Он не посмотрел. Он был слишком вежлив, чтобы не кивнуть ей, проходя мимо, – он показал, что видит ее. Но теперь настала его очередь не обращать на нее внимания и не давать ей ни малейшей возможности завязать разговор.
– Костас! – окликнула она его наконец.
Он не ответил. Лина не понимала, что случилось – то ли он слышал ее, но предпочел не отвечать, то ли она слишком долго молчала.
Кармен бежала, не чуя ног под собой. Она добежала до самого ручья, перепрыгнула через него и плюхнулась на землю на том берегу. Ей пришло в голову, что так можно запачкать Волшебные Штаны, но эту мысль тут же вытеснили миллионы других мыслей, и она позволила ей улететь прочь. Поглядела на небо, на кружевные черные силуэты дубовых листьев. Раскинула руки в стороны, словно распятая.
Она пролежала так долго, несколько часов – сколько именно, она сама не знала. Хотела помолиться, но потом ей стало совестно: похоже, она молилась, только когда ей было что-то нужно. Не хотелось сообщать Господу о своем присутствии – вот, мол, я, Девочка, Которая Молится, Только Когда Ей Что-то Нужно. Как бы Он не рассердился. Наверное, надо сдержаться и когда-нибудь потом помолиться ради самой молитвы, чтобы Господь снова полюбил ее. Только, Боже мой (ой, прости, Боже), кто же помнит, что надо молиться, когда все идет как по маслу? Хорошие люди, вот кто. А она не из таких.
К тому времени, как луна взошла в зенит и начала спускаться, ярость у Кармен унялась и отступила туда, где обитала в нормальных обстоятельствах, а мозг снова заработал.
Теперь, когда к ней вернулась способность думать, она подумала, что надо возвращаться домой в Вашингтон. Но еще способность думать сообщила ей, что она оставила все – деньги, банковскую карту, все нужное – в доме. Вот почему способность думать и дурной нрав никогда не проявляются одновременно? Дурной нрав ведет себя будто обжора, который приходит в дорогой ресторан и заказывает сотню блюд, а когда приносят счет – глядишь, его и след простыл. И здравому смыслу придется отрабатывать его долг, перемывая посуду на ресторанной кухне.
– Тебе теперь нигде не будут рады, – прошептала она своему дурному нраву, своему злому близнецу, плохой Кармен.
Возможно, стоит всегда позволять дурному нраву перехватывать управление. Пусть потом он сам и разбирается с последствиями, а не ее разумное совестливое «я», которое остается у руля почти все время. Ну то есть большую часть времени.
Разумная Кармен, конечно, была жалкой размазней, но ей все равно пришлось пробраться в спящий дом в три часа ночи (задняя дверь была не заперта. Неужели ее нарочно оставили открытой для нее?) и собрать вещи в полнейшей тишине. Плохая Кармен мечтала, чтобы ее кто-нибудь услышал и попытался помешать, но разумная Кармен не допустила, чтобы эта мечта сбылась.
Разумная Кармен пошла на автобусную остановку и поспала там на скамейке до пяти утра, когда начали ходить городские автобусы. Села на автобус, проехала через весь город на автовокзал «Грейхаунд», а там купила за наличные билет на междугородний автобус до Вашингтона, всего с пятнадцатью остановками. В Южную Каролину прилетела разумная Кармен, и покидала ее тоже разумная Кармен. Но в промежутке она почти не показывалась.
Кармен смотрела в окно, пока автобус тащился через центр Чарльстона, смотрела на спящие многоквартирные дома, магазины и рестораны и надеялась, что где-то в параллельной вселенной Кармен прекрасно проводит время со своим веселым одиноким отцом.
Би, моя хорошая Би!
У меня тут полная катастрофа. Я даже писать о ней пока не могу. Просто отправляю тебе эту посылку самой дорогой и быстрой почтой. Скажу одно: Штаны не помогли мне вести себя так, как положено человеку порядочному и достойному любви. Надеюсь, у тебя получится гораздо лучше. На что именно я надеюсь? Гм-м-м… Надеюсь, Штаны придадут тебе…
Храбрости? Нет, у тебя ее и так больше, чем нужно.
Сил? Нет, у тебя их и так гораздо больше, чем нужно.
Нет, не любви. Ты и получаешь, и даришь ее в огромных количествах.
А если так: я надеюсь, что Штаны придадут тебе здравого смысла?
Скукотища, кричишь ты на меня, и я сама это понимаю. Но, позволь заметить, ссылаясь на недавний опыт, что немного здравого смысла никому не повредит. А кроме того, Би, все остальные блага во вселенной у тебя уже есть.
Носи Штаны с умом.
Целую-обнимаю,
Карма
Жизнь – она такая… всякая.
За завтраком Бриджет думала о сексе. Она была девственницей, как и ее лучшие подруги. Ей случалось гулять с самыми разными парнями, но обычно в большой компании. Кое с кем она заходила дальше поцелуев, но не очень далеко. Ей двигало скорее любопытство, чем физическое влечение.
Но с Эриком ее тело чувствовало что-то другое. Что-то больше, грубее и неукротимее, чем она замечала за собой раньше. Ее тело отчетливо, болезненно и требовательно хотело получить что-то от его тела, но Бриджет не могла даже понять, чего именно оно просит и в каком количестве.
– О чем ты думаешь? – спросила Диана, постучав ложкой о стенку ее миски.
