Организационные моменты. 19 апреля 1943 г. был издан приказ № 0073 «Об улучшении разведработы партизанских отрядов»[725], в котором отмечалось, что работа в интересах РККА должна быть улучшена, для чего заместителями начальников разведотделов ШПД должны назначаться командиры РУ Красной Армии. В партизанских отрядах и соединениях на направлениях, интересующих разведуправление, заместителями командиров по разведке также должны назначаться его представители. Требования приказа вводили в нормальное русло взаимоотношения разведотдела штаба ЧФ с Крымским обкомом ВКП(б) и его органами управления партизанским движением в Крыму и на Кавказе.
А 20 апреля В. С. Булатову стало известно, что решением ГКО СССР от 17.04.1943 г. восстановлена деятельность ЦШПД, и его начальником вновь назначен генерал-лейтенант П. К. Пономаренко. На ЦШПД возлагалось руководство партизанским движением на всей оккупированной территории Советского Союза (кроме Украинской ССР), включая Краснодарский край и Крымскую АССР. Это вселяло надежды. В конце мая 1943 г. В. С. Булатов договорился с генералом П. К. Пономаренко о своем вызове в Москву с целью решения на месте, в ЦШПД и ЦК ВКП(б), ряда неотложных вопросов, в частности: об оказании срочной помощи в снабжении партизан продовольствием, боеприпасами, средствами МТО; об ускоренном вывозе больных и раненых, замене физически и морально истощенных бойцов и реорганизации на основе этих мероприятий партизанского движения с задачей развертывания его в «полномасштабную всенародную войну против оккупантов» в преддверии летней кампании 1943 года. По прибытии в столицу Булатов с первых же дней смог добиться нескольких консультаций с должностными лицами ЦШПД, ЦК ВКП(б) и тыловых органов НКО СССР.
Взаимопониманию способствовало и то, что в конце весны 1943 г. специалисты ЦШПД начали интенсивную работу по заброске групп подготовленных диверсантов-подрывников на оккупированную территорию Советского Союза и оценке результатов практического применения новых образцов подрывной техники, особенно мин замедленного действия, на коммуникациях противника. Созданные в спецмастерских ЦШПД под руководством полковника И.Г. Старинова образцы современных мин были запущены в серийное производство и стали в достаточных количествах доставляться в партизанские отряды (в том числе и в Крым) с целью массированного вывода из строя коммуникаций противника в ходе подготовки наступательных действий Красной Армии. Ставка ВГК в ходе наступательной операции на Северном Кавказе поставила задачу войскам Северо-Кавказского фронта окружить в низовьях Кубани отходившие с предгорий Кавказа более двадцати немецких и румынских дивизий и пленить или уничтожить их. Последующей задачей Черноморской группы войск Закавказского фронта (ЧГВ ЗКФ) был захват Керченского полуострова с целью создания плацдарма для дальнейшего освобождения Крыма. Однако ЧГВ полностью выполнить поставленную задачу не смогла. Почти полумиллионная по числености 17-я немецкая армия была изолирована на Таманском полуострове, где ей удалось создать мощную оборону и с этого плацдарма продолжать угрожать левому флангу советско-германского фронта. Но освобождение Крыма все же было вопросом времени, в котором свою роль должны были сыграть партизаны, подпольщики, спецгруппы разведорганов и агентура спецслужб.
Партизаны. В Крыму на 1 мая во 2‑м секторе осталось 170 человек; 6‑й отряд в количестве 58 человек был в конце апреля направлен в старокрымские леса[726]. На 15 мая в 1‑м секторе насчитывалось всего 77 партизан[727].
Однако боевая деятельность не затихала, и даже наоборот – если в первый период боевых действий (ноябрь 1941 – октябрь 1942 гг.) партизанами было подорвано всего четыре железнодорожных эшелона, то во второй период (октябрь 1942 – июль 1943 гг.), это число возросло до 24. Было уничтожено более 3500 солдат и офицеров противника и добровольцев, около 50 автомашин и тягачей[728]. Неоднократно повреждалась и уничтожалась стационарная и полевая связь оккупантов. Постоянно проводили поиски разведгруппы, в населенные пункты уходили уполномоченные областного подпольного партийного центра (ОППЦ) для установления связи с возникавшими патриотическими группами. Две радиостанции флотских и войсковых разведчиков и две рации партизан передали на Большую землю значительное количество разведывательной информации. В отрядах функционировали партийные и комсомольские организации. Отряды участвовали и в общегосударственных мероприятиях. Так, только во 2‑м секторе на постройку авиаэскадрильи «Крымский партизан» было собрано более 550 тыс. рублей[729]. И постоянно проходили вынужденные продовольственные операции.
