Алейн словно очнулась и посмотрела на Линну.
Та взяла старшую сестру за руку. Состояние Алейн уже не внушало тревоги. Внутренне она успокоилась. Расслабилась. Восстановились физические функции организма, Алейн снова контролировала их. Вот только сил у тайри все еще не было.
"Отдохнем здесь", произнесла мысленно Алейн, "надо подготовиться. Подумать, как мы будем брать его. Тебе ведь уже рассказали, кто он?"
"Я понимаю. Приблизительно".
"Умен и хитер. Его инициация произошла приблизительно в 19 м веке. Мы пока предполагаем — самопроизвольно"
"Разве это возможно?" — Линна вспомнила собственную недавнюю инициацию.
"Да. Очень редко, но возможно. Мало того, что это само по себе редкое явление, ты помнишь, что после инициации обычно не выживают. Кстати, всплески необычных способностей у детей, с последующим быстрым угасанием и нередко смертью — это именно самопроизвольные инициации. Но если выживают, то становятся одрин. И дело здесь не в том, что одрин — нехорошие и аморальные. Это бы еще ладно. Дело в том, что одри — принципиально другое существо, нежели тайри. Энергетика тайри завязана на отдачу, на самоотдачу, на творчество, которое по-своему тоже — самоотдача. Энергетика одрин — на всасывание, вампиризм. Одри может существовать только за счет постоянного притока чужой энергии, и притом эта энергия должна быть негативной. Планеты пояса инферно — те, с которыми мы до сих пор ничего не можем сделать — это машины ужаса. Страдания людей там не поддаются описанию, но одрин продолжают разводить людей как скот, люди именно для этого им и нужны. Там страшно… везде по-разному, но везде страшно…"
Разговор шел на уровне тайри — его трудно передавать словами, потому что с каждым словом Линна воспринимала целостную объемную картину — образы, чувства, попутные разъяснения; и коротко отвечала, отзываясь собственными чувствами на информацию Алейн.
"Эта энергия, питающая одрин, называется кавала, или карлав, или гоха… названий множество. Ты можешь себе представить, сколько сил нам требуется… и откуда мы их берем. Так вот, одрин все это получают только через кавалу. Представляешь масштабы?"
Линна содрогнулась.
"Поэтому обычный стандартный одри использует чисто для поддержания жизнедеятельности постоянные мучения тысяч людей. Только для жизнедеятельности — а что говорить о делах, требующих энергетических выбросов, вроде телепортации… О росте. Для роста нужно еще больше кавалы. Последний одри, живший на Земле… он намеренно восстановил средневековые нравы, но с современным уровнем техники, массовые пытки и изощренные убийства, концлагеря, мировая война… сколько кавалы даст очередь людей с детишками в газовую камеру, на уничтожение! А ведь зло, Линна, порождает зло — это людям важно, кто был прав, кто виноват, кто не мог иначе, а кто мог — а одрин-то все равно. Потоки кавалы даст и огненный вихрь от ковровой бомбардировки, и ужас людей в убежище. 60 миллионов одних только убитых, страдания вообще исчислению не поддаются. И все это продолжалось по инерции уже после того, как одри был убит — маховик запущен, остановить его трудно…А ведь знаешь, наш приятель и тогда уже жил, но не афишировал себя. Он был инициирован в 19 м столетии. Но избрал другой путь. Не такой эффективный — за полтора века явно не достиг своего пика. Но зато надежный. Практически безопасный — мы ни разу его не обнаружили. Мало ли в Индии чудотворцев и шарлатанов…"
"Но как же он собирал кавалу? Тайные тюрьмы? Ему нужны мучения людей… а он занимается благотворительностью. Ведь это правда… он колледж бесплатный открыл. Водоснабжение… не говоря уже о том, сколько он исцеляет".
"Вот именно исцеления — это самый интересный момент. Помнишь, я сказала Лисицыну, чтобы он проверил судьбы исцеленных? Сам ли гуру занимается исцелением или делает это через таких, как Марченко — а он курирует множество таких целителей во многих странах — всегда устанавливается прочная связь между пациентом и одрин, позволяющая последнему получать кавалу особенно легко. Причем это кавала высокого качества. Понимаешь, люди в газовой камере, под бомбами или даже под пыткой, на пике стресса, могут ведь еще и проявлять мужество, героизм, а если они так относятся к своим мучениям — одри не получает от них ничего. А здесь… мелкие житейские, не выходящие из ряда вон обстоятельства…. при прочной постоянной личной связи с одри. Очень удобно. Человек проще приходит в отчание от таких вот житейских вещей, когда он одинок в своем горе, когда нет вокруг войны и не рушится небо, вернее — рушится на него одного. Так вот, когда Лисицын проверит судьбы исцеленных — а он это обязательно сделает, он увидит закономерность. Человек был исцелен от рака легких, но через год у него — почечная недостаточность, и ее исцелить уже не удается… Женщина вылечена от ревматизма, через некоторое время у нее гибнет в автокатастрофе ребенок.
Линна некоторое время молча вбирала в себя картины, демонстрируемые Алейн — то, что той уже удалось выяснить, накопать.
