Однако больше месяца не прилетали самолёты для заброски продуктов и эвакуации раненых. В крымском лесу снова появились случаи смерти от голода, из-за отсутствия медикаментов умирали раненые[569]. К завершению «большого прочеса» в трех партизанских районах оставалось немногим более 1500–1600 бойцов, в том числе относительно боеспособных всего 712, из них: в 1‑м районе – всего 480, боеспособных 300, во 2‑м – соответственно 500 и 162, в 3‑м – 530 и 250 человек, и общая численность боеспособных бойцов продолжала неумолимо уменьшаться[570]. Как отметил в докладе Военному совету ЧГВ Закавказского фронта от 18.10.1942 г. командующий Партизанским движением в Крыму полковник М. Т. Лобов: «…После июльских боев партизаны лишились своих скудных запасов продовольствия. Отряды вступили в полосу голода… События на Советско-Кавказском фронте не дали возможности подбрасывать продовольствие воздухом. В отрядах появились больные на почве голода. Начались случаи смертности. Командование Центра (Главного штаба. – Авт.) издало ряд приказов и директив, в которых требовало не сидеть, сложа руки, и ждать помощи с воздуха, а идти в населенные пункты и с боем доставать продовольствие. Положение усугублялось тем, что в предгорных деревнях совершенно не было продовольствия»[571].
Обстановка на середину 1942 г. Крым оказался в глубоком тылу противника. Партизанские отряды, базировавшиеся в горнолесной части полуострова, продолжали действовать в окружении населенных пунктов, значительная часть населения которых относилась к партизанам враждебно. Партизанская зона, особенно на флангах группировки, существенно сократилась, при этом партизанские формирования под давлением оккупантов и набиравших силу формирований пособников оказались сосредоточенными в трех локальных изолированных районах: Крымском заповеднике, Зуйских и Судакских лесах. Такое компактное расположение партизанских сил облегчило оккупантам установление жесткой блокады и проведение противопартизанских мероприятий.
В отрядах продолжалась вторая с начала оккупации длительная голодовка. Из-за большого количества истощенных небоеспособных бойцов, женщин, стариков и детей, число которых достигало 65–70 % от общего состава, отряды утратили маневренность, а сокращение запасов боеприпасов всех видов до критического уровня стало одной из причин почти полного прекращения боевой деятельности партизан: «…По существу отряды в августе – сентябре никакой боевой деятельностью не занимались…»[572]. Физических сил едва хватало на вынужденное проведение продовольственных операций, в большинстве своем заканчивавшихся без результатов. Эти неблагоприятные обстоятельства на фоне оставления советскими войсками Керчи и Севастополя стали причиной утраты многими партизанами перспективы и, как следствие, привели к снижению уровня политико‑морального состояния, в том числе также у определенной части комполитсостава отрядов и партизанских районов. На почве этого в партизанской среде появились эвакуационные настроения, случаи упадничества, дезертирства и даже предательства. Основными заботами партизанского командования стали наличие чрезмерного количества небоеспособных и необходимость решения проблемы их эвакуации на Большую землю по воздуху – авиацией Северо-Кавказского фронта и морем – плавсредствами Чероморского флота, а также отправив основную массу небоеспособных партизан в населенные пункты степной части Крыма «на подпольную работу».
В августе 396 человек были отправлены из леса на эту «подпольную работу», которая не была обеспечена соответствующим образом, хотя и носила название операции «Спецзадание-42». Многие из отправленных просто погибли, попав в руки оккупационных властей и спецслужб[573]. Ставка же партизанского руководства делалась на уменьшение числа неактивных партизан – потенциальных «едоков». 1 марта 1944 года в беседе с секретарем Крымского ОК ВКП(б) В.С. Булатовым комиссар партизанской бригады Т.Г. Каплун по вопросу посылки партизан в степные районы сказал следующее: «Настоящей посылки в тыл партизан не было. Это дело проводилось не с целью завязать прочную связь, не с целью насадить там людей, а чтобы избавиться от лишних. С людьми основательно не условились о месте явки, сроках, средствах связи, и, как правило, связь с ними была утрачена с первых же дней посылки. Отбор этих людей тщательно не проводился. Не учитывались моменты, когда человека посылали в тот район, где его все знали. Практический результат от посылки людей мизерный…»[574].
