[7]. – «Мы будем веселиться и зажигать».
Она указывает на меня. Покачав головой, все же продолжаю припев:
– «Двигаться в танце и шары катать». – Харлоу снова смеется, и поэтому я заканчиваю: – «Сегодня вечером нас ждет успех». Боже, как я ненавижу этот фильм.
– Чертов лжец, – бросает Харлоу через плечо и занимает свое место. От ее красоты захватывает дух. – Раз, – начинает она считать и делает шаг. – Два. – Еще шаг и еще.
Харлоу пускает шар. Я же не могу отвести взгляд от ее задницы, обтянутой этим гребаным платьем.
Шар сбивает четыре кегли.
– Всего лишь разминка, – сообщает она, повернувшись ко мне, возвращается к столу и делает еще глоток пива.
Если бы все происходило четыре года назад, я бы провел рукой вверх по ее ноге, а Харлоу наклонилась бы и взяла мое лицо в ладони, а после, лучезарно улыбаясь, поцеловала бы меня в губы. И я бы наслаждался каждым мгновением.
– Ладно, вторая попытка. – Харлоу вновь берет шар и начинает считать шаги.
Невольно усмехаюсь про себя. Подумать только, во что превращается моя брачная ночь.
На этот раз шар сбивает еще одну кеглю.
– Вот дерьмо, – бормочет Харлоу, садится за стол и берет хот-дог. – Твоя очередь.
Встаю и подхожу к шарам.
– Ну что, разделать тебя под орех? – произношу те же слова, что и много лет назад, но на этот раз не проникая языком ей в рот. Хотя почти ощущаю вкус ее поцелуя. Совсем другой опыт.
– Хватит трепаться. – Ухмыльнувшись, Харлоу берет ломтик картошки фри и макает в кетчуп. – Лучше покажи, на что ты способен.
Хватаю шар, пару мгновений держу его перед собой, глядя на цель, потом запускаю посередине дорожки. И сбиваю большую часть кеглей.
– Что за фигня! – бросает Харлоу, показывая мне средний палец. – Ты явно солгал насчет боулинга.
– Вовсе нет. – Стоя возле дорожки, упираю кулаки в бока.
Харлоу складывает руки на груди, буравя меня хмурым взглядом.
– Я солгал тебе лишь однажды. – Мысленно возвращаюсь в те времена, когда мы только начали встречаться. Харлоу решила сама приготовить ужин и провозилась на кухне несколько часов. Однако получилось просто ужасно. Еда пережарилась, местами подгорела, а местами осталась полусырой и на вкус напоминала помои. Я даже не понял, что именно она пыталась приготовить, но съел все и похвалил – ведь именно так следует вести себя, когда любимая женщина стоит у плиты. Единственное, Фрэнки тогда подпортил момент. Попробовал кусочек и бросился прямиком к кухонной раковине, где его и вырвало. – И это не считается, потому что ты меня простила.
– У меня не было выбора, – фыркает Харлоу, немного повышая голос. – Ты же ел помои.
– Все было не так уж плохо, – возражаю я, и она склоняет голову набок. – Ладно, то был худший ужин в моей жизни.
– Спасибо, что все-таки признался. – Харлоу обмакивает картошку фри в кетчуп и отправляет в рот.
Снова опускаюсь на стул рядом с ней и тоже принимаюсь за картошку фри.
– Итак, Харлоу, чем ты занималась последние четыре года?
– Путешествовала по миру, – со смехом объявляет она, кладя хот-дог на тарелку. Явно шутит. – Ну, совсем немного. Я вернулась домой и открыла ветеринарную клинику. Работала с утра до ночи без выходных. Выкладывалась по полной, чтобы стать лучшим специалистом в нашем районе.
– Не сомневаюсь, что ты добилась цели. – Встаю и направляюсь к шарам. – Я всегда говорил, что ты лучшая в своей области. – Это вовсе не ложь. Даже когда мы работали вместе, Харлоу считалась лучшим ветеринаром, чем я.
– Сначала вся моя клиника находилась в небольшой комнатке в сарае Куинна, – рассказывает она. – Но постепенно появлялось все больше посетителей. С тех пор клиника выросла в три раза, – улыбается Харлоу. Не сомневаюсь, она трудилась не покладая рук, чтобы этого добиться. – В конце концов я поняла, что не потяну одна такую нагрузку, и наняла парня, который пару недель назад закончил учебу. Он проходил у меня стажировку, так что знает специфику моей работы. И он отличный специалист. Именно поэтому я смогла выбраться сюда на пару дней.
– У тебя совсем не бывает выходных? – спрашиваю я, желая знать все подробности ее жизни.
– Очень редко. – Харлоу встает и подходит к шарам. – Нет покоя нечестивым.
– В тебе многое есть, Харлоу, – заявляю я, глядя ей в глаза. – Но нечестивой тебя точно не назовешь. – Напротив, я бы окрестил ее самым верным человеком из всех, кого знаю. Ведь она приехала на мою гребаную свадьбу, потому что дала обещание, о котором я просил ее, веря, что самые счастливые моменты в жизни мы проведем вместе. С тех пор всякий раз, как у меня выдавался особенно удачный день, к концу вечера я думал о ней – до тех пор, пока боль от разлуки не становилась невыносимой, и тогда заставлял себя выбросить ее из головы.
– Если ты решил своими сладкими речами отвлечь меня от игры, – замечает Харлоу и снова берет розовый шар, – можешь не стараться.
