Бриджет села на скамейку и стала смотреть, как Эрик обсуждает стратегию с Марси и двумя своими футболистками.
Она шнуровала бутсы. Какой-то знаменитый старый актер, она не помнила, кто именно, говорил, что начинает вживаться в роль с обуви. Вот и Бриджет мгновенно вживалась в свое любимое «я», стоило ей надеть бутсы. И оставалась в нем и когда цокала через раздевалку, прибавив себе два сантиметра роста, и когда мчалась по мягкой траве на поле. Ее бутсы были грязные и побитые, идеально разношенные по ноге. В них у нее сама собой получалась походка завзятой спортсменки.
Она смотрела на Эрика, пока он не посмотрел на нее. Она улыбнулась; он – нет. «Эх, парни, все вы трусишки», – сообщила она всякому, кто слушал ее мысли, кроме нее самой.
Их подозвала к себе Молли Бревин, тренер ее команды. Бриджет надела наголенники и стянула волосы резинкой. Олли и Эмили, когда она подошла, приветственно вскинули ладони: «Дай пять». Это была их первая игра в команде.
Молли рассказала про начальное построение, хотя все уже и так знали свои роли. Бриджет подпрыгивала на месте, чтобы разогнать кровь.
– Эй, «Такос». Слушайте меня. Меня интересуют только пасы, – объявила Молли. – Я серьезно. Мне неважно, что еще вы будете делать на этой тренировке. Кто не будет пасовать, завладев мячом, будет удален.
Почему она при этом смотрела на Бриджет?
Команды вышли на поле. Проходя мимо Дианы, Бриджет вдруг крепко обняла ее за талию и сразу отпустила. Диана подскочила от неожиданности.
– Попалась! – поддразнила ее Бриджет, будто в детском саду. Заняла свою позицию в центре поля и стала ждать длинного свистка.
Бриджет нужно было сосредоточиться на чем-то одном. Энергия у нее била через край, она знала это за собой, и еще у нее было очень много необузданного, недисциплинированного таланта. Всю жизнь ей практически в каждый момент требовалась какая-то одна простая цель, чтобы направить на нее все усилия и бежать вперед. Иначе всегда запросто можно откатиться назад, а туда Бриджет не хотела.
Сегодня ее целью был Эрик. Для достижения этой цели нужно было показать ему, на что она способна. Он был той общей идеей, которой подчинялись все клетки ее тела до единой.
Стоило мячу прийти в движение, как Бриджет ощутила взрывной прилив сил. Она тут же увела мяч у Дори Рейнс и передала через поле. Встала на голевую позицию, собрала двух-трех защитников, потом передала пас открытому нападающему Аликс Коэн. Но Аликс попала в оцепление и передала мяч обратно Бриджет.
Когда Бриджет как следует сосредотачивалась, время для нее замедлялось. Она успевала взвесить все варианты. Успевала оценить и позицию, и траекторию вратаря. Отставив ногу назад, она подоткнула носок под мяч, чтобы поднять его в воздух на несколько футов. Он пролетел рядом с головой вратаря. Бриджет окружили подруги по команде. В просветы между телами, руками и ногами она видела Эрика. Он говорил со своими помощниками у кромки поля. А Бриджет так хотела, чтобы он заметил ее.
Она будет забивать голы, пока он не обратит внимание. И она стала перехватывать мяч у всех подряд. Все тело стало на удивление пружинистым, Бриджет могла сейчас играть и бесконечно прекрасно, и бесконечно посредственно – смотря какое будет настроение. Она решила поднять планку до прекрасного. Легко преодолела ее. По сравнению с ней остальные вполне приличные, уверенно игравшие футболистки смотрелись так, словно на поле им делать нечего.
– Вриленд! Передай мяч! – заорала на нее Молли.
Сейчас, на высшем уровне игры, Бриджет не желала на такое соглашаться. Когда игрок в зоне, надо давать ему играть. Давать ему мяч.
Бриджет все-таки передала мяч. Он быстро вернулся к ней. Подруги по команде прекрасно понимали ее силу, даже если тренер отказывалась это делать. Бриджет забила еще один гол. Третий? Четвертый?
Молли была вне себя от ярости. Она подала знак судье, та засвистела в свисток.
– Замена! – закричала Молли. – Вриленд, с поля!
Бриджет рассвирепела. Прошагала к скамейке и села на траву, опершись подбородком на кулаки. Она еще даже не запыхалась.
Молли подошла к ней.
– Бриджет, это тренировка. Всем надо поиграть. Моя задача – посмотреть, чем мы располагаем. Ты супергероиня. Я это вижу, и все видят, понимаешь? Оставь это для чемпионата.
Бриджет опустила голову. Она вдруг ощутила, как на нее наваливается напряжение. Ей захотелось заплакать.
Теперь она понимала, что надо было держать себя в руках. Почему это ей так трудно дается?
Дорогая Тибби!
Канапе с креветками гриль, гравлакс из лосося (это еще что такое?!), хрустящий жареный шпинат и жареное свиное филе. Цветочное оформление включает в себя туберозу (что?!) и цветки магнолии (ее любимые!). Могу пересказать остальные сорок пять страниц, Тиб, но лучше пожалею тебя. В этом доме БОЛЬШЕ НИ О ЧЕМ НЕ ГОВОРЯТ (то есть те, кто в принципе разговаривает). Я с ума сойду. Во что только влип мой папа?!
С любовью и горечью,
Кармен Люсиль
– Который ваш? – спросил папу Кармен какой-то незнакомый человек.