Однако, надо отметить, что такое решение было принято только после горячих споров среди командования, находящегося в лесу[575]. Но обстоятельства были весьма сложными: в апреле – июле 1942 года на Большую землю армейской и флотской авиацией было вывезено более 120 человек, несколько раз полеты в Крым прекращались. В результате, из-за крайне неустойчивой связи, неопределенности решения вопроса о возобновлении эвакуации и продолжавшегося увеличения количества истощенных партизан командование 3‑го района (начальник Г.Л. Северский и комиссар В.И. Никаноров) самостоятельно приняло решение «разгрузить отряды… от ставших не только обузой для отрядов при их маневрировании, но и препятствием в создании запасов продовольствия…»[576]. О своем решении Северский и Никаноров информировали Лобова, получили его разрешение, и уже с 27 июля 1942 г. началась выборочная отправка пока еще «добровольцев» в степь, в основном, в те административные районы и населенные пункты, из которых они уходили в партизанские отряды. Командующий Партизанским движением в Крыму и обком ВКП(б) имели достаточно «руководящих указаний» и своих решений, и в результате сложившихся обстоятельств были подготовлены к возможной «разгрузке отрядов». Решая таким образом проблему, представители Главного штаба Партизанского движения в Крыму и Крымского ОК ВКП(б) формально активизировали действия патриотических сил сопротивления в степных районах полуострова, выполняя таким образом «политическую работу», и практически – избавляли отряды и руководство «от обузы», отправляя на «подпольную работу» в основном небоеспособных партизан, женщин, стариков и детей.
Подполье. Тем не менее, летом в Крыму возникло 38 групп подпольщиков, насчитывающих 126 человек. Осенью 1942 г. появилось 18 новых подпольных организаций и групп, а всего к началу 1943 г. на полуострове их уже действовало 106 c численностью более 1300 человек[577]. В Симферополе, поскольку он был административным и военным центром Крыма, активно вели работу более десяти подпольных групп и организаций. Во второй половине 1942 г. появились группы в Севастополе, Ялте, семи районах полуострова. В основном это были самодеятельные организации патриотов, коммунистическое партийное подполье в это время было весьма ограничено в численности. Не у всех был опыт подпольной работы, а тем более налаженные каналы связи в первую очередь с партизанами. В середине лета 1942 года в связи с ужесточением оккупационного режима работа коммунистического и патриотического подполья крайне осложнилась. Провал следовал за провалом. Выданные предателями из местного населения погибли руководители Зуйского подполья В.Ф. Младенов и Н.В. Чебышев, были арестованы и расстреляны несколько рядовых подпольщиков. Очень тяжело происходило оседание в Сейтлерском районе руководителя местного подполья бывшего председателя райисполкома И.С. Дьяченко. Однако, несмотря на объективные трудности, по данным И.Г. Генова, по состоянию на 1 сентября 1942 г. в Центральном и Восточном Крыму: «[…] работали 15 райпартуполномоченных. Создано 37 групп советских патриотов, насчитывавших 126 человек актива, охвативших своим влиянием 72 населенных пункта и 3 города. Этими организациями с апреля по сентябрь 1942 г. распространено среди населения 9 тыс. экземпляров различных советских газет и 16 наименований листовок в количестве 14 тыс. экземпляров»[578]. Ими было добыто значительное количество ценной разведывательной информации, которая немедленно передавалась на Большую землю.
Работа среди населения (благодатную почву пропаганда имела, главным образом в русских и греческих деревнях, сложнее – среди колеблющегося болгарского населения[579]) велась путем распространения листовок, сообщении Совинформбюро (часто писались от руки) и газет, проведением редких митингов, а чаще – индивидуальных бесед пришедших в населенный пункт партизан с их жителями.
Противник. Со 2 августа немецкое командование начало выводить из Крыма полевые войска. К 24 августа на базе управления 42‑го армейского корпуса была сформирована оперативная группа «Крым» (командующий – генерал пехоты Франц Маттенклотт), в составе которой до 1 сентября осталось 9 соединений (2 немецких и 7 – румынских), при этом количество регулярных оккупационных войск продолжало сокращаться. В связи с этим командование оперативной группы «Крым», руководство полиции безопасности и СД в ходе проведения противопартизанских и мероприятий по поддержанию оккупационного режима стали придавать все большее значение ранее созданным местным ротам самообороны и завершавшим формирование охранным полицейским батальонам вспомогательной полиции порядка «Schuma». В связи с общим уменьшением численности немецких и румынских войск обстановка для партизанских сил в Крыму начала складываться более благоприятно. Однако в августе партизанское движение в связи с общими неудачами на фронте оказалось в еще более тяжелом положении.