На следующий день начали сказываться последствия его телефонного звонка в Москву. Кстати, местное командование оказалось людьми вполне вменяемыми, и прекрасно поняло, что подставились сами и по полной программе. А так же и то, что если бы у нового командира полка было такое желание, то он мог свободно их всех подвести под очень конкретные дела и сроки. Ну, а раз этого делать не стал, то и отношения с ним портить не надо, а надо быстро исправлять свои собственные ляпы. Так что и техника нашлась и оборудование, да и строительные материалы, оказывается, уже заждались на станции своего получателя. С людьми было сложнее. Это решалось в Москве и одним днём не делалось. Но и до прибытия новых летчиков дел хватало. Так хватало, что впору растягивать сутки, чем-нибудь, еще часов так на мнадцать. Однако, несмотря на всю спешку и огромный объем предстоящих работ, Родин прекрасно понимал, что держать людей в таком напряжении постоянно нельзя. Сорвутся, и придется, потом последствия этого срыва расхлебывать. Отдых — необходим. Да и подходящий повод имелся. День рождения, и ни чей-нибудь, а командира полка. Его, то есть, Родина Сергея Ефимовича.
А что, вполне ничего посидели. Культурно. Да и для процесса сближения и взаимопонимания весьма полезно. Родин еще в той, прошлой жизни был приверженцем такого подхода: «Хочешь лучше узнать человека — выпей с ним в одной компании. А еще лучше — хорошо выпей». Все же народная мудрость, гласящая: «Что у трезвого на уме — у пьяного на языке», во многом соответствует истине. Да и непьющих летчиков, в те времена, да и потом тоже, было очень мало. Вот и совместили приятное с полезным. По крайней мер для него полезным. А с одним «товарищем» именно после этого Родин решил расстаться под любым предлогом. Когда человек, даже находясь в изрядном «градусе», говорит только лозунгами и штампами, когда на откровенный вопрос начинает в ответ нести всякую соответствующую сегодняшнему курсу партии дребедень — доверять такому Родин не мог и не хотел. Слишком дело им предстояло сложное и трудное. Слишком велика была ответственность. Не перед командованием, хотя и это тоже было, а перед страной, перед народом. А так, за исключением этого момента, всё было весьма прилично и приятно. Нормальная мужская пьянка, но в пределах разумного. Вот чему не уставал удивляться Родин в этом времени — так это способности командиров знать меру. Довелось ему побывать в свое время на офицерских попойках, а иначе это и не назовешь. Там понятие «мера» отсутствовало по определению. Да и вообще, народ в стране пил намного меньше, чем в восьмидесятые и тем более последующие годы. Вот вам и водочная экономика! Эх, да что там говорить! Врали про эти времена столько, что расскажи правду, все равно мало кто поверит. Ну, вот кто, например, поверит, что сейчас в СССР всего около 200 тысяч детей сирот, а в России образца 2008 — свыше 800тысяч! А про остальное и говорить нечего. Да и не умел он на эти темы долго рассуждать. Вот сделать конкретное дело — это мы запросто! Ну, пускай не запросто, но сделаем.
Собственно, через день у Родина появилась возможность показать, что его не зря назначили командиром полка. Прибыло, наконец, пополнение. Да и вся необходимая техника должна была поступить в ближайшее время. Так что 1 декабря 1938 года можно было считать датой настоящего, а не на бумаге, рождения полка.
Во всей этой организационной суете и Родину и всем остальным, даже замполиту, было просто не до новостей и газет. Поэтому, приезд в полк представителя политуправления и его требование немедленно собрать личный состав на совещание, было воспринято всеми как досадная помеха, которая только отрывала от важных дел. Ошибались, однако. Все же Главное политическое управление РККА, по крайней мере, в этом мире, организация была серьезная и свой хлеб с маслом получала не зря. Информацию полковник из управления действительно привез серьезную.
1-го декабря 1938 года, всего через двадцать дней после смерти основателя Турецкой республики Мустафы Кемаля Ататюрка, в Турции произошел военный переворот. Судя по его ближайшим последствиям, инспирированный спецслужбами Великобритании. Почему именно Великобритании? Да потому, что одним из первых постановлений нового правительства Турции было расторжение в одностороннем порядке договора с СССР о сдаче в аренду баз в Босфоре и Дарданеллах Советскому Союзу. Следующим шагом нового Турецкого правительства было приглашение Британских и Французских войск для «поддержания законного международного статуса проливов и помощи от возможной агрессии со стороны СССР». Вот так. Не больше и не меньше. Вот только в одном, похоже, британские аналитики просчитались. В степени заинтересованности многих представителей турецкой армии и её населения в продолжении мирного сотрудничества с СССР и Германией. Да и память о заветах Ататюрка была еще свежа и в армии и в народе. Смещенный в результате переворота, преемник Ататюрка на посту президента Турции, Мустафа Исмет Инёню — каким-то невероятным образом сумел сбежать из-под стражи. А то, что ему удалось примкнуть к сохранившим верность свергнутому правительству войскам под командованием Джемаля Гюрселя, было похоже на фантастику. Или на то, что ему здорово помогли.
