и документы выглядят настоящими. Приятно знать, что меня воспринимают достаточно всерьез, чтобы не посылать за мной какую-нибудь наемную дешевку.
— Капер, — хрипло выговорил Форпатрил (интересно, это его настоящее имя?). — Д-джексонианский сленг, так? Эт-то значит убийца по контракту. Вы ж-ждете их появления? Тогда многое становится п-понятно.
— Риш, — начала Теж с тошнотворным ощущением под ложечкой, — как думаешь, вдруг он на самом деле барраярский офицер? Ох, нет. Что нам тогда с ним делать?
Риш беспокойно покосилась на дверь подъезда.
— Нам нельзя здесь оставаться. Сюда в любой момент может кто-нибудь войти. Лучше поднимем его наверх.
Пленник не стал ни кричать, ни сопротивляться, когда они в четыре женские руки запихнули его обмякшее, тяжелое тело в лифтовую шахту, поднялись с ним на три этажа и дотащили по коридору до двери угловой квартиры. Когда его заволакивали в дверь, он заметил, ни к кому не обращаясь:
— Надо же: первое свидание, и я уже у девушки дома? У сына матушки Форпатрил дела идут на лад…
— Это не свидание, идиот! — рявкнула на него Теж.
К ее досаде, он только шире улыбнулся.
Нервничая под его теплым взглядом, она без церемоний разжала руки, и он шлепнулся на пол посреди гостиной.
— Но очень даже могло бы быть свиданием, — продолжил он. — Для парней с особыми вкусами, так вполне. Жаль, я не один из них, но и я могу стать довольно покладистым. Хотя, возможно, мой кузен Майлз из таких. Его девицы — сплошь амазонки. Всегда считал, он этим компенсирует…
— Ты замолчишь когда-нибудь? — потребовала Теж.
— Пока ты смеешься — нет, — серьезно ответил он. — Первое правило съёма девушек: пока она смеется, ты жив. — Он помолчал секунду и добавил: — Извини, что я, э, спровоцировал вас на стрельбу. Я вам не опасен.
— Еще бы, — нахмурилась Риш. Она скинула на диван свою шаль, куртку и перчатки и снова взяла в руки парализатор.
Форпатрил уставился на нее, разинув рот.
Черная маечка и свободные штаны не скрывали лазурно-синей кожи Риш, сквозь которую проступали отливающие золотом вены. Волосы у нее были платиново-белокурые, уши тоже синие и заостренные, линия головы и челюсти — изящная. Для Теж, знавшей свою компаньонку и сводную сестру с самого детства, та выглядела абсолютно естественно, и все же для Риш было разумным шагом засесть в квартире и не показываться на люди с того самого момента, как они обосновались на Комарре.
— Не макияж! Эт'что: пластика или ген-конструкт? — воскликнул пленник, широко распахнув глаза.
Теж оцепенела. Барраярцы имели репутацию людей весьма неприятно предубежденных против любых генетических вариаций, случайных или намеренно заложенных. Ситуация могла стать опасной.
— Потому что, — продолжил он, — если ты это сделала с собой сама, тогда ладно, но если это с тобой сотворил кто-то, это… просто неправильно!
— Я благодарна за свое существование и мне нравится моя внешность, — отрубила Риш, подчеркнув резкость движением ствола. — А твое невежественное мнение никого не интересует.
— Невежественное и неучтивое, — вставила Теж, оскорбленная за подругу. Разве та — не одна из Драгоценностей самой баронессы?
Он в извиняющемся жесте дернул руками — неужели парализация уже отходит?
— Нет-нет, это прекрасно, мэм, правда! Просто я удивился.
Он казался искренним. И Риш оказалась для него полной неожиданностью. Неужели капера или даже простого наемника не проинструктировали бы более детально? Всё это, и его чудная попытка защитить ее в вестибюле, и прочие мелочи лишь усилили тошнотворный страх Теж. Кажется, она только что совершила серьезную ошибку, и ее последствия, пусть непрямые, могут оказаться не менее фатальными, чем если бы он все-таки был капером.
Теж опустилась на колени и стащила с его руки комм, тяжелый и ничем не украшенный.
— Бери, — вздохнул пленник, скорее покорно, — только не шути с ним. Он может расплавиться при попытке неавторизованного доступа. А заменить его — еще тот геморрой. Уверен, их такими специально делают.
Риш осмотрела комм.
— Тоже армейский, — подтвердила она и аккуратно выложила его на прикроватный столик к остальной добыче.
