– Как же она прекрасна, – бормочу себе под нос. И мысленно добавляю: «Только не облажайся!»
Двадцать одинХарлоу
Подхожу к столику и опускаюсь на стул. Внутренний голос настойчиво твердит, что не стоит уходить отсюда с Трэвисом. Надев босоножку, наклоняюсь, чтобы застегнуть ремешок на лодыжке.
– Ну как ты? – Рэйчел садится на соседний стул, пытаясь отдышаться после многочисленных танцев. Подруга смахивает пот со лба и залпом выпивает стакан воды. – Боже, это было весело.
– Мне уж показалось, ты решила посоперничать с червем, – признаюсь я, надевая вторую босоножку.
Запрокинув голову, Рэйчел разражается смехом.
Я выпрямляюсь и беру сумочку.
– Уходишь? – сдвигает брови подруга.
Пытаюсь сохранить бесстрастное выражение лица, однако Рэйчел отлично меня знает.
– Да, ухожу.
Стараясь на нее не смотреть, обвожу взглядом зал. Трэвис ждет возле двери, за которой мы договорились встретиться. Кивнув в сторону выхода, он исчезает из комнаты.
– Ты уверена, что это хорошая идея? – уточняет Рэйчел.
Я все же поворачиваюсь к ней, потом перевожу глаза на танцующих друзей и вновь на дверной проем, теперь уже пустой.
– Нет, нисколько, – лгу подруге. – Сегодня я вообще ни в чем не уверена.
– Свадьбы вечно приносят сожаления, – усмехается она. – Многие творят на свадьбах такое, чего ни за что не позволили бы себе в обычной жизни. Вроде секса в гардеробе или в туалете.
– Или секса со свидетелем, – добавляю я. – Или по пьяни.
– Ага. А скольким посчастливилось соблазнить на свадьбе жениха, не будучи при этом невестой? – кивает она на меня.
– Никого я не соблазняла, – поспешно возражаю я, хотя внутренний голос твердит, что это ложь.
– Я тебя умоляю, – закатывает глаза Рэйчел. – Да вы как два магнита. – Она хлопает ладонью по сжатому кулаку.
– Мы просто друзья. – Беру со столика стакан с водой. – Точнее, дружили прежде. Он был для меня лучшим другом.
– Ну, приехали, – фыркает Рэйчел.
Рассмеявшись, обнимаю ее и прижимаю к себе.
– Он был моим лучшим другом мужского пола.
– Держу пари, Трэвис сожалеет о вашем разрыве, – тихо говорит она.
Качаю головой и отстраняюсь.
– Я не намерена вновь крутить с ним роман, – возражаю я и поднимаюсь со стула. – Наши отношения уже в прошлом, там и останутся. Он просто подбросит меня до отеля.
– Что ж, желаю хорошо провести время. Утром позвоню, – улыбается Рэйчел. Наклоняюсь и целую ее в щеку. – Не делай ничего такого, чего бы не сделала я, – хихикает она. В ответ качаю головой.
Наверное, надо бы попрощаться с остальными, но мне ничуть не хочется привлекать внимание к тому, что я уезжаю с Трэвисом. Поэтому опускаю голову и, ни на кого не глядя, прохожу через зал. В соседней комнате застаю Кларабеллу с каким-то мужчиной. При виде меня они отстраняются друг от друга.
– Простите, уже ухожу. – Указываю на коричневую дверь в конце коридора с табличкой «Выход».
– Уходишь? – переспрашивает Кларабелла, скрестив руки на груди. – Как интересно.
– Да, день был длинным, – простодушно улыбаюсь я и мысленно добавляю: «И я достаточно выпила, чтобы решиться на поступок, о котором вряд ли буду жалеть».
– О, не сомневаюсь. И, вероятно, еще не закончился. – Кларабелла с улыбкой указывает на коричневую дверь. – До завтра, Харлоу.
– Рада встрече, Кларабелла. Желаю хорошо провести время. – Киваю на парня в джинсах и белой рубашке, рукава которой туго обтягивают его покрытые татуировками руки.
Она дарит мне сердитый взгляд. Пытаясь скрыть улыбку, разворачиваюсь и выхожу из комнаты.
На улице меня обступает темнота, воздух кажется густым от пропитавшей его влаги. Возле крыльца припаркован белый лимузин. Трэвис ждет, прислонившись к задней части машины.
– Я уж решил, ты передумала, – с улыбкой сообщает он и протягивает руку, чтобы помочь мне спуститься по ступенькам.
– Нет, прощалась с друзьями. – В животе начинают порхать бабочки – наверное, дело в алкоголе.
Трэвис открывает заднюю дверцу и ждет, пока я заберусь внутрь. Тут же двигаюсь на сиденье, освобождая для него место. Он тоже садится в машину.
– Господи. – Не могу сдержать смех при виде свадебных украшений, крепящихся к заднему окну.
– Сейчас поедем – будет еще лучше, – замечает Трэвис.
Лимузин трогается с места, и сзади доносится звон жестяных банок. Вскочив на ноги, выглядываю в окно. За лимузином тянутся пять веревок с нанизанными на них жестянками.
– Там написано: «Молодожены»? – уточняю я.
– Ага. Только Шелби взяла маркер и дописала спереди слово «почти».
Услышав такое, не могу сдержать смех.
Трэвис тянется к бутылке скотча, которую прихватил с собой, и вытаскивает пробку. Держу стаканы, пока он наливает в них напиток. Отставив бутылку, Трэвис берет свою порцию, задевая при этом мои пальцы. От его прикосновения соски тут же твердеют.