Подполье. В отчете за май 1943 г., сообщалось, что в течение месяца проведена перестройка руководства подпольных организаций и групп. С их помощью распространено более 3000 экземпляров советских газет и листовок. Организован саботаж отправки женщин в Германию и вербовки «добровольцев» в РОА. В Симферополе подпольщиками совершено 43 порчи паровозов в депо, пять раз прерывалась телефонно-телеграфная связь на линии Севастополь – Симферополь – Керчь. Взорвана динамомашина на городской электростанции и склад взрывчатки; на заводе «1 Мая» выведен из строя новый дизель и систематически портились электростанция и паровой котел. Завод 35 суток простоял из-за неисправности агрегатов. В городских мастерских испорчена динамомашина, а в автоколонне выведено из строя 50 автомашин. Проведено шесть разведопераций по населенным пунктам. Добыты и переданы ценные разведданные[730]. 17 мая 1943 г. для руководства подпольной работой против оккупантов в Сейтлерском и Ичкинском районах обкомом ВКП(б) создан Сейтлерский партийный подпольный комитет во главе с И.С. Дьяченко[731] (однако в августе подпольный райком прекратил свое существование из-за провала, а Дьяченко был вынужден вернутся в партизанский лес). Всего же в мае в Ичкинском районе действовало 6 подпольных групп общей численностью 80 чел., а в Сейтлерском – 9 групп в 132 патриота, кроме того в соседнем Колайском районе работала одна группа из 8 человек[732].
Противник. Антипартизанская война также не затихала. Каратели проводили прочесы лесов 7 и 24 апреля, затем 30 мая. Несмотря на предпринятые достаточно большие усилия, значительный расход сил и средств, оккупантам и их пособникам из местного населения за зиму и весну 1943 года так и не удалось покончить с партизанским движением. Гораздо больших успехов добились карательные органы – они сумели нанести серьезные удары по симферопольскому и феодосийскому подполью. Зато для добровольцев поиск и захват парашютов превратился в своеобразный промысел[733]. Местные самооборонцы, особенно из прилесных сел Коуш, Бешуй, Биюк-Янкой (ныне Мраморное) и Корбек (ныне Изобильное) организовали круглосуточное наблюдение за партизанскими костровыми площадками с окружающих заповедник вершин Басман, Большая Чучель, Черная и с нижнего плато Чатыр-Дага. Хорошо знающие местность, сытые и отлично вооруженные, они успевали раньше партизан подобрать гондолы или отбивали их с боем. Известны многочисленные случаи, когда на Чатыр-Даге самооборонцы выкладывали костры, соответствовавшие партизанским сигналам, в связи с чем командование І сектора перед сбросками регулярно посылало боевые группы, чтобы разбросать костры и из засады уничтожить мародеров. Особенно усердствовали самооборонцы из Биюк-Янкоя: в лесу находился их односельчанин – секретарь обкома партии Рефат Мустафаев. В январе 1943 г. он дважды писал письма и передавал их уважаемым людям родного села с просьбами о встрече для установления добрососедских отношений. На подходах к селу оба раза был внезапно обстрелян из пулеметов и вынужден вместе с сопровождавшими его группами поспешно уходить в лес, сопровождаемый насмешливыми выкриками и матом. Самооборонцы всякий раз преследовали партизан до отрядных застав.
Партизаны. Однако крымские народные мстители продолжали борьбу. По состоянию на 1 мая 1943 г., «за 18 месяцев партизаны истребили 15200 человек немецко-румынских солдат и офицеров. Уничтожено 1500 автомашин с техников и живой силой противника. Пущено под откос 15 воинских железнодорожных эшелонов с техникой и живой силой, из них только в 1943 г. 11 эшелонов; по неполным данным при крушении уничтожено до 50 орудий, более 700 солдат и офицеров противника. Вырезаны телеграфные провода более 50000 метров. Взорвано 3 крупных склада с боеприпасами, фуражом, обмундированием. Сожжена конюшня. В Симферополе отравлено 1500 голов крупного рогатого скота, 100 лошадей противника, на хлебозаводе выведено из строя 10000 механических форм, испорчено 3 вагона кожматериалов. Уничтожено тягачей, автоприцепов – 48, взорвано мостов – 35, разгромлено обозов – 30, штабов противника – 5. Истреблено 300 предателей. Произведено налетов на гарнизоны противника 30, распространено газет, брошюр, листовок – 1950.000»[734].
По состоянию на 1 июня 1943 г. организационный состав партизанского движения не изменился, за исключением уменьшившегося количества бойцов за счет боевых потерь и смертей от голодного истощения. Во 2‑м секторе «для пользы службы» было заменено командование 5‑го отряда, в 1‑м секторе ликвидированы должности начальников штабов отрядов. Сектор и отряды Калугина – Ермакова продолжали базироваться и вести боевые действия в лесах Крымского заповедника, 2‑й сектор – в Зуйских лесах, контролируя посадочные площадки (последняя посадка самолета ПР-5 на Караби-яйле была произведена 14.12.1942 г.). 6‑й отряд сектора Куракова действовал в отрыве от остальных сил – в Старокрымских и Судакских лесах, в непосредственной близости к Феодосии и коммуникациям оккупантов, связывавших Крым с Таманским полуостровом. В обоих секторах насчитывалось немногим более 230 бойцов (19 национальностей, в том числе: русских – 146, украинцев – 67, белорусов – шесть, казахов – два, латышей – один, узбеков – три, таджиков – один, татар – шесть, испанцев – два)