Нам не удалось обеспечить для циклотрона высококачественных вакуумных ламп, генерирующих излучение высокой частоты… В связи с этим ограничением низкие рабочие напряжения ограничивают производимое количество нейтронов… Для высвобождения большого числа высокоэнергетических нейтронов необходимы вакуумные лампы высокого напряжения. Но их, к сожалению, трудно приобрести.
К лету группа Нисины произвела около 170 граммов гексафторида урана[2434] – в Соединенных Штатах он к этому времени производился тоннами, – а в июле предприняла первую попытку термического разделения. Манометры, установленные вверху и внизу колонки, которые должны были показывать перепад давления – свидетельствующий об успешном разделении, – не показали никакой разницы. «Что же, не будем беспокоиться, – сказал Нисина своей группе. – Продолжайте работать, продолжайте подавать газ»[2435].
17 ноября 1944 года он снова встретился с Нобуудзи[2436] и сообщил ему, что «с февраля этого года большого прогресса достигнуто не было». Не менее половины гексафторида терялось из-за эффектов коррозии:
Мы думали, что материалы, которые мы использовали для изготовления этого аппарата для работы с [гексафторидом], состояли из нечистых металлов. Поэтому в следующий раз мы использовали в системе металлы максимально высокой очистки. Однако их разъедание продолжалось. Поэтому нам пришлось уменьшить давление в системе… чтобы скомпенсировать эту эрозию.
Циклотрон работал с большей, но все еще не полной мощностью. Нисина сказал Нобуудзи, что использует его «для оценки концентрированного, разделенного материала». Важно отметить, что в отчете о совещании 17 ноября отсутствуют какие бы то ни было упоминания об отделении 235U от 238U в измеримых количествах. В течение более чем полутора лет сотрудники Нисины понимали, что он не верит в возможность создания в Японии атомной бомбы, достаточно быстрого, чтобы это могло повлиять на исход войны[2437]. Лаконичные официальные записи не сообщают, чем именно он руководствовался, продолжая эти исследования, – чувством долга, надеждой, что такие знания будут ценны и после войны, или стремлением получить поддержку для своей лаборатории и отсрочку от военной службы для своих молодых сотрудников. На совещании 17 ноября он вновь воспользовался возможностью пожаловаться на отсутствие достаточно мощных вакуумных ламп для циклотрона и сказал Нобуудзи, что работа лаборатории Рикен по разделению изотопов «находится сейчас на полпути к получению практически применимого решения», – хотя это и не соответствовало экспериментальным данным. Помощь Нобуудзи могла бы быть более полезной, если бы он понимал хотя бы самые элементарные основы этой работы. Разговор между Нисиной и Нобуудзи, произошедший в конце совещания, показывает, что представитель военных не имел ни малейшего представления о ядерной физике:
Нобуудзи. При использовании урана в качестве взрывчатки требуется 10 кг. А почему бы не использовать 10 кг обычной взрывчатки?
Нисина. Это абсолютно бессмысленно.
Специально переоборудованный бомбардировщик В-29 впервые сбросил атомную бомбу – макет «Худыша» – на авиабазе Мюрок в Калифорнии 3 марта 1944 года. В бомбовом отсеке В-29 находилась одна бомба, закрепленная диагональными раскосами с одним отпускным механизмом. Первая серия испытаний закончилась неудачей: на высоте 7300 метров отпускной трос провис и ударился об одну из закрытых створок бомболюка. «После этого створки открылись, – говорится в техническом отчете, – и бомба вывалилась наружу, значительно повредив створки»[2438]. Вторая серия испытаний, проведенная в июне, прошла более успешно. Узнав, что «Толстяк» должен быть тяжелее, чем предполагалось ранее, группа доставки под руководством Нормана Рамзея заменила исходный бомбосбрасыватель, переделанный из стандартного механизма отцепления планера, на более надежную конструкцию, позаимствованную с британского бомбардировщика «Ланкастер».
Усвоив этот урок, в августе ВВС приступили к модификации еще семнадцати В-29 на заводе Гленна Л. Мартина в Омахе, штат Небраска. В этом же месяце началась подготовка к обучению особой группы летчиков для применения первых атомных бомб. Ядро новой организации должна была образовать 393-я бомбардировочная эскадрилья, базировавшаяся тогда в Фэйрмонте, штат Небраска, и проходившая подготовку перед отправкой в Европу. В конце августа командующий Воздушным корпусом Армии США Генри Х. Арнольд (по прозвищу Счастливчик) утвердил назначение на должность командира группы двадцатидевятилетнего подполковника Пола У. Тиббетса, уроженца Иллинойса.
