"Молодец", похвалила Линна пуделя. Тот невольно завилял хвостом. Они вошли в коридор.
Боль все ближе… ближе… вот она на мгновение ослабла. Линна ногой распахнула дверь. Не дожидаясь нападения, включила альфа-ген. Человек в военной форме не упал — он резко развернулся к ней — но пес уже скользнул через комнату и вступил в бой. Рванул зубами — отпрыгнул в сторону, еще рванул — и опять отпрыгнул, спасаясь от занесенной над головой табуретки. Полковник швырнул табуретку в собаку, задел вскользь, пудель взвизгнул, но снова метнулся к врагу и куснул его выше колена. Линна тем временем успела выхватить импульсник и выстрелить.
Полковник повалился.
"Линна, я здесь!" — услышала она наконец знакомый голос. Он доносился очень глухо, словно из-за стены, "Скорее! Осторожно! Там охрана вооруженная!"
Кэриен, чуть прихрамывая, побежал в коридор. Линна за ним. Теперь они перестали слышать Алейн, но уже было понятно, куда бежать. Пудель несся прыжками, подволакивая ушибленную заднюю ногу.
Линна, наученная опытом, сразу применила и альфа-генератор, и импульсник, расстреливая солдат одного за другим — парализованные и спящие, они повалились на пол, гремя оружием…
Дверь была, конечно, заперта. Линна вставила в замок "зажигалку", и металл бесшумно распался на атомы, освободив дверь. Линна ворвалась в изолированное помещение. Алейн вскочила ей навстречу, обняла коротко ее, потом прыгнувшего на хозяйку в бурном восторге кэриен.
— За мной, быстро! — Алейн выскочила из помещения. Линна не спрашивала, куда и зачем они бегут, почему не телепортируются немедленно. Она просто неслась за освобожденной сестрой, кэриен обогнал их и все норовил заглянуть в лицо хозяйке. Так они достигли помещения, где пес только что сражался с полковником.
Здесь на полу лежало несколько человек. Сам полковник, парализованный, но в сознании. Двое солдат, мирно спящих друг рядом с дружкой, чуть ли не в объятиях. И бомж, крепко связанный и тоже спящий теперь. На мочках его ушей были закреплены провода, тянущиеся к переносному электрогенератору.
— Какая сволочь, — прошептала Линна, бросив взгляд на полковника. Алейн присела рядом с несчастным бомжом. Положила руку ему на голову.
— Я сниму боль, — прошептала она, — и заодно…
Линна проследила мысленно за действиями старшей подруги. Алейн быстро очищала кровь человека от продуктов распада, уничтожала туберкулезные очаги в легких, добралась до мозга и нашла в сознании цепь, замыкающую патологическую потребность в алкоголе. У них не было ни минуты лишнего времени, но видно, Алейн не могла уйти просто так… Линна склонилась и стала неумело помогать ей, исцеляя несчастного. Пудель лег на грязный, изгвазданный пол и стал вылизывать себе место ушиба — на друга у хозяйки времени не нашлось.
Наконец Алейн выпрямилась. Бомж мирно спал, чуть улыбаясь во сне. Когда он проснется, будет чувствовать себя хорошо, как никогда. Кроме того, уже никогда в жизни его не потянет к алкоголю…
Алейн подошла к парализованному Лисицыну. Присела рядом с ним. Серые глаза полковника глядели внимательно и цепко, без тени страха.
— Я ведь предупреждала, что меня будут искать, — сказала она, — нет. Тебе не надо бояться. И то, о чем предупредил Марченко — этого не будет. Его хозяин не станет тебя преследовать. Я обещаю. Все прошло, ничего не будет больше. Постарайся это забыть. Помни то, о чем мы говорили с тобой. До того, как ты послушался Марченко.
Она помолчала, вслушиваясь в мысли полковника.
— И вот что еще. Марченко — целитель, да. Собери данные на всех его пациентов и проверь их судьбы. Просто проверь.
Алейн вгляделась в лицо полковника.
— Ты не плохой человек, Лисицын. Нет. Ты нормальный человек. Я дам тебе еще немного информации. Два имени. Те самые.
Она нагнулась и прошептала что-то ему на ухо. Можно было и не шептать — остальные спали, а Линна услышала это телепатически. Два имени. Она совсем недавно жила в России, и эти имена были ей известны — она потрясенно вздрогнула.
Алейн подошла к пуделю, положила руку на его бедро и сняла боль и отек. Пес благодарно лизнул ей руку.
— Прости, милый, — сказала ему Алейн, — ты настоящий друг… я даже не ожидала.
Кэриен молча, как настоящая собака, завилял хвостом.
Алейн подошла к Линне и обняла ее, как родную дочь. Поцеловала. Они замерли в объятиях и так говорили дальше.
"Линна, мы не сможем отдохнуть. Мне некогда отдыхать сейчас. Ты готова работать со мной дальше? Дальше будет опаснее и страшнее. Ты можешь погибнуть".
"Но тебе же нужна помощь. Конечно, я с тобой. Нам нужно уйти отсюда".
"Мы немедленно телепортируемся — но сразу в Индию. Это нельзя отложить".
"Я думала, тебе надо решить вопрос с операцией в Сьерра-Бланке…"
"Это более срочно. Ты еще не понимаешь, чем это существо угрожает всей планете… Оно очень опасно. Очень. Я не знаю, справимся ли мы вдвоем, а других подготовленных тайри рядом нет. Но мы должны попробовать и хотя бы потянуть время… пока прибудет команда для его устранения. Даже ценой жизни, понимаешь?"
