— В Индии.
Шофер вылез, страшно ругаясь на незнакомом Мартину языке и тыкая пальцем в сторону заблеванного "собачника". Серый принялся урезонивать его. Второй несильно подтолкнул Мартина.
— Go.
Физиолог двинулся в сторону небольшого серого зданьица. Ноги были как ватные, голова кружилась. Господи, да когда же это все кончится? Мартин уже потерял надежду. В первый момент, когда его арестовали в Бонне, ему было весело и казалось, что сейчас все разъяснится. Но теперь он за тысячи километров от родного дома и даже ближайшего немецкого посольства, наверное… Сейчас с ним могут сделать все, что угодно. Но зачем, зачем? Какой во всем этом смысл?!
Ведь кажется, и джет гоняли ради него одного. Кроме него и конвоиров, в самолете вроде никого и не было.
Почти сразу у входа начиналась лестница, и по этой лестнице Мартина повели вниз. Зданьице наверху было всего лишь скудным прикрытием, основные же помещения располагались в подвале… да в каком подвале! Один пролет… второй… третий… На сколько этажей вглубь уходит это здание? Мартин сбился со счета, и на одном из этажей ему велели войти в дверь, покинув лестничную клетку.
Люминисцентное довольно яркое освещение. Две длинные лампы на потолке. Белый кафель до середины, дальше — беленная стена. Письменный стол с монитором, напротив стола — несколько стульев в ряд, на один из них Мартина усадили, нажав на плечо.
Две стены в комнате были обычными, а вот третья, за столом, представляла из себя матово-зеркальную темную перегородку. И не доходила до потолка. Мартин сидел, со все еще скованными руками, с двумя молчаливыми конвоирами за спиной — и чем дальше, тем страшнее ему становилось.
Странно, но сейчас он мог точно локализовать источник ужаса. Там — за перегородкой. Особенно пугала почему-то щель меж нею и потолком, в эту щель словно сочилась живая тьма. Именно так. Спокойно, сказал себе Мартин. Во-первых, сейчас мне наверняка что-нибудь объяснят. Во-вторых, впадать в панику неконструктивно. Какая еще там живая тьма? Это просто чувства, вполне объяснимые в данной ситуации. Конечно, опасность есть. Но чтобы оценить ее, надо сначала получить больше информации.
Дверь открылась, в помещение вошел врач. Именно так подумал о нем Мартин — человек, с европейским типом лица, хотя и смуглый, облаченный в хирургический зеленоватый костюм, а поверх него — еще белый халат. И бахилы на ногах. Он едва кинул взгляд на Мартина и уселся за стол, что-то там пощелкал на клавиатуре и стал смотреть в монитор.
— Добрый день, — с нажимом сказал Мартин. Врач оторвался от своего занятия и с любопытством глянул на него.
— Добрый день, мистер… герр Клаус, — кажется, чтобы вспомнить его имя, врачу пришлось заглянуть в монитор.
— Не могли бы вы мне объяснить, куда меня привезли и с какой целью? — поинтересовался физиолог.
По-английски врач говорил хорошо, вероятно, это был его родной язык.
— Скоро все узнаете. Не надо торопиться.
— А вы понимаете, — сдерживая себя, начал Мартин, — что все это противозаконно? Я гражданин Германии. Вы понимаете, что нарываетесь на международный скандал? Вы же нарушаете права человека!
Врач досадливо вздохнул. Повернулся к нему. Мартина поразил глубокий и словно пустой взгляд его больших зеленых глаз (или они только казались зелеными в этом освещении и на фоне хирургического костюма?)
— Права человека… Дорогой мой, здесь не может идти никакой речи о правах человека. Потому что вы не человек, доктор Клаус.
Игнорируя выпученные глаза и слегка отвисшую челюсть физиолога, врач подошел к нему ближе, придвинул стул и сел напротив.
— Вы не человек, доктор Клаус. Вы искусственно созданное существо. Клон.
Коридор был неестественном узким, двум человекам рядом не пройти. Мартин семенил за хирургом — имя тот так и не соизволил назвать — и пытался проснуться. Все это просто не может происходить в реальности.
Вы же физиолог, сказал ему этот тип, вам, может быть, будет интересно. Я покажу, пойдемте.
Кажется, ему самому здесь скучно и хочется с кем-нибудь поговорить. Пусть даже… вот ведь бред! — с искусственным существом.
"Вас создали два года назад. Срок жизни вашего тела — всего около трех лет. Достаточно для того, чтобы вы набрались опыта".
Это был бы бред, полный бред, полная чушь. Но ведь он и правда не помнил ничего… помнил очень смутно, фактически — только то, что ему рассказали. Так бывает? При этом из профессиональных знаний не пропало ничего.
"В мире еще не существует технологий клонирования человека".
И если бы и клонировали — то Мартин был бы сейчас младенцем. Без всякой памяти. Новое человеческое существо.
"А с чего вы взяли", — усмехнулся врач, — "что эти технологии всем известны. И что это вообще земные технологии".
Мартин скривился.
"Начинается… расскажите мне про инопланетян из галактики Пегаса…"
Вот тогда он и сказал — "вы же физиолог, наверное, вам будет интересно".
А что именно?
