– Эф, – еле выговорила она голосом, выдававшим кровавую внутреннюю пытку, – а вдруг я ему больше не нравлюсь?
Эффи задумалась. Лина ждала и надеялась – надеялась, что ее подбодрят. Она хотела, чтобы Эффи сказала, что Костас, безусловно, тоже любит Лину. А как же иначе? Но Эффи ничего такого не сказала. Вместо этого она взяла Лину за руку.
– Поэтому я и говорю, что надо набраться храбрости.
Когда Тибби проснулась на больничной койке, Бейли смотрела на нее. Как и медсестра, которая принесла Бейли поднос с завтраком. Бейли была явно довольна. Медсестра – несколько раздосадована.
– Надеюсь, ты хорошо поспала, – сказала медсестра, глядя на Тибби исподлобья, и холодно улыбнулась уголком рта.
Тибби сползла с койки.
– Извините, – сонно сказала она.
На подушке Тибби осталось пятнышко ее слюны.
Медсестра покачала головой. Она не то чтобы сердилась.
– Миссис Граффман очень удивилась, когда обнаружила тебя здесь ночью, – сказала она Тибби. – Советую в следующий раз прийти в часы посещений. – Она перевела взгляд с Тибби на Бейли. – Я слышала, ты знаешь эту юную леди.
Бейли кивнула. Она по-прежнему лежала, но глаза были ясные.
– Спасибо, – сказала Тибби.
Медсестра посмотрела на график в ногах койки Бейли.
– Я вернусь через несколько минут на случай, если тебе нужно помочь с завтраком. – Она глазами показала на поднос.
– Не нужно, – сказала Бейли.
Перед уходом медсестра сурово посмотрела на Тибби.
– Не вздумай есть ее завтрак.
– Не буду, – пообещала Тибби.
– Ложись обратно. – Бейли слегка похлопала ладонью по койке.
Тибби забралась к ней.
– Привет, – сказала она. И едва не спросила: «Как ты себя чувствуешь?» – но сумела сдержаться.
– Ты в Штанах, – заметила Бейли.
– Мне нужна была помощь, – объяснила Тибби.
Бейли кивнула.
– Мими умерла.
Тибби сама не верила, что произнесла эти слова. И безо всякого предупреждения заплакала крупными мокрыми слезами.
По щеке у Бейли поползла одна нежная капелька.
– Я так и знала, что случилось что-то плохое.
– Прости меня, – сказала Тибби.
Бейли помотала головой, пресекая поток извинений.
– Я чувствовала ночью, что ты здесь. Мне от этого снились хорошие сны.
– Я рада.
Бейли посмотрела на часы.
– Тебе пора. Твоя смена начнется через тринадцать минут.
– Что? – искренне не поняла Тибби.
– В «Уоллмене».
Тибби отмахнулась от всего этого разом:
– Да плевать.
Бейли была серьезна.
– Нельзя так. Это твоя работа. Дункан рассчитывает на тебя, знаешь ли. Иди.
Тибби не поверила своим ушам.
– Ты правда хочешь, чтобы я ушла?!
– Да. – Бейли немного смягчилась. – Но я хочу, чтобы ты потом вернулась.
– Вернусь, – сказала Тибби.
Когда она вышла в вестибюль, там сидела Кармен. При виде Тибби она встала и обняла ее. А Тибби обняла ее в ответ.
– Мне надо на работу, – окоченело сказала Тибби.
Кармен кивнула.
– Я тебя провожу.
– У меня тут велосипед.
– Я провожу тебя вместе с велосипедом, – сказала Кармен. – Ой, погоди! – Кармен остановилась у самых раздвижных дверей больницы. – Мне нужны Штаны.
– Прямо сейчас?
– Ну да, – сказала Кармен.
– Я тут типа в них, – напомнила Тибби.
Кармен взяла ее за руку и потащила в туалет. Там она сняла свои небесно-голубые клеши и вручила Тибби.
Все-таки Штаны были волшебные – и это лишний раз доказывало то, как фантастически выглядела в них Кармен и какой нелепый и дурацкий вид был у Тибби в ее небесно-голубых клешах.
Хотя последние две недели Кармен спала до десяти, утром девятнадцатого августа она вскочила с постели с рассветом. Она точно знала, что делать. Натянула Штаны, порадовавшись уютной идеальной посадке на бедрах. Чувство было такое, будто они любят ее. Кармен сунула ноги в леопардовые босоножки и быстро застегнула жемчужные пуговицы черной блузки с отложным воротником. Распустила пышные волосы, еще чистые – она вымыла голову накануне. Вдела в уши серебряные серьги-кольца.
Оставила на кухонном столе записку для мамы и, двинувшись к двери, услышала телефонный звонок. Судя по номеру на определителе, это был мистер Браттл. Пусть себе звонит в свое удовольствие. Сегодня она не станет мучить его.
Она села на автобус, приехала в аэропорт, а там забрала в кассе дорогой билет туда и обратно, который забронировала вчера вечером, оплатив отцовской кредитной карточкой, которую он дал ей «на крайний случай и на книги».
Все два часа полета до Чарльстона она мирно проспала на трех сиденьях и проснулась только поесть. На этот раз она съела и яблоко тоже.
Она немного посидела в международном аэропорту Чарльстона и почитала журналы, а потом взяла такси и поехала в Епископальную церковь на Митинг-стрит. Виргинские дубы и бородатые пекановые деревья были ей уже знакомы, и это радовало.