"Хорошо", ответила Линна.
"Когда прибудем на место, первым делом установим связь с Союзом, и там решим, как вступать в бой. Ты во всем подчиняешься мне. Если я прикажу оставить меня и уходить — ты уходишь. Это условие твоего участия. Ты готова? Обещаешь?"
"Да. Я понимаю. Алейн, мы ведь с тобой жили в одной стране и были похожими — мы понимаем друг друга. Я готова".
Самолет был небольшой, Мартин не успел понять, какой фирме и стране он принадлежит. Прямо на поле Мартина вытолкали из закрытой машины и тут же велели всходить по трапу. Он лишь успел заметить мощные дюзы на недлинном, сверкающем белизной корпусе. Частный джет для миллионеров. А наручники с Мартина так и не сняли.
Паспортного контроля не было, подумал он, успокаивая себя. Значит, не за границу.
Мартина посадили меж двумя… уже не полицейскими. В самолете его встретили люди в незаметных серых штатских костюмчиках. Секьюрити, подумал Мартин. Спецслужбы. Боже, да за что мне все это?!
Самолет стал медленно разбегаться. Мартин сидел у крыла, наблюдал, как край его поднимается косо вверх, как режет золотое закатное небо, а если вытянуть шею, то можно увидеть внизу ровные квадраты жилых кварталов, уже зажегшиеся огнями серые ручейки автобанов, вьющийся змеей Рейн. Потом крыло стремительно скользнуло в облака, все заволокла серая каша, и наконец — прорыв под снова светлое, победно сияющее высокое небо.
Куда его везут? И зачем?
Его работа? Ну, электромагнитные излучения… ничего особенного. Может быть, осенило Мартина, дело в замысле Лонке? Но ведь об этом никто даже не знает, кроме двух-трех сотрудников лаборатории!
Но об этом догадывается Аманда, напомнил он себе. Значит, утечка есть.
Аманда? Связана с какими-нибудь террористами? Какой бред. Но… надо сказать, Аманда в самом деле очень необычный человек. Наверное, она не то, за что выдает себя. Но не может же, не может Аманда быть связана… с этими. Наверное, террористами, Мартин для себя уже так их обозначил. Кто же еще — конечно, террористы…
По пути он несколько раз пытался возмутиться, обещал, что просто так этого не оставит, что он немецкий граждани и не позволит, что он ни в чем не виноват, требовал объяснить в чем дело. Но с ним никто даже не собирался разговаривать.
Объяснят, подумал Мартин. Не могут же они просто завезти меня куда-нибудь и убить. Убить можно было проще — хотя непонятно, зачем. Им что-то от меня нужно. Они мне это объяснят. Тогда и будем решать, что делать.
Мескалин, значит… Конечно, перспективы там открываются интересные, даже в военном смысле. Но ведь это еще даже не в стадии эксперимента! Ведь еще бабка надвое сказала, чистые спекуляции Лонке. Обоснования даже нет.
Но для чего он, простой доктор наук, лишенный родни и связей, никогда не занимавшийся политикой, мог еще понадобиться этим террористам?
Ерунда какая-то, воистину.
Полет длился долго. Очень долго. Через пару часов у Мартина не осталось ни одной иллюзии по поводу полета внутри страны. Его везли куда-то очень далеко.
Ему даже сняли наручники, накормили — вполне неплохо, предложили выпить. Мартин отказался, сам не зная, почему — нервы неплохо было бы успокоить. По просьбе его вывели в туалет, довольно роскошно оформленный.
Но на вопросы так никто и не отвечал.
Мартин в конце концов даже задремал, тем более, что за бортом самолета сгустилась тьма. Разбудил его толчок — джет приземлился. Вскоре Мартина уже выводили из самолета. Снова у него не было ни малейшей возможности понять, где он находится — в какой стране, хотя бы. Судя по обтрепанному виду подъехавшего джипа и общей окружающей убогости — в стране третьего мира. Больше ничего сказать было нельзя. Это могла быть Африка, могла быть Россия. Хотя нет, не Россия, номер на машине с латинскими буквами.
Мартина затолкали в "собачник" с такой частой сеткой на окне, что через нее практически ничего нельзя было разглядеть. Машина тронулась. Мартина начало подташнивать — странно, вроде раньше не страдал морской болезнью… Конечно, много часов (сколько?) в самолете, теперь еще эта трясучая колымага. В конце концов его вырвало прямо на пол, но так как в "собачнике" он сидел в одиночестве, вдыхать вонь пришлось ему одному.
Он пробовал открыть дверь, снять наручники — ничего ему, конечно, не удалось. Он не боевик, не Брюс Ли, он даже в спортзале никогда не занимался.
Или занимался раньше, до катастрофы? Надо бы узнать точнее…
Если, конечно, у него еще будет возможность хоть что-нибудь узнать.
Джип остановился, и Мартин вылез, с наслаждением вдыхая прохладный воздух — здесь было, похоже, утро. Он стоял на дворе, огороженном высоким железным забором, за забором высился белый купол здания, украшенный затейливым орнаментом… Индия!
— Мы в Индии? — Мартин решил перейти на английский. Один из серых в штатском косо взглянул на него.