– О сексе, – честно ответила Бриджет.
– Так я и знала.
– Правда?
– Правда. Это как-то связано с тем, где ты пропадала этой ночью? – Диане явно было любопытно, но она не хотела напирать.
– В некотором роде, – ответила Бриджет. – Я видела Эрика. Но мы с ним не замутили и вообще ничего такого.
– А ты хотела? – спросила Диана.
Бриджет кивнула.
– Думаю, сегодня будет та самая ночь.
Она пыталась передать уверенность без бахвальства.
– Какая такая ночь будет сегодня? – спросила Олли, подсаживаясь к ним с подносом.
– Ночь великой любви, Оливия, – ответила Бриджет.
– Думаешь? – спросила Оливия.
– Да.
Бриджет не хотела распространяться о том, что случилось этой ночью. Это было слишком личное.
– Жду не дождусь отчета, – сказала Оливия с сомнением, словно брала Бриджет на слабо.
Бриджет не могла упустить случая для бравады.
– Жду не дождусь возможности рассказать.
У их стола по пути из столовой остановилась Шерри.
– Бриджет, там тебе посылка.
Бриджет встала. Она догадалась, что в посылке, и от этого у нее мурашки побежали по спине. Одежда, которую она просила у папы, еще не могла дойти, в этом она была уверена. Отец типичный скупердяй-голландец. Он точно не послал бы ее шмотки экспресс-почтой. А значит, это…
Она босиком прибежала в главное здание и запрыгала у столика с телефоном.
– Есть тут кто-нибудь? – закричала она, чтобы привлечь к себе внимание. Терпение не принадлежало к числу ее добродетелей.
Из кабинета вышла Ив Поллан, помощница Конни.
– Да?
Бриджет не могла устоять на месте.
– Мне должна была прийти посылка. Бриджет Вриленд. В-Р-И-Л…
– Вот она. – Ив поджала губы.
На полке лежала только одна посылка. Ив вручила ее Бриджет.
Бриджет вскрыла пакет тут же, на месте. Это были они! Штаны. Штаны были прекрасны. Она скучала по ним. Они уже немного запачкались, особенно на попе: кто-то сидел в них на земле. От этой мысли Бриджет разобрал смех и одновременно охватила тоска по подругам. И правда, к ней словно бы прилетела частичка Лины, Кармен и Тибби.
Хотя Кармен скорее умерла бы, чем стала разгуливать с пятнами грязи на попе. Наверное, все-таки это были Лина или Тибби. Бриджет натянула Штаны прямо поверх белых нейлоновых шорт.
Еще в пакете было письмо. Она сунула его в карман на потом.
– Ну скажите, ведь роскошные же штаны? – спросила она у Ив, потому что, кроме кислой Ив, кругом никого не было.
Ив только посмотрела на нее и ничего не сказала.
Бриджет ринулась обратно в корпус за бутсами и зеленой футболкой. Сегодня был первый раунд Кубка Койота. «Такос» играли с командой номер пять – «Песчаными блохами».
– Диана! А ну гляди! – скомандовала она и повертела попой прямо перед лицом Дианы.
– Это те самые Волшебные Штаны? – спросила Диана.
– Ага! Как тебе?
Диана оглядела ее с ног до головы.
– Ну джинсы как джинсы. Но сидят на тебе отлично, это да.
Бриджет просияла. Торопливо напялила бутсы и выбежала на поле.
– Бриджет, ты соображаешь, что делаешь?! – закричала Молли, увидев ее.
– А что? – с невинным видом заморгала Бриджет.
– Ты в джинсах. Тут сорокаградусная жара. Нам предстоит первый настоящий матч.
– Это особые штаны, – терпеливо объяснила Бриджет. – Они… ну, волшебные. Они помогут мне лучше играть.
Молли тряхнула головой.
– Бриджет, ты и без них играешь отлично. Снимай.
– Да ладно! – Бриджет топнула бутсой. – Ну пожалуйста, пожалуйста!
Молли уперлась.
– Нет. – Она еле сдерживала смех. – Ну ты и фрукт, Бриджет.
– Р‐р-р! – Бриджет неохотно стянула джинсы, аккуратно сложила и положила у кромки поля.
Перед тем как построить команду на поле, Молли обняла Бриджет за плечи.
– Играй как положено, Би, – сказала она. – Но не бери всю игру на себя. Слышишь?
Бриджет подумала, что из Молли, наверное, когда-нибудь получится прекрасная бабушка. Жаль, что ей еще только двадцать три.
Бриджет рванулась с места со свистком, но не стала брать игру на себя. Предоставила все товаркам по команде. Всю игру подавала им изящные пасы. Это было самопожертвование. Бриджет чувствовала себя Жанной д’Арк.
«Такос» были посеяны первыми, а «Блохи» шестыми, так что неудивительно, что победа была на их стороне. Но когда счет дошел до двенадцать-ноль, Молли подозвала их к себе.
– Отзовите кавалерию, девочки. Не надо быть жестокими. – Она покосилась на Бриджет. – Вриленд, заменишь Родман.
– Что?! – взорвалась Бриджет.
Бриттани Родман стояла на воротах! И это благодарность за труды?!
Молли скорчила свою фирменную мину «Не спорь со мной».
– Ну и ладно! – рявкнула Бриджет. И надуто зашагала к воротам. Она не стояла на воротах ни разу в жизни.