Доминика сбавила шаг и обернулась к зеркальной стене. Всмотрелась в отражение: в непослушные пушистые пряди у висков и лба, в родинку на челюсти и еще одну на груди, в небольшой шрам на груди, оставшийся с детства. Но не увидела ничего нового, кроме пары прыщей. Она остановилась и подошла поближе, чтобы лучше рассмотреть их, как вдруг отражение растаяло, как дым, а за ним оказался Ладвиг. Он смотрел ей прямо в глаза, так пронзительно, что она отшатнулась от неожиданности. Окно начало затягиваться зеркальной пленкой, и Доминика, не в силах совладать со своим любопытством, чуть ли не припала лицом к стеклу, чтобы уловить еще хоть фрагмент видения.
Князь сполоснул лицо водой, мокрые пряди прилипли ко лбу. Он устало вытер щеки и лоб ладонью и снова уперся взглядом в зеркало. Позади, немного смазано, мелькнула ярко-рыжая голова Эдвина. Мужчина развалился в кресле и наблюдал за Ладвигом. Локти упирались в колени, ноздри раздувались.
— Ты уверен?
— Мы продолжим действовать согласно плану, — раздраженно бросил Ладвиг, прикладывая холодную ладонь к разгоряченной шее.
— У тебя из-под носа сбежало само воплощение хаоса. Ты уверен, что тебе не нужно пересмотреть некоторые шаги? — хмыкнул Эд. Ладвиг бросил на него еще один испепеляющий взгляд.
— Если будем действовать быстро — можно надеяться, что пронесет.
— А знаешь, когда ты в последний раз говорил? Когда похищал Элизу из-под носа Фредерика. И чем это закончилось?
— Сейчас все по-другому.
— Да, сейчас ты просто похищаешь толпу магов из-под носа короля Луиса и собираешься дать им дом на севере. А у нас в это время по полям и долам рассекает чокнутый бессмертный старик, который может заговорить зубы любому колдуну и превратить его в свое орудие, — выпалил Эдвин, издевка в его голосе обернулась едким гневом.
— Маги будут на нашей стороне.
— Ты так в этом уверен? Думаешь, принцесса сможет запудрить им мозги настолько, чтоб они не стали выть от холода?
Доминика стиснула кулаки, ногти вонзились в ладони, оставляя полукруглые борозды. На губах Ладвига мелькнула мягкая усмешка. Доминика впилась в нее взглядом, пытаясь расшифровать до того, как он скажет хоть слово. Обычно ей это удавалось неплохо, она научилась его понимать, предугадывать следующее действие по одному движению глаз. Но в этот раз все в ней сопротивлялось, заставляло отвести взгляд, чтобы не узнать лишнего.
— Она справится. Я верю в нее.
Шумный выдох вышел таким сильным, что Доминика пошатнулась. Голова закружилась от слабо знакомого, но такого желанного теплого чувства. Голос Куно, раздавшийся внутри ее головы, словно чародей был рядом с ней, выдернул ее из оцепенения.
— Я верю, что это безумно интересно, но мне очень нужно, чтобы ты двигалась дальше, Дом. Ночь коротка, а в чертоге снов время движется вообще по-другому.
— Почему ты сам не пойдешь? — встряхнулась Доминика, следуя за световым шариком, сотканным Куно.
— Во-первых, они должны увидеть тебя, — улыбнулся Куно. Доминика ощутила легкое покалывание в тыльной стороне ладони, невесомое успокаивающее поглаживание. — А во-вторых, в одиночку предпринимать такое путешествие опасно. Лучше, чтоб тебя направлял кто-то знающий и, если что, мог вытянуть обратно.
— А как я пойму, что я на месте?
— Если ты захочешь найти чертог снов, он сам позволит тебе оказаться там. Постарайся крепко задуматься о нем, а то чем дальше ты бродишь, тем слабее связь.
— Что я могу сделать, если эти зеркала показывают мне только Бернберг? — словно в подтверждение своих слов, она приблизилась к еще одному зеркалу. Оно выходило в ее комнату. Там было все, как она оставила. Оставленные на кровати платье, огарок свечи — на загнувшемся черном фитиле плясал огонек, приближая собственное угасание.
— Перестань думать, — фыркнул Куно. — Это сложно, особенно для тебя, но я умоляю, постарайся, милая. Представь, что мозг — это мышца, и ты его расслабляешь. Не думай ни о чем. Просто представь, что там белое облачко.
Доминика послушно закрыла глаза и попыталась расслабиться. Темнота перед взором была как холст, и мысли рассыпались по нему цветным мерцающим бисером. Доминика стряхнула их, пока они не сложились в окончательный рисунок. Еще и еще раз, пока Куно не шепнул:
— Теперь представь Юг. Усыпанное звездами ночное небо. Холодный ветер. Десятки закрытых окон, за которыми, в своих постелях, спят люди. Дети, женщины, мужчины. Представь чародейский барак. Помнишь, как ходила ко мне туда?
— Готова поспорить, его за годы так и не перестроили, — улыбнулась принцесса. Память услужливо рисовала картинки из прошлого.
— В лучшем случае подвели канализацию, — хмыкнул чародей. — А теперь сконцентрируйся. Попробуй представить, что ты видишь каждого спящего. Что ты связана с каждым из них землей, общим домом.
