в и отрядов.
Каждый отряд состоял из командования, 1–2 групп разведки, 1–2 диверсионных групп, 2–3 стрелковых групп, хозяйственной группы[306]. 4 декабря 1941 г. командующий партизанским движением А.В. Мокроусов подписал приказ № 10 «О раздутых штатах в отрядах», вводимый в действие с его получением. Предписывалось численность отряда иметь в 120 человек, включая разведку в 15 бойцов; в управление отряда входили: командир, комиссар, начальник штаба, начальник разведки, уполномоченный особого отдела, а также начальник хозгруппы, врач (медсестра), повар[307].
Конец осени и зима 1941–1942 г. в Крыму отмечены крайне неблагоприятными погодными условиями, сильными морозами и снегопадами. Но основной ущерб партизанскому движению нанесла потеря партизанскими отрядами продовольственных баз в конце 1941–1942 гг. Из-за безответственного отношения многих партийных и советских руководителей, недостаточного контроля за ходом завоза и укрытия продовольствия и, главное, отсутствия до последних дней октября штаба партизанского движения и штабов районов, а также из-за крайне малого числа базировщиков и автотранспорта, выделявшегося истребительными батальонами, было укрыто (закопано в землю) только 60–70 % от всего завезенного, а 30 % осталось на поверхности[308]. Однако, как уже отмечалось выше, уже к началу 1942 года даже эти базы были в основном потеряны.
Противник. Немецкое командование оценивало силы крымских партизан в 10000 человек и с самого начала планировало энергичную борьбу с ними[309]. Необходимо отметить также усилия германских оккупационных войск и спецслужб, направленные на активные действия пронемецки настроенных местных жителей по разграблению продуктовых баз, в т. ч. через создаваемые «отряды самообороны». В частности, в приказе начальника штаба 11‑й армии отмечено: «Борьба против партизан должна предусматривать уничтожение продовольственных складов и складов боеприпасов. В этих случаях партизаны будут вынуждены получать помощь в населенных пунктах, зачастую применяя силу. Население вынуждено будет обороняться, в том числе и c помощью немецких войск, находящихся в этих районах. В населенных пунктах, далеко расположенных от немецких войск, нужно организовывать самооборону…»[310] Фактически сразу после прихода оккупантов в те или иные места горнолесной части Крыма, регулярные части немецко-румынских войск и подразделения полевой жандармерии, находившиеся в распоряжении начальников тыловых районов армейских корпусов, дивизий и созданных местных военных комендатур, стали нападать на партизанские отряды и с помощью дезертиров из отрядов и других пособников из местного населения, добровольно ставших проводниками, громить и грабить партизанские базы (а особенно «перевалы», на которых находились запасы, не вывезенные в места скрытого хранения). По всему Крыму в спешном порядке были сформированы местные комендатуры, возглавлявшиеся военными комендантами (немецкими или румынскими). Военные коменданты местных комендатур в своих зонах ответственности с помощью строгих репрессивных мер ввели жесткое регламентирование жизнедеятельности гражданского населения, организовали сбор и сдачу советского оружия и боеприпасов, военного имущества и техники, патрулирование и охрану коммуникаций, населенных пунктов и важных для режима объектов. Комендатурам придавались подразделения расквартированных в их районе полевых войск и полевой жандармерии (в крупных населенных пунктах), которые немедленно приступили к созданию опорных пунктов в местах своей дислокации, установлению и поддержанию оккупационного режима и организации взаимодействия с военными гарнизонами, плотность которых увеличивалась по мере приближения к непосредственному району боевых действий. С начала оккупации Крыма до августа 1942 г. функции полиции порядка на полуострове выполняла полевая жандармерия 11‑й армии. Помимо этого, в обязанности командиров оперативных групп (Einsatzgruppe) входило также формирование органов полиции безопасности и СД на оккупированных территориях. В некоторых районах, в том числе в Крыму, где шли активные боевые действия и обстановка долгое время оставалась чрезвычайно напряженной, эти командиры и их группы подменяли, по сути, аппарат полиции безопасности и СД на неопределенный срок. Тайная полевая полиция (Geheime Feldpolizei, ГФП; другой вариант перевода – тайная военная полиция) осуществляла военно-полицейские функции, являясь, по сути, армейским аналогом гестапо в зоне боевых действий, во фронтовых и армейских тылах. ГФП являлась ведущим звеном в системе борьбы с крымскими партизанами и подпольщиками. В распоряжении штаба 11‑й армии находилась 647-я группа ГФП. Во второй декаде ноября подразделения ГФП и Айнзатцгруппы D начали прибывать в Симферополь. В связи с тем, что теперь весь полуостров был тылом немецких войск, вся полнота военно-административной власти на его территории перешла к соответствующим органам штаба 11‑й армии Э. фон Манштейна.