"Но к сожалению, как подсчитали наши, этого недостаточно. То есть мы не можем объяснить мощи этого одри только этим механизмом. Может быть, и тайные заэкранированные тюрьмы. Хотя это мало представимо, слишком уж много нужно экранировать, а ведь это очень дорогое удовольствие. То есть наши аналитики пока даже не могут дать нам никаких рекомендаций. Придется разбираться в его источниках по ходу дела. До сих пор он очень успешно скрывался".
"Он же по сути открылся сам".
"Да, через Марченко и Лисицына. Но я сейчас думаю, что он это сделал, поняв, что я уже выхожу на него… я ведь уже почти поняла, Линна. Он просто решил перехватить инициативу. Я сейчас понимаю, в чем дело. Мартин… он как-то с ним связан. Если бы я догадалась копнуть поглубже, просканировать Мартина более подробно… я бы вышла на одри раньше. Впрочем, это мало что изменило бы. И видишь в чем дело… Если мы не сможем его убрать сейчас… Дело в том, что одри проще инициировать, чем нам. Я уверена, у него готовы десятки преемников. Чтобы не делиться кавалой, он не инициировал их, да и чтобы не выдать себя — я бы заметила инициацию. Но он их отобрал и держит возле себя на всякий случай. Через пару дней на Земле появится армада одрин, а наши прибудут от силы через неделю, и уже не справятся… Земля в поясе инферно…" — тут Алейн прикрылась, чтобы не демонстрировать неопытной сестре знакомые, но слишком уж жуткие, деморализующие картины инферно.
"Что же делать?"
"Только убрать его сейчас. Иного пути нет. Все зависит от нас с тобой. Остальные в нашей локальной сети, увы, нам не подмога", — Алейн постаралась скрыть мелькнувшее "да и от тебя толку мало", но Линна заметила эту мысль. Заметила и не сказала ничего.
Алейн права. Для борьбы с одрин нужен опыт, нужны навыки. Линна и как тайри еще очень неумелая, не владеет до конца своими новыми способностями. Страх вдруг нахлынул, леденящий страх и мысль — "за что", впереди только что была вечность. Тысячи лет, а может, и вся вечность, бесконечное пространство впереди. Миллионы еще неиспытанных радостей, еще не виданных красот, миллионы любящих рук. И все это перечеркнуть, даже не попробовав, погибнуть сразу — ведь гибель, увы, очень вероятна, Алейн не скрывала этого.
Почему именно она-то должна… самая молодая, ничего не испытавшая… Линне стало дурно. Алейн молча смотрела на нее, не вмешиваясь. Стыдно, ощутила Линна. Стыдно — ведь Алейн не боится. Но она уже пожила, она была тайри, была на Тайроне, посмотрела мир, а я? Сама вызвалась. Отказаться тоже немыслимо. Не надо было вызываться? Но как, если Алейн в плену, и как теперь, если земля может попасть в инферно? Вся земля, вся вот эта наша земля, с тупыми америкосами и зажравшимися европейцами, с вечно воюющими неграми и арабами-террористами, ну и с нашими российскими дураками и дорогами, с бомжами и ментами… В инферно. А то, что сейчас — не инферно? Судя по тому, что показала краешком Алейн — еще нет. Но вскоре может стать, если мы не помешаем. Да, но почему я-то, почему именно я? Я, Линна Виэрел Итин, совсем еще девочка… Светлана… да какая же ты девочка, дура, окстись, сказала она себе. Тебе уже под восемьдесят! Вдруг снова вспомнилось детство — теперь-то она помнила все хорошо, каждое мгновение, война, строй пацанов в пилотках… тогда ей казалось, крохе, что это большие взрослые мужчины, а теперь вот она видела этот строй другими глазами, и видела, что это пацаны идут, недокормленные, с торчащими ушами, да и правда, что такое восемнадцать лет? И ведь все полегли там, тогда, все до одного, вымостили, телами перекрыли, миллионы — и каждый такой вот был, единственный, любимый у своей мамы, и ничего еще в жизни особенно не видел. Линна вернулась к настоящему, все, что она чувствовала теперь, это омерзение к себе самой и бесконечный стыд за свою трусость. Спокойный трезвый тон Алейн прогнал все эти ощущения.
"Давай подготовимся, Линна. Я объясню тебе, как проходит бой с одри. У нас есть шансы, нас двое, и за нами, как всегда, весь Союз".
Алейн уже не раз участвовала в боях против одрин. В поясе инферно, сражаясь рядом с Дьеном. А вот Линне следовало объяснить обычную тактику врага.
"Преимущество одри в бою — то, что он закачивается кавалой и в момент боя получает непрерывную подпитку. Любой одри, не будь дурак, на такой случай готовит энергетические резервы… понимаешь, что это такое? Да, очень примитивно. Именно в этот момент его помощники устроят где-нибудь локальный филиал ада. Проще всего, думаю, в наших условиях — крупный теракт. Избежать этого мы сейчас не сможем, у нас нет времени и возможности проводить расследование, где именно и как все это подготовлено, к тому же наверняка резерв не единственный. Он может иметь про запас, скажем, тюрьму, где по его сигналу начнут массовое побоище… мы не знаем об этом. Но кавалу он получит. У нас же все далеко не так просто, мы не можем брать энергию вот так непосредственно, даже если в нас ее накачивают, нам нужно время для восстановления.
Важно не дать себя вымотать энергетически.