Сколько деталей должны совпасть, чтобы она поверила, что они все указывают в верном направлении? Наверное, зависит от цены возможной ошибки
— У нас еще осталась фаст-пента? — поинтересовалась она у Риш.
Синяя женщина покачала головой, сверкнув золотыми кольцами в ушах:
— Закончилась, еще когда мы были на Станции Пол.
— Я могу выйти в город и попытаться достать…
На этой планете закон запрещал частным лицам владеть сывороткой правды, оставляя ее использование властям. Но Теж была почти уверена, что это правило соблюдают здесь не больше и не меньше, чем в любых других местах.
— Не ты и не в этот час, — отрезала Риш голосом, не допускающим возражений. Она задумчиво посмотрела на лежащего: — Всегда остается такая старая добрая штука, как пытка…
— Эй! — запротестовал Форпатрил, все еще двигающий челюстью в попытке справиться с остатками онемения. — А есть такая старая добрая штука, как вежливо спросить. Об этом ты не подумала?
Теж бесцеремонно его перебила, обратившись к Риш:
— Пытка — это слишком шумно. Особенно в поздний час. Вспомни, мы всегда слышим, когда в соседней квартире сер и сера Палми занимаются любовью.
— Нищие бесклановики, — пробормотала Риш. Грубо сказано, но ей тоже часто не давали спать любвеобильные соседи. Однако теперь Теж и сама не знала, не считаются ли бесклановиками они с Риш. Ну и нищими заодно.
Вот еще одна странность. Этот человек не звал на помощь. Она попыталась прикинуть, хватило ли бы выдержки невезучему каперу, оказавшемуся в подобном положении, чтобы попытаться выкрутиться, не привлекая местной полиции? Похоже, с выдержкой у Форпатрила все хорошо. Или, вопреки очевидному, он считает, что ему нечего бояться? Странно.
— Лучше нам его связать, пока парализация не отошла, — посоветовала Теж, заметив, что пленника трясет все меньше. — Или парализовать заново.
Он даже не попытался сопротивляться. Теж слегка беспокоилась за его светлую кожу, поэтому наложила вето на жесткий пластиковый шнур, который раскопала в кухонных запасах Риш, и достала один из собственных мягких шарфов, чтобы стянуть им хотя бы руки. Зато она позволила Риш связать его довольно туго.
— Мы прекрасно устроились на вечер, — заявил Форпатрил, глядя на них в упор, — особенно если вы достанете перышки — у вас они есть? Кубики льда я не люблю. Но должен сказать, что утром у нас возникнут проблемы. Смотрите: дома, если я не прихожу на работу вовремя после бурной ночи в городе, никто не начинает паниковать немедля. Но мы — на Комарре. Прошло уже сорок лет, и ее ассимиляция в Империю идет неплохо, но нельзя сказать, что так было и раньше. Кое-кто из местных затаил недовольство. Поэтому едва под куполом пропадает хоть один барраярский солдат, армейская СБ берется за дело быстро и всерьез. И, гм… вам, наверное, совсем не понравится, если они проследят меня до ваших дверей.
Это соображение казалось неуютно похожим на правду.
— Кто-нибудь знает, где ты сейчас?
За пленника ответила Риш:
— Тот, кто дал ему снимок и адрес.
— Ох, да, — поморщилась Теж. — Так кто тебе дал мой снимок?
— М-м… наш общий знакомый? Хотя ваше знакомство вряд ли близкое: он слишком мало про тебя знает. Однако он счел, что ты в опасности, — Форпатрил не без иронии оглядел веревки, прикручивающие его к кухонному креслу, которое ради этой цели девушки вытащили в гостиную. — И, похоже, ты с этой оценкой согласна.
Теж с недоверием уставилась на него.
— Ты хочешь сказать, что кто-то прислал тебя ко мне в качестве телохранителя?
Казалось, такой тон его оскорбил:
— А почему бы нет?
— Если не считать того, что мы вдвоем скрутили тебя и даже не запыхались? — парировала Риш.
— Еще как запыхались! Пока тащили меня сюда. И вообще, я не бью женщин. Как правило. Был, конечно, один случай с Делией Куделкой, но мне тогда было двенадцать, и она первая меня ударила, кстати, очень больно. Ее и моя мама не собирались строго меня наказывать, но вот дядя Эйрел… И с тех пор, можешь поверить, меня от одной этой мысли передергивает.
— Заткнись! — перебила его Риш, уже готовая начать дергаться сама. — Всё это одна сплошная бессмыслица!
— Если только он не говорит правду, — медленно произнесла Теж.