Дальнейшее было понятно и предсказуемо.«…Мировой империализм тянет свои лапы к детищу Великой Октябрьской революции, первому в мире Советскому государству. Он рвется к нашим границам, и для достижения этого использует любые, самые грязные и подлые уловки.
Верное своим обязательствам перед законным правительством Турецкой республики, Советское правительство и весь Советский народ с гневом осуждают преступную политику стран Антанты и в первую очередь Великобритании. И в этот час испытаний с готовностью протягивает руку помощи дружественному народу Турции».
«…Выводы, товарищи летчики, я думаю, вы сделаете и сами. Граница с Турцией рядом. А это значит, что враг почти у нашего порога».
Родин сидел за столом президиума, слушал полковника, смотрел на лица сидевших напротив него летчиков и техников и чувствовал, как между лопаток бежит холодный ручеек. «А ведь это война. Пускай не сегодня или завтра, но уже скоро. И это будет не Китай. Это будет…. Мировая война это будет. Война. Эх, ты ж мать…, и в…сто раз! И ведь знал и ждал, что это будет. Что это неизбежно. Но вот так… У-у-у. сучье племя! Не на тех хвост поднимаете! Это вам не меченый либераст! И не подло-блаженный Николашка! Сейчас у нас есть Сталин! И значит — вам придет…, такой толстый и пушистый северный зверек» — Родин так завелся, что со всей своей немереной силы ударил по столу кулаком. Для него последствия сего действа были очевидны, а вот для окружающих вид разваливающегося в щепки от воздействия командирского кулака стола, был таким откровением, что куда там святым отцам. Про себя Родин только и успел подумать: «Мать, твою»! Но, мать — матерью, а делать что-то надо. Вон, докладчик стоит на трибуне как памятник самому себе. «Ну, и была, не была! Придется сейчас речь толкнуть. Только бы запал не потерять».
Не потерял. И запал не потерял, и мысль, и всю свою, накопленную за обе жизни, ярость и ненависть. Не только не потерял, но и сумел донести до своих товарищей. До тех, с кем завтра ему придется драться плечом к плечу с лютой вражиной. И вывод сделал из всего этого вполне понятный и всем присутствующим близкий.»… Драть я вас буду так, что клистир со скипидаром вам будет казаться мамкиным поцелуем! Но лучше вас буду драть я, чем «лимонники» и «лягушатники». А уж вы потом будете драть их! Да так, чтобы только крылья, да дерьмо от них в разные стороны летело»!
И ведь проняло народ. До самых печенок — селезенок проняло! Хлопали ему так, что стены дрожали, и штукатурка с потолка сыпалась. Да и полковник с управления, к большому удивлению Родина, его тоже похвалил. «У вас острое политическое чутьё и правильный, большевистский, подход к порученному Вам делу».
Зимний Каспий, даром, что внутреннее море, сюрпризов и неприятностей может предоставить не меньше, чем любой океан. Поэтому первые полеты и тренировки начали на суше. Да и оценить Родину уровень подготовки летчиков нужно было самому. Мало ли что в документах напишут? Короткий световой день использовали до предела. И-16 и учебные двухместные УТИ-2, казалось, постоянно висели в воздухе. Труженики Р-5 часами курсировали вдоль побережья и над горами — отрабатывали штурманскую подготовку. Новых самолетов, предназначенных для комплектации авиагруппы, пока еще не было. Да и не нужны они пока. А вот попозже, к весне, Громов обещал, что будут точно.
Через две недели, когда ему уже удалось составить личное впечатление об уровне подготовки личного состава, Родин решил провести небольшое показательно учение. «Избиение младенцев». Ну, это название он, конечно, не афишировал, но показать этим молокососам, возомнившим себя элитой флотской авиации, что они такое на самом деле, было жизненно необходимо.
Учения, а для себя, и в разговорах с начальником службы летной подготовки Борщом (ну фамилия у человека такая, что ржете?), иначе как учением, это Родин не называл. Итак, первый этап — индивидуальное пилотирование и воздушный бой. Второй этап — атака истребителей на строй бомбардировщиков. «Вот и посмотрим на вас, орлы. Не рано ли вы перья распушили и хвосты задрали. Форсить в кожаном реглане и неуставной фуражке перед местными девицами большого ума не надо. А вот на деле и посмотрим — откуда у вас головы и руки растут» — вот в таком отеческом тоне и напутствовал своих «цыплят» старый, тридцатилетний, орел, полковник Родин.
Главными «экзаменаторами» были Родин и Борщ, единственные в полку, кто имел реальный боевой опыт. Ну и что с того, что Родин воевал на бомбардировщиках? Чтобы противостоять атакам истребителей, ему жизненно необходимо было знать их тактику и возможности. Да и возможности потренироваться самому он никогда не упускал. Только делал это подальше от аэродрома, чтоб не смущать неокрепшие умы.
Кабина И-16 явно проектировалась не под его габариты. Тесно! Но уже и привычно. Да и машина ему