Он поднимает свою трость.
— Либо собака, либо птица послали тебя, а кто именно — не имеет значения…
Зеленый фонтан устремляется вверх, охватывая огнем весь павильон.
— Я знаю, что ты более чем предвестник чумы. Слишком ты силен, чтобы быть кем-нибудь другим, кроме посланника.
Павильон исчезает, и они оказываются на открытом пространстве в центре Ярмарки.
— Знай же, что перед тобой были другие и что ни один из них не добился успеха…
Зеленый огонь вылетает из его трости и устремляется в небо, как ракета.
— Двое из них пали перед тем, кто приближается сейчас…
Свет наверху настойчиво пульсирует.
— Так бойся того, кто приходит в самый хаос и чья холодная металлическая рука поддерживает слабых и угнетенных.
Он появляется, мчась по небу на спине огромного зверя из вороненого металла. Его восемь ног и копыт — бриллиантовые. С каждым шагом он скачет все медленнее и медленнее, пробегая все меньшее расстояние.
— Его зовут Железный Генерал, и он тоже мастер фуги, Оаким. Он спешит на мой призыв.
Оаким запрокидывает голову и смотрит на того, кто когда-то был человеком. То ли из-за волшебства Брамина, то ли веря своему предчувствию, он понимает, что за всю тысячу лет его памяти это будет первое его серьезное сражение.
Зеленый огонь теперь падает уже на Мадрака, он шевелится и поднимается со стоном.
Восемь бриллиантовых копыт ударяют о землю, и Оаким слышит отдаленные звуки банджо.
Рыжая Ведьма вызывает свою Колесницу Запряженную Десятью и приказывает подать ей золотой плащ. В этот день она направляется по небу к тому кольцу, внутри которого лежат Средние Миры.
В этот день она направляется по небу своими неизведанными путями…
Туда, в миры Жизни и Смерти, миры, которые она когда-то знала.
Теперь же одни говорят, что ее имя — Жалость, другие — что Жажда. Но ее тайное имя — Изида. Ее тайная душа — пыль.
… Евнух, священник высшей касты, ставит тонкие свечи перед парой старых башмаков.
… Собака треплет грязную перчатку, которая видела много лучших веков.
… Северный Ветер ударяет по крохотной серебряной наковальне своими пальцами — деревянными молоточками. На металл ложится дорожка голубого света.
Место Сокровенных Желаний
Принц Имя Которому Тысяча идет по берегу моря и над морем. Другой разумный обитатель этого мира, по которому он идет, не уверен, создал ли его Принц или открыл.
Это происходит потому, что никогда нельзя быть уверенным, создает ли мудрость или просто находит, а Принц — мудр.
Он идет вдоль берега. Его следы начинаются в семи шагах позади него. Высоко наверху над его головой висит море.
Море висит над его головой, потому что море ничего не может с этим поделать. Мир, внутри которого он идет, создан таким образом, что кто бы ни приблизился к нему с любой стороны, он покажется приблизившемуся миром, полностью лишенным суши. Если ему, однако, придет в голову опуститься в глубину моря, окружающего этот мир, он вынырнет с другой стороны вод и войдет в атмосферу планеты. Опустившись еще ниже, он достигнет суши. Идя по этой суше, он сможет обнаружить другие водоемы, окруженные землей, под морем, которое висит в небе.
Огромное море течет примерно на тысячу футов над головой. Яркие рыбы плавают по его дну, как подводные создания. А внизу, на земле, все сверкает.
Говорят, что такой мир, как этот, безымянный, с морем вместо неба, не может существовать. Те, кто говорит это, ошибаются. Если подумать о бесконечности, остальное станет совсем легко.
Принц Имя Которому Тысяча — единственный в своем роде. Он помимо всего прочего умеет телепортировать, а это встречается еще реже, чем мастер темпоральной фуги. По правде говоря, он один такой. Он может переносить себя в ничтожные доли секунды в любое место, которое он сможет себе представить.
А у него очень живое воображение. Считая, что любое место, о котором вы только можете подумать и какое можете себе представить, существует где-то в бесконечности, он в состоянии отправиться туда, если ему придет в голову подумать о нем. Некоторые теоретики утверждают, что, когда Принц представляет себе какое-нибудь место и желает попасть туда, это на самом деле есть акт созидания. Никто не может найти его, тогда вполне возможно, что на самом деле он просто делает так, что это происходит. Однако если подумать о бесконечности — остальное станет совсем легко.
Принц не знает, не имеет ну ни малейшего представления о том, где находится этот мир, по крайней мере по отношению к остальной вселенной. Да ему это и безразлично. Он может уходить и приходить, когда только пожелает, беря с собой кого пожелает.
Однако сейчас он один, потому что хочет навестить свою жену.
Он стоит на берегу моря, под морем, и зовет ее по имени — а имя ей Нефита — и ждет, пока легкий ветерок не обовьет его с моря, называя имя, которое является его именем.
Тогда он склоняет голову и чувствует ее присутствие вокруг себя.
— Как живется тебе, любимая? — спрашивает он.
В воздухе раздается сдавленное рыдание, прерываемое монотонным блеском прибоя.
— Хорошо, — слышится ответ. — А тебе, мой повелитель?