Тиббетс, вполне возможно, был лучшим бомбардиром Военно-воздушных сил. Он командовал первым налетом бомбардировщиков на Европу из Англии, он перевозил Дуайта Эйзенхауэра на его командный пост в Гибралтаре перед высадкой в Северной Африке и командовал первым бомбовым налетом в рамках этой операции. В последнее время он участвовал в летных испытаниях В-29, которые в 1944 году только начинали поступать на вооружение, и работал вместе с сотрудниками физического факультета Университета Нью-Мексико в Альбукерке над проверкой защиты нового бомбардировщика от нападений истребителей на больших высотах. Это был человек среднего роста и крепкого телосложения, с темными, волнистыми волосами, которые образовывали у него на лбу так называемый «вдовий мысок». У него было полное лицо с квадратной челюстью; он курил трубку. Его отец, оптовый торговец конфетами из Флориды, был приверженцем строгой дисциплины; вероятно, именно от него Тиббетс унаследовал свою сдержанную требовательность. Однако более близким ему человеком была мать, в девичестве Энола Гей Хаггард из Глиддена, штат Айова. В послевоенном интервью Тиббетс сказал, что выбрал карьеру военного летчика, когда мать поддержала его намерение, несмотря на возражения отца:
Когда я учился в университете на врача, я понял, что всегда хотел летать. В 1936 году мое намерение предпринять какие-то действия в этом направлении развилось до такой степени, что дело дошло до семейного конфликта на эту тему. Обсуждение этого вопроса сопровождалось несколькими эмоциональными вспышками, но мать не говорила ни слова. В конце концов, так и не приняв никакого решения, я отвел ее в сторону и спросил, что она думает. Несмотря на все, что было сказано на эту тему, и на то, что большинство участников разговора говорили: «Ты погибнешь в самолете», мать совершенно спокойно и уверенно сказала мне: «Летай. Все у тебя будет хорошо»[2439].
Так оно пока что и было, а теперь он получил новое задание. В сентябре 1944 года он прилетел в штаб-квартиру 2-й воздушной армии в Колорадо-Спрингс и явился с докладом к ее командующему, генерал-майору Узалу Энту. Адъютант попросил его подождать в приемной генерала. Какой-то офицер вошел в комнату, представился, отвел Тиббетса в сторону и спросил, арестовывали ли его когда-нибудь. Тиббетс обдумал ситуацию и решил честно ответить этому незнакомцу, что был арестован подростком в Майами-Бич, когда его застали «на месте преступления» с девушкой на заднем сиденье автомобиля. Подполковник Джон Лансдейл – младший, подчиненный Гровса, отвечавший в проекте создания атомной бомбы за разведку и безопасность, знал об этом аресте и пытался таким образом проверить честность Тиббетса. После этого он отвел его в кабинет Энта. Там их ждали Норман Рамзей и Дик Парсонс. «Я удовлетворен»[2440], – сказал Лансдейл. Физик и офицер ВМФ рассказали Тиббетсу о Манхэттенском проекте и об испытаниях бомбы в Мюроке. Лансдейл предупредил о режиме секретности. После того как эти трое ушли, Энт описал задание Тиббетса более конкретно. «Вы должны собрать команду и доставить это оружие, – сказал, как вспоминает пилот, командующий 2-й воздушной армией. – Мы еще ничего о нем не знаем. Мы не знаем, на что оно способно… Вам нужно будет совместить его с самолетом и разработать тактику, прицеливание, баллистику – словом, все. Все это входит в вашу задачу. Это задание будет очень важным. Я полагаю, что оно потенциально может закончить войну»[2441]. Программа транспортировки бомбы получила в ВВС кодовое название «Силверплейт», сказал ему Энт. Если Тиббетсу что-нибудь понадобится, ему достаточно будет всего лишь произнести это волшебное слово; в своих войсках Арнольд присвоил этой программе самый высокий приоритет.
В качестве основной базы новой организации ВВС выбрали авиабазу Уэндовер-Филд, штат Юта[2442]. В начале сентября Тиббетс слетал в Юту, осмотрел базу и остался ею доволен. Она была расположена между низкими горными хребтами на пустынных солончаках, в суровом и надежно изолированном месте, в 200 километрах к западу от Солт-Лейк-Сити, вблизи границы Юты с Невадой. В плоской впадине, бывшей в древности дном огромного пресноводного озера, от которого осталось только Большое Соленое озеро, были многие километры пустынной местности, удобные для тренировочного бомбометания. Когда-то эту местность пересекали первопроходцы из Калифорнии – поблизости все еще можно было видеть колеи, проложенные их фургонами. В сентябре 393-я эскадрилья перебазировалась в Уэндовер и, с добавлением транспортного самолета и других вспомогательных компонентов, превратилась в 509-ю сводную группу. В октябре в нее начали поступать новые В-29.
Бомбардировщик В-29 производства компании Boeing был самолетом революционным, первым межконтинентальным бомбардировщиком[2443]