— А я тебе о чем говорю?
Что же это за шантаж, если Невил богат как Крёз? Но тогда, зачем она ему? У него же есть Клер Уилсон? Мысли Лесли метались и путались, она ничего не понимала.
Лесли не могла освободиться от сомнений и подозрений еще пару дней. Она так и не уехала в Лондон, хотя давно минули все обговоренные с Невилом сроки ее возвращения. Лесли по-прежнему одиноко хозяйничала в огромном доме, лишь постепенно приобретавшего очертания человеческого жилища, а не заброшенного склепа. Пока же его переполняли странные звуки, которые отнюдь не сразу уходят из старых домов, долго простоявших без обитателей. По многочисленным комнатам и переходам гуляли сквозняки, под полом еще не все крысиные гнезда были уничтожены, до чердака Лесли так и не дошла ни разу, а уж в том, что где-то в старинных шкафах притаилась парочка скелетов, она была просто уверена.
День ее был занят до последней минутки, при солнечном свете все в доме кипело от деятельности, которой Лесли не без удовольствия руководила. Но осень брала свое, и ночи стали наступать быстрее, и были они темнее и глуше. Лесли подолгу ворочалась без сна. Громаду дома она ощущала физически. Тонкий слух выхватывал скрипы половиц, дребезжание стекол. Иногда звук ветра и даже шум собственной крови, отчетливо слышимый ею в тишине, воображение приписывало какому-нибудь затаенному движению за три комнаты от той, в которой стояла одинокая узкая кровать Лесли.
Первую ночь она еще попыталась спать в одной из хозяйских спален, на «королевском» ложе. Но гигантская комната пахла сыростью, протопить ее было невозможно, так как еще лет двадцать назад кто-то завалил камин строительным мусором; кровать рассохлась от времени, спать на ней было все равно что ночевать в органе: старое дерево сипело, посвистывало, постанывало и ухало от каждого движения Лесли, заставляя ее испуганно вскакивать, а покрывало источало едва заметный запах тления, по ночам усиливающийся и навевающий сны о пышных погребениях, почему-то заживо.
Промучившись три ночи, Лесли нашла самую маленькую комнату, велела поставить в нее электрокамин, повесила плотные шторы нежно-розового цвета, а напротив узкой походной кровати водрузила маленький телевизор, который — и она сама это понимала — выглядел здесь несколько нелепо и в общем-то не спасал от ночных страхов.
Посмотрев одиннадцатичасовой выпуск новостей, Лесли свернулась калачиком под толстым одеялом. Она знала, что впереди ее ждет ночь почти без сна, когда дремота перетекает в невеселые мысли, а мысли снятся, прерываясь кошмарами. Лишь теленовости немного успокаивали, в Аджмане воцарилась затишье, а отец по-прежнему жил в Саудовской Аравии у друзей.
Лесли прислушалась. Ей показалось, что кто-то прошел совсем рядом с ее окном, шурша гравием. Она сделала звук телевизора немного потише. Нет, показалось. Лесли переключила телевизор на другой канал. Первые же кадры фильма показались ей знакомыми. Она вспомнила, что это нудный старый фильм, в котором героиню бросает герой, но через много лет он к ней возвращается и признает своих близнецов. Лесли расслабленно следила за сюжетом, и фильм постепенно перешел в ее сон, в какой точно момент она не знала. Да и кто когда может поймать этот момент?
Ей снилось, как некто, только раз упомянутый героиней, шел через старый парк, приближаясь к дому. Дверь заскрипела, и Лесли услышала, как под тяжелой поступью натужно заныли ступени, ведущие на второй этаж. Шаги приближались к ее комнате, глухо отдаваясь в пустоте дома. Птицы в парке разом смолкли, прекратилась и возня крыс в перекрытиях. И в тот момент, когда что-то толкнуло дверь в ее комнату, колокол деревенской церкви позвал добрых христиан к утренней молитве.
Лесли сдавленно вскрикнула и проснулась. В дверях ее комнаты стоял Невил, щурился и радостно улыбался.
— Вот ты куда забилась! Я весь дом облазил, прежде чем нашел тебя!
Чтобы стряхнуть с себя остатки сна, Лесли по-собачьи дернула головой.
— Я удивлена.
— Похоже на то. Хороший же прием ты оказываешь своему мужу.
— Чему обязана?
— У нас дата. Кстати, сестра тебе передала, что я звонил?
— Кажется, Кристина предупредила, чтобы я пораньше легла спать. А что, она тебе надоела или послала тебя к черту?
— Кто это «она»?
— Ты прекрасно знаешь, кого я имею в виду. Клер Уилсон, которая имела наглость заявиться ко мне домой несколько дней назад и радостно сообщить мне, что вечером вы встречаетесь за ужином. А потом ты звонишь мне и спокойненько отменяешь некий праздник, обещанный тобою в записке.
По лицу Лесли потекли слезы. Растерянный Невил не знал, что ей ответить.
— И ты ей поверила?
Но Лесли его как будто не слышала и продолжала бормотать:
— И это после того, как утром… мы занимались с тобой любовью… — Дальнейшие неразборчивые жалобы поглотили рыдания.
— Лесли, дорогая, прекрати же наконец. Я гнал на бешеной скорости, только чтобы увидеть тебя.
— Меня?
— Да.
Она протянула ему руки, он нежно поцеловал сначала одну, потом другую. Теперь она не могла долго сердиться на него.