Двумя шарами ей удается сбить девять кеглей.
– Чувствую, дальше будет страйк, – заявляет она, опускаясь на стул.
– Серьезно? – Сделав глоток пива, беру шар и бросаю его на дорожку. Мне удается сбить все кегли. Развернувшись, в победном жесте вскидываю руки над головой. – Ну, ты сама сказала. – В ответ Харлоу показывает средний палец. – Не понимаю, к чему такие жесты.
– Скажи честно, когда ты в последний раз играл в боулинг? – спрашивает она, направляясь к шарам.
Но я не спешу отойти в сторону и держусь рядом с ней. Руки чешутся от желания обнять ее за бедра. Или потянуть за ленточку от банта в надежде, что ее платье распахнется.
– Четыре года назад, – правдиво отвечаю я.
Каждый раз, как Дженнифер предлагала мне сходить в боулинг, я в последнюю минуту находил предлог для отказа. Просто не мог заставить себя играть.
Харлоу берет очередной розовый шар.
– В жизни я больше всего ненавижу две вещи. – Она выходит на середину дорожки и поднимает шар. – Во-первых, сюрпризы. И во-вторых, проигрывать.
Усмехаюсь в ответ, поскольку и так это знаю.
Харлоу делает четыре шага и пускает шар. Сперва кажется, что будет страйк, однако две задние кегли остаются на месте.
– Проклятье! – шипит она, возвращаясь за другим шаром. Бросает его, но тот скатывается в боковой желоб. – Ну а чем занимался ты?
Харлоу стоит рядом в ожидании ответа. Ее зеленые глаза блестят в полумраке зала.
– После окончания учебы еще два года проработал в клинике неотложной помощи, потом решился и совместно с двумя компаньонами открыл здесь ветеринарную клинику.
– Потрясающе. Наверное, здорово разделять с кем-то ответственность. – Харлоу возвращается к столу, вновь садится и отпивает пива. – Я даже завидую.
Вместо того чтобы взять следующий шар, сажусь на стул.
– Чем занимаешься в свободное время? – спрашивает Харлоу.
Неужели ей так же интересно знать подробности моей жизни, как и мне – все о ней?
– Вообще-то, свободного времени у меня нет, – признаюсь я, допивая пиво из стакана. – Я единственный компаньон без семьи, поэтому работаю почти все выходные и дежурю в праздники. – При этих словах внутри возникает какая-то странная пустота, о существовании которой я и не подозревал. – А ты?
– Хотелось бы сказать, что гуляю, но, честно говоря, я почти всегда на работе, а когда выдается свободная минутка, обычно провожу время с Софией, – с улыбкой рассказывает Харлоу. Даже в прежние времена она постоянно звонила племяннице, а я ее за это поддразнивал. – София уже подросток. Тридцатого числа будет тринадцать.
– Тринадцать, – качаю я головой. – Помню ее еще ребенком. У нее тогда не хватало двух передних зубов.
Вспомнив об этом, оба начинаем смеяться.
– Забавно, я сама не ощущаю, что стала старше, но когда смотрю на племянниц и племянников, невольно удивляюсь, насколько они выросли. – В ее голосе слышатся нотки сожаления.
Харлоу рассказывает о своей семье, и я понимаю, что, как бы ни ранил меня ее уход, разлука с родными стала бы для нее непереносимой. Я не мог так с ней поступить.
Как раз собираюсь ей ответить, когда к нам подходит девушка, стоявшая прежде за прилавком.
– Извините, но мы закрываемся. – Она смотрит на экран, где отмечено, что мы пробыли здесь больше часа и сыграли всего два фрейма.
– Конечно. – Харлоу подходит к стулу и снимает туфли и носки.
– Кажется, я выиграл, – замечаю я, сняв обувь и взглянув на табло.
– М-м-м… не думаю. – Она поднимается и берет туфли. – Мы не закончили.
– Но у меня больше очков, чем у тебя. – Указываю на таблицу.
– За оставшиеся броски я могла бы выбить пять страйков и выиграть, – с усмешкой подбоченивается она. – Или четыре твоих шара улетели бы в желоб. Могло случиться все что угодно.
– Ладно, – уступаю я. – Но требую реванш. – Протягиваю ей руку.
– Так и быть, реванш. – Рассмеявшись, Харлоу в знак договоренности сжимает мою ладонь, и по венам будто пробегает молния. Электрический разряд, воспламеняющий все тело, как никогда прежде.
Она выпускает мою руку и направляется к выходу. Иду следом, сгорая от желания вновь ее коснуться, но не решаюсь взять за руку и просто кладу ладонь ей на поясницу.
– Давно я так не веселилась, – признается Харлоу по пути к ожидающей нас машине и поднимает взгляд к усеянному звездами небу. – Мне почти не хочется, чтобы этот вечер заканчивался. – Она вдруг осекается и, широко раскрыв глаза, вглядывается мне в лицо. – Ты-то наверняка ждешь не дождешься, когда пройдет этот день, чтобы поскорее о нем забыть.
– Нам не обязательно прощаться, – с улыбкой замечаю я и опускаю голову, сознавая, что, возможно, еще пожалею о своих словах, особенно если Харлоу меня отвергнет. – По крайней мере, пока.
Двадцать триХарлоу
Трэвис с улыбкой опускает взгляд в землю. Безумно хочется зарыться руками в его волосы, и это желание удивляет меня даже сильнее, чем собственное поведение во время игры в боулинг. Подумать только, я будто шлюха вертела перед ним задницей!