«Потаскушка», – заявляет мне внутренний голос, но я его затыкаю.
– За Джека, – поднимает тост Трэвис.
Мы чокаемся, и он делает глоток скотча.
– Что еще за Джек? – уточняю я, отпивая из стакана, а потом спохватываюсь, стоило ли.
– Джек – лучший друг Дженнифер и ее сосед, – поясняет Трэвис, со вздохом откидываясь на спинку сиденья. Я ставлю стакан на колени. – Именно в него влюблена моя бывшая невеста. – У меня отваливается челюсть. – Да, я примерно так же отреагировал на ее признание.
– Но как же так? – уточняю я, изо всех сил сдерживая смех.
– Она и сама не знает. – Трэвис разглядывает жидкость в стакане. – Но точно не хочет выходить замуж. По крайней мере, за меня.
Потрясение так сильно, что мне не сразу удается заговорить, хотя в голове крутится множество вопросов.
– И ты даже не подозревал? – наконец выдавливаю я, но быстро поправляюсь: – Прости, это не мое дело. – Бабочки в животе исчезают, вместо них к горлу подкатывает ком.
– Все нормально, – уверяет Трэвис и делает еще глоток – возможно, для храбрости. А мне отчего-то уже не хочется слышать его ответ. – Отношения с Дженнифер совсем не походили на те, что были у нас с тобой.
– Ты не обязан так говорить, – качаю головой и тоже делаю глоток скотча, чтобы не сказать лишнего. – Наши отношения давно закончились.
Трэвис не отвечает, просто молча меня рассматривает.
Вскоре машина останавливается.
– Где мы? – киваю на белое здание.
– Ну… это сюрприз. – Трэвис отставляет стакан и забирает мой.
Выйдя из машины, он протягивает мне руку, чтобы помочь. Сжимаю его ладонь и выбираюсь на пустую, засыпанную гравием парковку. Вокруг вовсю стрекочут сверчки.
– Где мы? – вновь спрашиваю я, оглядываясь по сторонам. На здании даже нет никакой вывески.
– Сама увидишь.
Трэвис пятится назад, увлекая меня за собой. От его улыбки я почти полностью теряю голову. Самое время закончить этот вечер и попросить водителя отвезти меня в отель.
Трэвис толкает стеклянные двери, и до нас доносится звук сбитых кеглей.
– Ты серьезно?
Обвожу взглядом зал и при виде дорожек для боулинга качаю головой. В прежние времена Трэвис водил меня в боулинг каждую пятницу, даже если мы работали или учились допоздна.
Сейчас в зале помимо нас еще четверо посетителей.
Мы останавливаемся у синего прилавка, на котором выставлена обувь для боулинга.
– Чем могу помочь? – спрашивает девушка за прилавком, оглядывая нашу одежду.
– Мы возьмем одну дорожку на час, – начинает Трэвис, доставая бумажник. – Нам две пары обуви и пару носков. – Он указывает на меня. – Еще кувшин пива.
– Плюс два хот-дога и порцию картошки фри, – с улыбкой добавляю я. – Раз уж мы собрались катать шары, нужно сделать все как положено.
Девушка протягивает мне пару белых носков и туфли седьмого размера[6].
– Они отлично подойдут к моему платью. Может, я даже передумаю их возвращать, – шучу я, разглядывая светлые бело-голубые туфли для боулинга. Девушка лишь молча смотрит в ответ. – Как с вами скучно.
Отступаю в сторону, позволяя Трэвису тоже взять ботинки.
– Десятая дорожка, – указывает девушка на затемненную часть зала. – У нас тут как на дискотеке.
– О, здорово.
Подхожу к дорожке и оставляю рядом сумочку и туфли, потом возвращаюсь к Трэвису за пивом и красными одноразовыми стаканами. Сам он несет еду.
Опускаю кувшин на маленький столик, сбоку которого стоят четыре стула. Налив два стакана, решаю заняться обувью. Скидываю босоножки и натягиваю толстые белые носки.
– Поднять их выше или спустить? – со смехом спрашиваю я, надевая туфли.
– Только на тебе обувь для боулинга может выглядеть элегантно, – замечает Трэвис.
Покачав головой, подхожу к автомату и ввожу в него наши имена.
– Хочу признаться, – начинаю я, когда Трэвис ставит передо мной тарелку с едой. – Я не играла уже четыре года.
– Тогда мы в равных условиях. – Он принимается за хот-дог.
– Ты ведь любишь боулинг. – Следуя его примеру, тоже откусываю кусочек.
– Да, но перестал играть. Без тебя боулинг уже не тот, – признается он, впервые открыто заговаривая о прошлом. Я же не могу выдавить ни слова. – Без тебя все было иначе.
Двадцать дваТрэвис
– Я перестал играть, – признаюсь я, откусывая еще кусочек хот-дога. – Без тебя боулинг уже не тот. – Внутренний голос настойчиво советует заткнуться, однако слова сами собой слетают с языка, и я ничего не могу с этим поделать. – Без тебя все было иначе.
Харлоу опускает голову и, уткнувшись взглядом в колени, смаргивает слезы. А мне хочется пнуть себя.
– Ладно, хватит болтать. – Кладу хот-дог на тарелку. – Приступим к игре.
– «Давай шары катать и рок-н-ролл танцевать», – с улыбкой подхватывает Харлоу. Отложив хот-дог, она поднимается со стула и делает глоток пива. – «Начнем, вперед и с песней». – Я издаю стон. – Эй, а чего ты ждал? – Рассмеявшись, она берет в руки розовый шар. Всякий раз, как мы ходили в боулинг, Харлоу напевала песню из второго «Бриолина»