Сын Владимира Дмитриевича Михаил родился в 1667 году, вместе со своим братом Василием служил в стольниках при дворе, вместе с царем Петром I в 1689 году ходил в Крымский поход. В 1711 году Петр Великий ввел его в первый состав Правительствующего сената и через шесть лет назначил президентом Ревизион-коллегии.
Михаил Владимирович был женат на княжне Евдокии Юрьевне Одоевской. Их второй сын Василий, будущий Крымский, родился в Москве 1 июля 1722 года, и именно его ждала необычайная судьба героя.
Отец Василия до 1728 года служил губернатором Сибири, стал действительным тайным советником и членом Верховного тайного совета. В 1730 году императрица Анна Иоанновна разорвала кондиции, ограничивавший ее власть в России, и упразднила Верховный тайный совет. На род Долгоруковых навалилась опала. Михаил Владимирович, снятый со всех постов, до 1739 года находился в ссылке в своем далеком селе Бояринове под Костромой
За год до своей смерти Анна Иоанновна, оберегая своих фаворитов от возможного мятежа, отправила его на вечное заточение в Шлиссельбург и Соловецкий монастырь, и только дочь Петра Великого новая императрица Елизавета восстановила род Долгоруковых в прежних правах. Сам Василий Долгоруков получил следующий офицерский чин поручика только в 1741 году, вместе с возможностью по-настоящему служить своему Отечеству. В двадцать пять лет он стал полковником Тобольского пехотного полка, в тридцать три года генерал-майор, участник всех войн середины XVIII века – Крымских походов Миниха (1736–1737), Русско-шведской (1741–1743), Семилетней (1756–1763) и Русско-турецких войн.
Екатерина Великая писала об этом русском герое-полководце Рюрикова рода: «К незабвенной славе России завоевал он Крымский полуостров и отворил Российскому флоту путь в Черное море».
«МАНИФЕСТ о принятии полуострова Крымского, острова Тамана и всей Кубанской стороны по Российскую державу (переписан авторами вручную)
Божиею милостию Мы, Екатерина Вторая, Императрица и Самодержица Всероссийская и прочая, и прочая, и прочая.
В прошедшую с Портой Оттоманскою войну, когда силы и победы оружия нашего давали Нам полное право оставить в пользу Нашу Крым, в руках Наших бывший, Мы сим и другими пространными завоеваниями жертвовали тогда возобновлению доброго согласия и дружбы с Портой Оттоманскою, преобразив на тот конец народы татарские в область вольную и независимую, чтоб удалить навсегда случаи и способы к распрям и остуде, происходившим часто между Россией и Портой в прежнем татар состоянии.
Не достигли Мы однако ж в пределах той части Империи Нашей тишины и безопасности, кои долженствовали быть плодами сего постановления. Татары, преклоняяся на чужие внушения, тотчас стали действовать, вопреки собственному благу, от Нас им дарованному. Избранный ими в таковой перемене бытия их самовластный хан был вытеснен из места и отчизны пришлецом, который готовился возвратить их под иго прежнего господства. Часть из них слепо к нему прилепилася, другая не была в силах противуборствовать.
В таковых обстоятельствах принуждены Мы были, для сохранения целостности здания, Нами воздвигнутого, одного из лучших Наших от войны приобретений, принять благонамеренных татар в Наше покровительство, доставить им свободу, избрать себе на место Сагиб-Гирея другого законного хана и установить его правление. Для сего нужно было привесть военные силы Наши в движение, отрядить из них в самое суровое время знатный корпус в Крым, содержать его там долго и, наконец, действовать противу мятежников силою оружия, от чего едва не возгорелася с Портою Оттоманскою новая война, как то у всех в свежей памяти.
Благодарение Всевышнему, миновала тогда сия гроза признанием со стороны Порты законного и самовластного хана в лице Шагин-Гирея. Произведение сего перелома обошлося Империи Нашей не дешево. Но Мы по крайней мере чаяли, что оное вознаградится будущею от соседства безопасностью. Время, да и короткое, воспрекословило однакож на деле сему предположению.
Поднявшийся в прошлом году новый мятеж, коего истинные началы от Нас не скрыты, принудил Нас опять к полному вооружению и к новому отряду войск Наших в Крым и на Кубанскую сторону, кои там доныне остаются. Ибо без них не могли бы существовать мир, тишина и устройство посреди татар, когда деятельное многих лет испытание всячески уже доказывает, что как прежнее их подчинение Порте было поводом к остуде и распрям между обеими державами, так и преобразование их в вольную область при неспособности их к внушению плодов таковой свободы, служит к всегдашним для нас беспокойствам, убыткам и утруждению войск Наших.
Свету известно, что, имев со стороны Нашей толь справедливые причины не один раз вводить войска Наши в татарскую область, доколе интересы Государства Нашего могли согласовать с надеждою лучшего, не присвояли Мы там себе начальства, ниже отмстили или наказали татар, действовавших неприятельски против воинства Нашего поборствовавшего по благонамеренным в утушение вредных волнований.