Партизаны-военнослужащие. Организационное укрепление отрядов и районов происходило в период боевых действий, которые почти всеми партизанскими отрядами велись с первых дней оккупации. В первые недели после захвата полуострова войска немецкой 11‑й армии и румынского горного корпуса не были в достаточной степени подготовлены для противодействия партизанам, так как их подразделения не успели ознакомиться с местностью, и не было окончательно отлажено взаимодействие между звеньями оккупационного режима. Это был наиболее благоприятный момент для нанесения по оккупантам массированных партизанских ударов. Однако большинство отрядов и штабов партизанских районов из-за запоздалого выхода на участки боевого предназначения сами оказались в таком же положении – благоприятный момент был упущен. Из 25 отрядов, окончательно закрепившихся в горнолесной части Крыма, только 11 были организованы из жителей предгорных районов, более или менее знакомых со своими участками. 11 отрядов состояли из так называемых «степняков», и три отряда – из военнослужащих, силой обстоятельств занесенных в заснеженные леса партизанской зоны горного Крыма. 15 ноября в карасубазарских лесах из бойцов 62‑го кавполка 48‑й кавалерийской дивизии были сформированы два отряда – в 111 человек (командир подполковник Б.Б. Городовиков, комиссар – ст. политрук Н.С.Фурик) и в 66 бойцов (командир капитан Д.Ф. Исаев, комиссар – батальонный комиссар И.С.Бедин). 16 ноября 1941 г. в лесах Крымского заповедника сформирован партизанский отряд из красноармейцев и командиров-окруженцев (командир подполковник А.П. Щетинин, комиссар – батальонный комиссар Д.Ф.Ермаков)[311]. Несколько ранее был сформирован еще один отряд в 67 чел. под командованием С.В. Ващенко (комиссар И.П. Бондарев). На кавалеристах – партизанах стоит остановится подробнее.
Легкая 48-я отдельная кавалерийская дивизия в составе 62‑го, 68‑го, 71‑го кавалерийских полков и подразделений обеспечения формировалась в Полтавской области УССР. Командир дивизии – генерал‑майор Д.И. Аверкин, начальник штаба – полковник М. Т. Лобов, военком – полковой комиссар Е.А. Попов, начальник политотдела – батальонный комиссар П.Н. Клеветов. К 20 августа была передислоцирована в Крым и базировалась в районе Зуя – Карасубазар, где доукомплектовывалась личным составом и недостающей матчастью. Рядовой состав дивизии был недостаточно обучен, отсутствовали обоз и средства связи. До начала боев на Перекопе дивизия проводила сколачивание частей, а один полк занимался строительством запасного командного пункта в Керчи. К этому времени в дивизии насчитывалось 2900 военнослужащих. 19 октября 62‑й и 71‑й кп дивизии приняли участие в контрнаступлении войск 51‑й армии на Ишунь и в ходе боев потеряли более 50 % личного состава. После остатки частей отходили по южнобережным дорогам и горную местность в общем направлении на Севастополь, но в районе восточнее Алушты попали в окружение, личный состав был частично уничтожен или пленен, частью рассеян[312]. 6 ноября генерал Аверкин провел совещание комполитсостава, на котором было решено «переходить на партизанские методы войны». Утром 7 ноября на нагорье Демерджи из дивизии собралось не больше 300 человек. На привале приняли окончательное решение идти в Карасубазарские леса. Провели митинг в честь 24‑й годовщины Октября, генерал Аверкин поздравил бойцов с праздником и приказал переходить к партизанским действиям. С кавалеристами в горы вышли несколько партработников и сотрудников НКВД и милиции из восточных районов Крыма, пытавшиеся с войсками уйти в Севастополь, а также командование Сейтлерского партизанского отряда[313]. Вскоре начался сильный снегопад, горы накрыла низкая облачность. Через час выяснилось, что группа генерала Аверкина, замыкавшего колонну, исчезла. Все попытки найти командира дивизии и его группу сопровождения не увенчались успехом. Фактически остатки дивизии смогли достичь 2‑го партизанского района благодаря личному мужеству и настойчивости командира 71‑го кавполка подполковника Б.Б. Городовикова. Только 13 ноября, после семи суток скитаний и боев с румынами в условиях зимы, голодные и оборванные бойцы добрались до штаба 2‑го района (начальник района – И.Г. Генов), и были по-братски приняты партизанами. Всего к Генову пришло 175 конников, из которых на базе остатков 62‑го и 71‑го кавполков были сформированы два Красноармейских партизанских отряда, часть комполитсостава пошла на укрепление штабов района и отрядов[314]. В общей сложности в партизанских формированиях Крыма до конца ноября собралось около 200 кавалеристов. Группа во главе с Аверкиным была найдена партизанами Биюк-Онларского отряда (подчинялся 3‑му партизанскому району) и проведена в штаб района в Крымском заповеднике. Начальник района Г.Л. Северский после беседы с генералом лично проводил его в ШГР. А.В. Мокроусов и С.В. Мартынов предложили Аверкину возглавить 4‑й район, начальник которого И.М. Бортников со своими обязанностями не справлялся. Аверкин 17 ноября написал командующему письмо с согласием присоединиться к партизанам. 18 ноября состоялся приказ о его назначении, и генерал Аверкин убыл в поселок Шахты (Бешуйские копи), где базировался сформированный 5‑й Красноармейский отряд (командир – Абляз Аединов, комиссар – старший политрук И.А. Сухиненко) и в его составе также оказалось несколько кавалеристов. В шахтерском поселке группа Аверкина находилась неделю и 3 декабря убыла в штаб 4‑го района, дислоцировавшийся в верховьях р. Донга. В штабе Аверкин побеседовал с И.М. Бортниковым, назначенным на должность начальника снабжения района, и с начальником штаба И.З. Вергасовым. Приказ о своем назначении генерал не предъявил. Приказал ознакомить его с дислокацией отрядов района и соседей и, не написав официального рапорта о вступлении в командование районом, 6.12.1941 г. со своей группой убыл в Ялтинский отряд. Во время боя при нападении противника на лагерь отряда погиб