И самое страшное, мысль, которую Мартин упорно загонял вглубь — воспоминание о последнем посещении врача. Ему уже назначили МРТ. Врач был очень недоволен. Надо же, а до сих пор Мартин считал себя идеально здоровым человеком. Но в последние месяцы это началось… боли, слабость, быстрая утомляемость. Сначала слегка, потом все сильнее. А теперь вот биохимия крови, врач сказал, у вас очень странно все, и белок снижен, и глобулины повышены, и креатинкиназа… Но Мартин с беспечностью здорового молодого мужчины даже как-то на это не отреагировал… ну подумаешь. Обследоваться, конечно, надо, но скорее всего, пустяки, которые и сами пройдут. Мало ли, грипп вот был недавно.
"Срок жизни вашего тела — всего около трех лет. Достаточно, чтобы вы набрались опыта".
Какого опыта?!
Если он не врет — значит, остался год.
Да врет, конечно! Бред какой… клоны. Выяснить бы, что им на самом деле нужно от Мартина…
Они спустились чуть ниже по металлической лесенке. Мартин увидел что-то вроде обзорной площадки, также из металла, прямо перед ними были затемненные стекла, и за стеклами — тускло-красноватый утробный свет. У Мартина забилось сердце. Непроизвольно. Он сделал шаг вперед.
Прямо под ними раскинулся зал — или цех — разделенный на ячейки. В центре ячейки объединялись, там высилась гигантская машина с множеством окон, пультов, мониторов. Из машины в каждую ячейку тянулся длинный толстый шланг.
— Наденьте очки, так лучше видно.
Мартин взял очки, нацепил на нос и вгляделся. Очки существенно увеличивали детали. Теперь он видел одну из ячеек.
Медицинское оборудование. Большой кювез или барокамера, с прозрачной крышкой, шланг от центральной машины проходит внутрь камеры. Под крышкой, если приглядеться, видно — силуэт голого человека, свернувшегося в позе эмбриона, толстый шланг входит прямо в его затылок, так что кажется, человек, как диковинный плод, просто вырос на конце этого шланга… Мартин отпрянул и содрал очки.
Он тяжело дышал. Он помнил.
— Значит, воспоминания сохраняются, — с удовлетворением констатировал "хирург", — я так и предполагал. В конце эмбрионального периода у вас уже достаточно сформировавшаяся нервная система…
— Как вы это делаете? — отрывисто спросил Мартин.
— Что? Собственно клонирование? Вы все узнаете позже, все подробности. Какие угодно и даже более того. Сейчас я…
— Я не о том. Откуда у меня воспоминания? Моя жизнь? Профессиональные знания? Где настоящий Мартин Клаус?
— Настоящего Мартина Клауса никогда не существовало. Вам сделали все с нуля — документы, жизнь, легенду. Если бы вы удосужились поинтересоваться архивами в своей школе, вы бы узнали, что никогда там не учились. Знаете, чей вы клон?
Мартин посмотрел на него.
— Знаете, был такой Вернер Гранер?
— Да, конечно.
— Вы и есть — он. Действительно талантливый ученый. На самом деле — гений мирового значения, просто не очень повезло, в его области трудно сделать эпохальное открытие. Однако он фонтанировал идеями, он был великолепен. Согласитесь, и вы для своего возраста… гм… словом, на работе вас ценят, не так ли? Вы — очень перспективный ученый.
— Да, — деревянным голосом сказал Мартин.
— Гранер умер своей смертью, не волнуйтесь. Ему было за 80, он уже отошел от дел. Вы — это он. Его геном. Его профессиональные знания… вы иногда чувствуете, как что-то будто всплывает из глубины — вы это уже видели, читали, но не помните, где. Видите ли, у нас есть технология перенесения памяти. И личности тоже.
Они прошли дальше по узкому коридору и спустились в еще один, небольшой кабинетик. Жестом хирург предложил Мартину садиться. Включил монитор.
— А вот, кстати, узнаете?
Мартин вздрогнул. На черно-белой фотографии — его собственное лицо, он сам, только в форме вермахта, белобрысые волосы торчат из-под пилотки. Этакий бравый зольдатик победосносной нации. Вернер Гранер, гласила черная размашистая надпись под фотографией, 1942 г. Лизхен, из России с любовью.
— О Боже, — прошептал Мартин.
— Ну не волнуйтесь. Вы-то уже точно не запятнаны нацистским прошлым, да и Гранер был вполне приличным парнем, тогда всех мобилизовали, куда денешься.
— Зачем вы делаете это?
Мартин вдруг понял, что верит. Что уже все, уже не спрячешься за "нет таких технологий" и "не вешайте мне лапшу на уши". Он не человек. Он временное эфемерное существо, как бабочка, отпорхал свои три года — и все, организм медленно разлагается. Временное вместилище гениального разума. Кстати, как они переносят память?! Это поинтереснее клонирования…
— Сейчас объясню, — сказал хирург, — вы только не волнуйтесь. Поймите, — он покровительственно улыбнулся — выбора у вас нет. Как я уже сказал, у нас есть возможность переносить память и личность человека на другой носитель. Правда, носитель должен быть биологическим, иначе невозможно полноценное функционирование личности. Мы ведь существа химические, гуморальная регуляция, да и нервная подразумевает электрохимические реакции, и рисунок гормонов и медиаторов у каждого из нас индивидуален.