— Боже, как я хотела, чтоб ты снова меня поцеловал! Как хорошо, что ты смог оторваться от своей Клер!
— А если я тебя поцелую еще, ты не будешь больше о ней думать? Я так скучал по тебе.
— Невил, прекрати. Я больше не понимаю, какую роль играю в твоем спектакле. Сначала это была понятная роль приманки для денег. Но теперь…
— Так. Моя драгоценная сестричка все тебе выболтала.
— Почему ты так изощренно мне лгал? Зачем тебе потребовалось меня шантажировать? Зачем столько страданий? Зачем, Невил?
— Ты еще не поняла? Ты мне казалась гораздо умней. Я еще пять лет назад понял, что мы созданы друг для друга, но тогда ты была слишком молода. С тех пор я, отступившись от тебя, не мог любить ни одну женщину. После твоего отъезда, напоминавшего бегство, я думал, что нет больше шансов тебя найти. И я сделал первое, что показалось мне спасением, когда узнал, что ты убегаешь, на этот раз навсегда. Твой отъезд на Восток означал бы, что мы больше не увидимся. Может быть, никогда.
— И потому ты так подло воспользовался теми фотографиями? Что и говорить, настоящий папарацци.
— Да не было никаких фотографий. Ты права, я хороший фотограф! На тех снимках были скалы, море, небо. Ты была так зла у меня дома, что даже не взглянула… Я снимал тебя в отеле, когда ты была одета. Снимал скрытой камерой. Эти фотографии видела Кристина. Я бы преподнес их тебе через год. Видит Бог, они бы составили гордость любого семейного альбома.
— Но почему же ты тогда меня отверг?
— Я подумал о тебе, Лесли. Первый попавшийся мужик, которым я тогда являлся… Это тогда могло толкнуть тебя на неправильный путь.
— Но почему же ты не приехал за мной в Сандерленд? Я так ждала тебя, когда вернулась с Менорки.
— Я был так удивлен твоим отъездом. К тому же зол на, прости, глупую девчонку, которая слишком сильно переживала разрыв со слизняком Прескоттом, которого я не уважаю, за которым знаю темные делишки.
— Невил, но зачем тебе понадобилось так долго тянуть и не заниматься со мной любовью, когда мы были уже вместе?
— Все из-за того же Прескотта. Если ты помнишь, именно он толкнул тебя ко мне. Я был зол и на тебя, и на Донахью. И был очень удивлен, когда обнаружил, что ты девственница.
Честное слово, я подумал, что ты бережешь себя для него. И, Лесли… Какой же я был дурак, как много мне понадобилось времени, чтобы понять твои чувства.
— А как же эта красотка, я имею в виду Клер?
— Что и говорить. Было. Давно. Но это не имело для меня ни малейшего значения. Знаешь, как это бывает у мужчин? Дело в том, что Клер в сериалах обычно достаются роли роковых женщин. И она привыкла и в жизни играть ту же роль.
— Я чувствую, что ты говоришь правду, но она так невероятна…
— Надеюсь, я прощен? За псевдошантаж, за то, что почти силой затащил тебя в свою постель, прости, в постель моей сестрицы?
— За это грехи тебе отпускаются. Но я тебя не прощаю за те одинокие ночи, которые я провела одна в пустом доме и одинокой постели.
— У меня есть оправдание. Я не только купил права на этот сериал в Британии, но и на все последующие сериалы с Клер Уилсон по всей Европе. Один черт знает, чего мне это стоило. У этой «роковой» старлетки чисто американская акулья хватка. Ее адвокаты и директора буквально разорвали меня по кусочкам. Но наконец-то все кончилось. Если хочешь знать, у меня тоже были кошмары. Мне снилось, как Стэн за обеденным столом излагает всей семье известные ему сведения о репродуктивной системе человека. Вряд ли вам, конечно, читали лекции о психоанализе и дедушке Фрейде…
— Почему же, Невил? — хохотнула Лесли. — Я знаю, что может означать этот сон. Конечно, любимый, у нас будут дети.
— Ты в это веришь? — Его глаза смеялись. — Теперь у нас все будет хорошо. Я вернулся домой. И на этот раз надолго. Я хочу, чтобы ты была всегда рядом: жена, любовница и деловой партнер, если, конечно согласишься. Я люблю тебя, Лесли!
Он впервые признался ей в любви. Она уткнулась лицом в его руки.
После того как Невил, весело ругаясь, перетащил в обжитую комнату большую кровать, они занялись любовью. Вечером, засыпая, Лесли призналась:
— Я пережила лучшее приключение в своей жизни.
— И, надеюсь, последнее.
Когда Лесли проснулась утром, то увидела, что он не спит. Оперевшись на локоть, он откровенно любовался ею, должно быть уже давно.
— По-прежнему любишь меня? — спросил он ее.
— И больше, чем вчера. Я любила бы тебя еще больше, если бы ты…
Она хотела сказать «поднялся и приготовил мне чашку кофе», но приступ дурноты не дал ей сказать это, вдавив ее голову в подушку.
— Лесли, с тобою все в порядке?
— Дважды дядюшка, ты что, не можешь понять, что происходит? Болтливая сестрица тебе не сказала?
— Ребенок? — обрадованно закричал Невил. — Ты беременна? У тебя мой ребенок? То есть ты носишь моего ребенка?!