Кармен это подслушала, потому что стояла, надувшись, в нескольких шагах от него, у трибун. Пол был звездой команды. За восемь минут, которые они пробыли на стадионе, он успел забить два гола.
Отец вопил как ненормальный. Дальше, у ворот, маячила Скелетина, разнаряженная, будто стюардесса. Каждые несколько секунд она отвлекалась от своего истерического восторга, чтобы смерить Кармен злобным взглядом.
– Который мой кто? – растерялся папа.
– Ваш сын, – пояснил спрашивавший.
Папа замялся, но ненадолго.
– Пол Родман. Нападающий. – Папа показал.
Кармен ощутила, как по спине у нее снизу вверх ползет холодок и забирается под волосы.
– Потрясающе играет, – сказал тот, второй. Повернулся и посмотрел на ее отца. – Сложением, вижу, в вас, – заметил он и двинулся вдоль кромки поля, чтобы следить за мячом.
«Как он может быть в тебя сложением? Ты ему не отец! – захотелось Кармен закричать во весь голос. – Ты мой отец!»
Папа подошел и обнял ее за плечи. Было не так приятно, как пять дней назад.
«Ну вот, ты всегда хотел сына – и получил», – горько подумала Кармен. Она знала, что папа хотел сына. А как иначе? У него была скандалистка-жена, вечно надутая дочь, четыре чокнутые сестры. А тут большой молчаливый парень без особых сложностей, да и сложением в него.
Кармен затошнило: Пол забил очередной гол. У‐у, гад!
В футбол Кармен играть не умела. В шесть лет ее записали в детскую секцию. Она мельтешила по полю и так ни разу и не прикоснулась к мячу. На эти игры папа тоже ходил.
– Захватывающе, правда? – спросил папа. – Ты не возражаешь, если мы останемся до перерыва?
– Кто? Я? Возражаю? – Ее язвительность, похоже, угодила мимо цели.
– Отлично. В клубе полно кортов, для нас всегда место найдется.
Вдруг рядом возникла Скелетина. Очаровательно улыбнулась папе Кармен.
– Здравствуйте, мистер Лоуэлл, как дела? – прощебетала она.
– Спасибо, Келли, все хорошо. Ты ведь знакома с моей дочерью Кармен? – спросил папа.
Келли постаралась не скривиться от отвращения.
– Да, уже давно. Привет, Келли, – сказала Кармен.
– Привет, – чопорно ответила Скелетина. И снова обратилась к Алу: – Правда, он играет просто фантастически? Наверное, вы им так гордитесь!
Кармен подняла бровь. Похоже, Скелетина умнее, чем она себе представляла.
– Ну да, конечно, – пробормотал папа.
Ни Кармен, ни папа не стали поддерживать разговор. Похоже, Скелетина плохо переносила неловкие паузы в светской беседе.
– До скорой встречи, – сказала она Алу и побежала обратно к трибунам. – Давай, Пол! – заверещала она, когда Пол совершил очередной героический подвиг.
Тут Кармен вдруг увидела блеклую фигуру Лидии, которая прямо-таки бежала к ним с парковки. Как только Ал ее увидел, то сразу выпустил плечи Кармен и поспешил навстречу будущей жене.
– Что случилось?
– Звонили из «Плантации». Оказывается, у них накладка, на наше время зарезервировано другое мероприятие, – запыхавшись, объяснила Лидия. Кармен видела, что у нее из-под век бегут слезы.
– Милая, какой ужас! – сказал Ал и обнял ее, словно защищая. – Что будем делать?
Он отвел ее в сторону, чтобы поговорить с глазу на глаз. У папы всегда был природный инстинкт соблюдать чужие личные границы, даже если единственным, что их нарушало, была его родная дочь.
Через минуту папа вернулся.
– Кармен, мне нужно поехать с Лидией в «Плантацию». Завтра поиграем, хорошо?
Это было «хорошо», не требующее ответного «хорошо». Папа уже перешел к следующему пункту:
– Я оставлю ключи от машины Полу, и он отвезет тебя домой. – Он поцеловал Кармен в лоб. – Прости, зайка, мы с тобой обязательно поиграем. Не волнуйся.
Кармен могла бы повести себя как большая девочка, но вместо этого улеглась на траву прямо у кромки поля. Удачно, что в Южной Каролине она превратилась в невидимку, иначе это был бы отвратительный, вызывающий поступок. Если бы Кармен была настоящая и не невидимая, если бы она могла посмотреть на себя глазами подруг или матери, она, наверное, сумела бы изучить собственные чувства. А в одиночестве она казалась себе прозрачной и бестелесной – вот-вот сдует ветром.
Солнце приятно грело лицо. В конце концов Кармен дождалась длинного свистка, возвещавшего конец игры.
На нее надвинулась тень. Кармен рукой прикрыла глаза от солнца и увидела, что это Пол. Он некоторое время смотрел на нее. Если он и решил, что она с придурью, то ничем этого не показал.
– Хочешь поиграть в теннис? – спросил он.
Это был их самый длинный разговор на данный момент. Кармен ответила «Да».
И разнесла его в пух и прах. Шесть-ноль, шесть-ноль.
Сама проблема не проблема. Проблема – твое отношение к проблеме. Ясно?
Через несколько часов после драки Лина сидела в клинике в Фире между двумя надутыми стариками. Бабушка пошла за кофе и плюшками, но Лина подозревала, что она просто не может больше выносить стонов и рычания. Костас, ужасно огорченный, ретировался в кузницу. На Лину он даже не взглянул.