Доминика кивнула, пытаясь нащупать эту связь. Она вспоминала, как играла в городе, сбежав из-под надзора матери и слуг, как без особого восторга отправлялась с Куно на вылазки в кабаки, переодевшись юношей. Как смотрела на уличные выступления чародеев. Как чародеи сплетали иллюзии прямо на улице, а холодный ночной ветер подхватывал радостные крики ребятни и уносил все выше и выше, в непроглядное бархатное небо. Она ощутила еще один порыв ветра на своем лице и распахнула глаза.
Вокруг нее изгибались стеклянные стенки в мелкую сетку. Каждая ячейка — крохотное зеркало, в котором виднелось лицо спящего чародея. Доминика подошла поближе, рассматривая причудливую мозаику. На ее губах непроизвольно заиграла улыбка.
— Сейчас тихо, — предупредил Куно, — постарайся не шуметь. Слушай меня. Сконцентрируйся и действуй.
Она кивнула и несколько раз хлопнула в ладоши. Эхо прокатилось вокруг нее волной, всплеснулось до самого купола. Десятки голов с закрытыми глазами повернулись в ее сторону. Доминика сделала шумный вдох, с трудом представляя, видят ли они ее или только слышат, но на всякий случай выпрямила спину и запрокинула голову, как на выступлениях перед толпой.
— Маги Ост-Гаэля. Это принцесса Доминика. Вопреки всем усилиям нашего короля, я жива. Я на севере. И я не собираюсь оставлять свой народ. Король Луис правит уже много лет, последние десять он удерживает Юг в состоянии жестокой войны, на которой маги — вы — всего лишь оружие. Слишком опасные, чтобы давать свободу. Слишком сильные, чтобы давать вам в руки знания. Вам даже жить толком не дают. Прямо как в свое время не давали мне. Я покинула Юг, потому что мне не дали особого выбора, — на языке защипало, как будто ее снова заставили в наказание есть лимон и повторять ложь. — Но теперь он есть у вас. Позвольте мне показать вам север, который готов стать вашим вечным и единственным домом.
Она взяла в руки волшебный светильник и потрясла, наполняя пространство светом с вплетенными в него воспоминаниями о снеге, праздниках, лесах, людях. Доминика концентрировалась, чувствуя присутствие Куно, по ту сторону зеркала направлявшего ее, делившегося с нею своей силой.
— Уже много лет мой отец расхищает наш дом, разрушает семьи, разделяет близких и превращает живых людей в вещи, даже не владея магией. Я не буду требовать от вас восстания, мы все знаем, чем это заканчивается, милосердия не дождаться. Но вы можете найти его здесь вместе с надежными защищенными границами и человеческим отношением. Вместо смерти в чужой бессмысленной войне вы можете выбрать нормальную жизнь с теми, кому вы нужны. Если вы готовы на это, я укажу вам путь…
***
Куно прикрыл глаза и сконцентрировался. Каждое слово Доминики отражалось эхом в его голове, как в пустом зале. Он чувствовал, как оживает чертог снов, словно каждое ее слово каплей дождя падает на струну давно позабытого инструмента, из которого еще можно извлечь звук. И принцесса играла на нем, смело и уверенно, осторожно, как умела только она. Губы Куно безмолвно двигались, шепча слова, которые он уже успел выучить наизусть.
«Через лес, рассейтесь, идите дикими тропами к приграничным рекам. Помогайте друг другу, пока не дойдете до Ничейной дельты. Там вас будут ждать лодки. Как только вы сядете в них, вы будете под защитой Севера. Под нашей защитой»
«Под нашей защитой», — еще раз пробормотал Куно, смахивая непроизвольно выступившие слезы. Порой ему становилось не на шутку страшно. Ему никогда не хотелось ничего грандиозного в своей жизни. Он разве что мог представить, как до конца жизни будет завивать локоны, выпрямлять кудри и кормиться сплетнями. И он точно не мог подумать, что освоит древнюю магию, станет помогать в спасении всех магов Юга, да еще и…
Шепоток в темноте заставило его отвлечься от размышлений. Он обернулся, навострил слух, взгляд впился в коптящие свечи. На фитиле одной из них приплясывал человечек. Куно не надо было присматриваться, чтобы узнать его.
— Ланс, — прошипел он.
— Называй меня, как хочешь, мальчик. Это не мое настоящее имя, — улыбнулся он. В этот раз на нем не было ни парика, ни тонны пудры, он напоминал туго обтянутый кожей скелет в дорогих одеждах. — Ты украл кое-что мое, Куно. Как честный и славный человек, тебе стоило бы это вернуть.
Куно похолодел. Он знал, что новая сила, пронзившая каждую клетку его тела, чужда ему. Она мощнее, полна знания, и похожа на строптивого коня, который вот-вот норовит тебя скинуть, но к собственной гордости юноша научился прислушиваться к ней, направлять ее. Отдать ее сейчас, когда от этого знания зависело будущее всех чародеев?
— Что такое? — проворковал Ланс. — Ты ощутил вкус мощи? Жалко стало, маленький гаденыш?
— Я верну…
— Я сам могу забрать ее, когда мне заблагорассудится. Не веришь мне? — он щелкнул пальцами. Рука Куно сделала то же самое. Зеркальный коридор, через который юноша мог видеть Доминику, начал затягиваться дымкой. — Хочешь, чтобы принцесса на всю жизнь застряла в лабиринте?
— Нет!
Доминика в отражении обернулась на его возглас. Куно слышал, как она торопливо договаривает речь.
— А ведь она может застыть там на всю жизнь. Это будет долгая бесконечная жизнь вне времени и пространства, пока я не вытащу ее. Или это сделает кто-то вроде меня.