Она приехала за несколько минут до начала церемонии. Распорядители уже обо всем распорядились, а гости расселись среди гигантских букетов из белых и фиолетовых цветов. Не привлекая к себе внимания, Кармен устроилась в заднем ряду, где было полутемно. Во втором ряду она увидела двух из своих теток. Рядом с тетками сидела ее приемная бабушка – мачеха отца, которую никто не любил. Больше Кармен не знала никого из гостей на отцовской стороне от прохода. Как это грустно, когда у супругов вроде бы есть друзья семьи, но стоит им расстаться, как они их мгновенно теряют.
Тут в боковую дверь вошел отец – высокий и солидный в смокинге, а рядом с ним шел Пол в таком же смокинге. Кармен поняла, что он пригласил Пола в шаферы. Она подождала прилива желчи – но ничего не произошло. Пол относился к своей роли шафера очень серьезно. Альберт и Пол прекрасно смотрелись рядом – оба светловолосые и одного роста. Кармен поняла, что отцу очень повезло.
Заиграла музыка, возвестившая выход невесты. Первой показалась Криста – сущая конфетка в своем платье. Кармен решила, что она выглядит очень мило. Кожа у нее была такая бледная, словно сквозь нее просвечивала синева. Потом музыка стала немного громче, и после драматической паузы появилась Лидия.
Все-таки в свадьбах есть что-то особенное. Было неважно, что Лидии уже за сорок и на ней безвкусное платье. Она шла по проходу, преображенная счастьем, и Кармен почувствовала, что тронута – как и положено. Улыбка Лидии была идеальной улыбкой невесты – застенчивой, но уверенной. А в глазах отца читалось ликование при виде невесты во всем ее великолепии.
Она подошла к нему, и все четверо – вся семья – выстроились перед алтарем тесным полукругом.
Когда Кармен увидела, как они стоят, ей на миг стало больно. «Они хотели, чтобы ты тоже там была. Тебе положено тоже там стоять».
А затем Кармен отдалась гипнозу мерных движений руки виолончелиста, аромата свечей, монотонной речи священника. Она забыла, что она дочь жениха и одета не по случаю. И словно бы покинула тело и взмыла ввысь, под своды, откуда было видно все-все – картину в целом.
Лишь когда они прошли по проходу обратно и отец поймал ее взгляд, это вернуло ее из-под купола в тело. Лицо у папы было такое, что Кармен захотелось остаться на земле.
Диана умудрилась напечь для нее шоколадного печенья в лагерной кухне. Олли пыталась массировать ей спину. Эмили предложила Бриджет на время свой плеер.
Они все волновались за нее. Она слышала, как они шептались, когда думали, что она спит.
Назавтра вечером она пошла с ними на ужин – просто потому, что ей надоело, что они кудахчут вокруг и заботливо суют ей вкусненькое. Под ее кроватью накопилась гора тухлой еды.
После ужина пришел Эрик и пригласил ее прогуляться с ним. Ее удивило такое предложение от человека, который боялся попасться. Она согласилась.
Они прошли за мыс на главную часть бухты Койота. Молча оставили позади кемперы и оказались в уединенном уголке в самом конце, где песок захватили пальмы и кактусы. За спинами у них полыхал закат.
– Я беспокоился за тебя. После вчерашней игры и вообще…
По глазам было видно, что он не врет.
Она кивнула.
– Я не всегда играю хорошо.
– Но у тебя потрясающий талант, Бриджет. Ты наверняка сама знаешь. Знаешь, что все здесь считают тебя звездой.
Бриджет любила комплименты, как и все, но в этой похвале не нуждалась. Она и так знала себе цену.
Эрик вырыл ямку в песке. Разгладил рукой ее края.
– Я боялся, что то, что произошло между нами… Боялся, что сделал тебе больно. Наверное, тогда я сам этого не понимал.
Она снова кивнула.
– Ох. Жаль, что я сразу не сообразил.
– Я тебя не предупредила. Откуда тебе было знать?
Он расширил ямку в песке. Потом стал зарывать ее обратно.
– Знаешь, Бриджет, когда мы с тобой познакомились, ты держалась со мной так уверенно и так… сексуально. Я думал, ты старше, чем есть. Теперь я понимаю, как ошибся. У тебя мало опыта. Тебе всего шестнадцать.
– Пятнадцать.
Он застонал.
– Да ты что?!..
– Извини. Я просто говорю по-честному, – отозвалась она.
– А раньше ты не могла сказать по-честному?
Губы у Бриджет задрожали. Эрик явно пожалел о своих словах. Придвинулся поближе и обнял ее за плечи. И размеренно заговорил:
– Вот что я хочу тебе сказать. Возможно, это наш последний разговор, поэтому я хочу, чтобы ты его запомнила. Ладно?
– Ладно, – пробурчала она.
Он глубоко вздохнул.
– Человеку, который вообще-то работает тут тренером, трудно в таком признаваться, поэтому слушай. – Он посмотрел в небо в поисках подсказки. – Этим летом ты штурмом взяла мою жизнь. Ты была в моей постели, была со мной каждую ночь с первого дня, когда я тебя увидел. – Он положил руку ей на волосы. – С того дня, когда мы вместе купались. Вместе бегали. Вместе танцевали. С того дня, когда я впервые увидел твою игру… Би, можешь считать, что я зациклен на футболе, не ошибешься, но когда я увидел, как ты играешь, то завелся не на шутку.