— Лучше я буду правдив, чем вежлив, и отвечу «плохо».
— Оно все еще плачет в ночи?
— Да.
— Я думала о тебе, когда струилась и текла. Я создала птиц, чтобы они были со мной в воздухе, но их крики или резки, или печальны. Что могу я сказать тебе, чтобы быть вежливой, а не правдивой? Что я не устала от этой жизни, которая не жизнь? Что я не мечтаю больше стать женщиной, а не просто дыханием, цветом, движением? Что я не мечтаю дотронуться до тебя и почувствовать твое прикосновение к моему телу? Ты ведь знаешь, что я могу сказать, но ни один бог не обладает всемогуществом. Мне не следовало бы жаловаться, но я боюсь, мой повелитель, я боюсь того сумасшествия, которое иногда находит на меня. Никогда не спать, никогда не есть, никогда не дотронуться до твердого предмета. Как долго это уже продолжается?..
— Много веков.
— … Я знаю, что все жены — ведьмы по отношению к своим мужьям, и поэтому прошу у тебя прощения. Но кому еще могу я пожаловаться и посетовать, как не тебе?
— Хорошо сказано, моя Нефита. Хотел бы я обнять тебя вновь, потому что я тоже одинок. Но ты ведь знаешь, я пытался это сделать.
— Да. Когда ты победишь То Что Плачет, ты призовешь к порядку Анубиса и Озириса?
— Конечно.
— Пожалуйста, не уничтожай их сразу же, если они могут помочь мне. Смилостивься над ними немного, если они отдадут меня тебе обратно…
— Возможно.
— …потому что я так одинока. Я бы так хотела, чтобы мне можно было уйти отсюда.
— Ты захотела себе мир, окруженный водой, чтобы выжить. Ты потребовала целый мир, чтобы заниматься им и не скучать.
— Я знаю, знаю…
— Если бы Озирис не был таким мстительным, все могло бы быть по-другому. А сейчас, ты ведь знаешь, я должен буду убить его, как только решу вопрос с Безымянным.
— Да, я знаю, я согласна. Но Анубис?
— Время от времени он пытается убить меня, что не так уж и важно. Может быть, я прощу его. Но моего Ангела с головой птицы — никогда.
Принц Имя Которому Тысяча (среди прочих имен) садится на камень и смотрит в воду, а потом вверх, в море. Огни лениво плещутся над его головой. Высокие вершины гор уперлись своими пиками в бездонную глубину. Свет — бледный и рассеянный, как будто отовсюду. Принц кидает плоский камешек таким образом, что он делает блинчики на воде перед ним.
— Расскажи мне опять о днях той битвы, тысячу лет тому назад, — говорит она, — о днях, когда он пал, тот, кто был твоим сыном и твоим отцом, самым могущественным воином, когда-либо существовавшим, чтобы бороться за шесть рас людских.
Принц безмолвно глядит на воду.
— Зачем? — наконец спрашивает он.
— Потому что каждый раз, когда ты рассказываешь об этом, ты непременно предпринимаешь какое-нибудь новое действие.
— …И оно оканчивается новой неудачей, — возражает Принц.
— Расскажи же, — просит она.
Принц вздыхает, и небеса, в которых плавают яркие рыбы с прозрачными животами, ревут над его головой. Он вытягивает вперед руку, и камешек вываливается из нее в море. Ветер затихает и возвращается, лаская его.
Он начинает рассказывать.
Ангел Дома Огня
Вверх смотрит Анубис, видя смерть. Смерть — это тень черной лошади, которую отбрасывает она.
Анубис смотрит, схватившись за свой посох обеими руками.
— Хайль, Анубис, Ангел Дома Мертвых, — раздается голос, глубокий и вибрирующий, как песня, разносящаяся по Большому Залу.
— Хайль, — мягко отвечает Анубис, — Повелитель Дома Огня, которого нет больше.
— У тебя здесь все как-то переменилось.
— Прошло много времени, — говорит Анубис.
— Ты прав.
— Могу я спросить, как твое здоровье сейчас?
— Я нахожу его вполне удовлетворительным, как и всегда.
— Могу я спросить, что привело тебя сюда?
— Да. Можешь.
Наступает пауза.
— Я думал, что ты мертв, — говорит Анубис.
— Я знаю.
— Однако я рад, что тебе удалось остаться в живых после той смертельной резни.
— Я тоже. Много веков заняло у меня возвращение из того места, куда я был закинут в результате такого идиотского использования молота. Как ты знаешь, я отступил во внекосмическое пространство за мгновение до того, как Озирис нанес свой удар, который разбивает солнца. И меня закинуло дальше, чем я намеревался, в мир, который не является миром.
— И что ты делал все это время?
— Возвращался.
— Ты один, Тайфун, из всех богов мог выжить после такого страшного падения.
— Что ты пытаешься сказать?
— Сет Разрушитель, твой отец, погиб в этой битве.
— Айииииии!
Анубис затыкает себе уши и закрывает глаза, не обращая внимание на то что, что посох падает на пол. Крик, звучащий по всему Залу, — это раздирающий душу крик, получеловеческий, полузвериный, и его больно слушать даже с зажатыми ушами.