Но ныне, когда с одной стороны приемлем в уважение употребленные до сего времени на татар и для татар знатные издержки, простирающиеся по верному исчислению за двенадцать миллионов рублей, не включая тут потерю людей, которая выше всякой денежной оценки. С другой же стороны, когда известно Нам учинилось, что Порта Оттоманская начинает исправлять верховную власть на землях татарских, а именно: на острове Тамане, где чиновник ее, с войском прибывший, присланному к нему от Шагин-Гирея хана с вопрошением о причине его прибытия, публично голову отрубить велел и жителей тамошних объявил турецкими подданными. Поступок сей уничтожает прежние Наши взаимные обязательства о вольности и независимости татарских народов, удостоверяет Нас вяще, что предположение наше при заключении мира, сделав татар независимыми, не довлеет к тому, чтоб через сие исторгнуть все поводы к распрям, за татар произойти могущие, и поставляет Нас во все права, кои победами Нашими в последнюю войну приобретены были и существовали в полной мере до заключения мира.
Для того, по долгу подлежащего нам попечения о благе и величии отечества, стараясь пользу и безопасность его утвердить, как равно полагая средством навсегда отдаляющим неприятные причины, возмущающие вечный мир между Империями Всероссийской и Оттоманскою заключенный, который мы навсегда сохранить искренне желаем, не меньше и на замену и удовлетворение убытков Наших решились Мы взять под державу Нашу полуостров Крымский, остров Таман и всю Кубанскую сторону.
Возвещая жителям тех мест силою сего Нашего Императорского манифеста таковую бытия их перемену, обещаем свято и непоколебимо за Себя и преемников Престола Нашего, содержать их наравне с природными Нашими подданными, охранять и защищать их лица, имущества, харамы и природную веру, коей свободное отправление со всеми законными обрядами пребудет неприкосновенно. И дозволять напоследок каждому из состояний все те правости и преимущества, каковыми таковое в России пользуется. Напротив чего от благодарности новых Наших подданных требуем и ожидаем Мы, что они в счастливом своем превращении из мятежа и неустройства в мир, тишину и порядок законный потщатся верностью, усердием и благонравием уподобятся древним Нашим подданным и заслуживать наравне с ними Монаршую Нашу милость и щедроту.
Дан в Престольном Нашем граде Святого Петра апреля 8 дня от Рождества Христова 1783, а государствования Нашего в двадесять первое лето.
Екатерина»
Генеалогические и исторические источники
Архив Либерально-демократической партии России.
У Ивана Ивановича Макарова, прадеда Неистового Владимира, было двое детей – сын Паша и дочь Люба. Они родились в красивейшем уездном городке Пензенской губернии Краснослободске, что стоит на берегу реки Мокши, притоке Оки. Родословная Жириновского пополнилась такими фактами благодаря найденным архивным документам. Макаровы крестьянствовали, и ребенок, родившийся в 1879 году, помогал отцу вести хозяйство. В 1906 году молодой Паша, только что отслуживший срочную службу в армии, женился на Фионе, четвертом ребенке в семье Ники-фора Николаевича и Марии Евграфовны Сергучевых. Род семьи Жириновских протягивается на века в глубину прошлого.
В шестнадцать лет Фиону попытались выдать замуж за пожилого человека, и будущая бабушка Жириновского убежала чуть ли не с венчания – случай в русской деревне того времени уникальный (согласитесь, такие факты родословной из жизни семьи Жириновского довольно увлекательны).
В Краснослободске Фиона познакомилась с подмастерьем Павлом Макаровым, вскоре состоялась и свадьба. У них родились сыновья Петр, Василий и дочери Валентина, Анна и Александра. Семья родственников Жириновского переехала в Саратов, потом в Астрахань. В 1919 году солдат П. Макаров умер в Рузаевке, во время эпидемии тифа, болезни Гражданской войны. На руках у Фионы Никифоровны осталось пятеро маленьких детей.
В начале 1920-х годов, во время новой экономической политики большевиков, Фиона, вторично вышедшая замуж за вдовца с четырьмя детьми, открыла с мужем домашнюю столовую, за что позднее была сослана на Соловки, где ее муж вскоре погиб. Тут начинается не очень приятная часть родословной истории семьи Жириновского, так как пятеро детей, оставшиеся без родителей, беспризорничали, а потом перебрались к дальним родственникам. Александра, будущая мать Владимира Жириновского, родившаяся в 1912 году, даже смогла поучиться в Пензенской балетной школе, но только один год.
В 1928 году, в шестнадцатилетнем возрасте, Александра вышла замуж за сотрудника ОГПУ, тогдашних органов государственной безопасности, Андрея Васильевича. Семья Жириновского часто переезжала к новым местам службы ее главы, в Сасово, Сызрань, Ленинград, о чем свидетельствуют архивные материалы из родословной истории. В семье Жириновских родилось пятеро детей – Юрий, Александр, Вера, Надежда, Любовь. Андрей Васильевич руководил транспортным отделом НКВД в Ленинграде, отвечал за безопасность правительственной дороги Москва – Ленинград. В 1939 году он заболел туберкулезом и был переведен в сухой климат, в Алма-Ату. Туда же перебралась с детьми Петром, Василием и Анной Фиона Никифоровна, после ссылки жившая в Москве. Это подтверждается из документов родословной Жириновского.