Первыми, как уже отмечалось выше, с середины июня по 29 августа 1943 г. в расположение 1‑й партизанской бригады прибыли сначало шесть, а затем около 25 солдат из 31‑го артиллерийского полка словацкой моторизованной дивизии «Рыхла» (следовавшей через Крым на Кубань)[777]. Во второй половине сентября 1943 г. командир 5‑го партизанского отряда В.С.Кузнецов, дислоцировавшегося в Старокрымских лесах, сообщил об установлении связи с представителями добровольческих подразделений, дислоцировавшихся по побережью Черного моря в районе Коктебель – Двуякорная – Феодосия и Ислам-Терек – Владиславовка[778]. Это были два азербайджанских (№ 804 и № 806) батальона и два батальона, состоявшие из грузин (№ 415 и № 1/9), они были выведены с Кавказа в числе подразделений немецкой 17‑й армии. Осенью 1943 г. с этими подразделениями установила связь феодосийская подпольная организация, руководимая после ареста и гибели подпольщицы Нины Листовничей И.И. Полищуком, и подпольщики с. Новопокровка Кировского района. Большую роль в этом деле сыграли руководители групп феодосийского подполья Э. Ильясов и Г. Мартиросян[779].
В сентябре в лесу состоялись встречи командования отряда и представителей этих подразделений[780]. Первоначально было решено воздержаться от ухода в лес, а сосредоточиться на подготовке мятежа в тылу немецких войск, поскольку именно в этот период готовились советские десанты в Крым с таманского побережья. Это промедление стало причиной провала подпольной организации в 804‑м батальоне. «Азербайджанцы использовали… промежуток времени на различные совещания, беседы и т. д… без особой осторожности»[781], в конце концов организация была выдана немцам хозяйкой квартиры, в которой жили военнослужащие батальона. 17 октября 1943 г. командованием 5‑го партизанского отряда в КШПД было сообщено шифровкой о том, что немецкое командование арестовало 10 руководителей подпольной организации в добровольческом батальоне и расстреляло их перед строем. Практически весь личный состав батальона был вывезен из Крыма, точно так же, как и состав 806‑го батальона, который немцы предварительно разоружили, перейти к партизанам удалось лишь нескольким добровольцам.
Более успешно дело обстояло с военнослужащими грузинских подразделений, из которых удалось уйти в лес вместе с жителями ряда населённых пунктов достаточно большому количеству людей. Из них в ноябре 1943 г. были организованы 10‑й (из бывшего личного состава 415‑го батальона) и 11‑й (соответственно 1./9‑го батальона) партизанские отряды, впоследствии переформированные.
В октябре 1943 г. в лес ушла группа из грузинского охранного подразделения, патрулировавшего железную дорогу Бахчисарай – Симферополь. Этот эпизод описывал в своих мемуарах М.А. Македонский. «Примерно в ту пору наши разведчики стали доносить о появлении в лесу какого-то отряда, неизвестного нам. В районе Мекензиевых гор он обстрелял вражеский эшелон, шедший из Севастополя… Новое сообщение: неизвестные напали на крупный немецкий обоз, убили 10 гитлеровцев, захватили оружие, имущество, продукты и скрылись»[782].
Неизвестные «партизаны» оказались грузинами, которых Македонский называет военнопленными, бежавшими из лагеря. На самом деле это были военнослужащие подразделения, созданного немцами из военнопленных и перебежчиков-кавказцев и выведенного в Крым при отступлении с Кавказа 17‑й немецкой армии. Им была поручена охрана ряда железнодорожных коммуникаций, с которой они справились спустя рукава. После подрыва партизанами участка железной дороги в районе ст. Шакул во избежание репрессий со стороны немцев часть этого подразделения под командованием бывшего майора П. Гвалия, служившего у немцев фельдфебелем, ушли в лес. Из перебежчиков этого подразделения в дальнейшем был сформирован 2‑й партизанский отряд (вошедший в 4-ю бригаду Южного соединения)[783]. Как вспоминал командир отряда этой бригады Н.И. Дементьев «…железную дорогу охраняли отряды грузин из бывших наших военнопленных под командованием бывшего советского офицера майора Гвалии, который тогда служил немцам. Охраняли они дорогу добросовестно, если бы мы в те времена попали к нему, он бы с нас шкуру содрал… А когда петух ему клюнул в одно место, он понял, что бесполезно за немцев сражаться, только тогда пришел в лес… К 1943 г. у нас уже много было таких, кто успел послужить полицаем, а потом пришел в лес. Осенью 1943 года, когда наши войска начали бои за Армянск, и стало очевидным, что полуостров вот-вот освободят, в лес массово хлынули добровольцы, полицаи, жители окрестных сёл, с Большой Земли стали возвращаться те, кто улетел в 1942 году. В моем отряде был в отряде хороший парень Василий Туркалов, у него противотанковое ружье было. Туркалов раньше был полицаем у немцев, поэтому я специально назначил его начальником штаба, чтобы знали все, что мы понимаем, пусть он даже был полицаем, но у нас он находится на высоком посту…»[784].
8‑й отряд 7‑й бригады этого же соединения состоял из перебежчиков-азербайджанцев. Как явствует из отчёта о деятельности этого отряда[785], его тоже организовали советские военнопленные, однако, учитывая то, что в распоряжении этих «военнопленных» находилась артиллерия, миномёты и другая техника, речь может идти также о 2‑й пехотной роте 1./73‑го батальона, нёсшем охрану побережья[786]. Ещё летом в этом подразделении возникла подпольная организация, поставившая своей целью уход в лес и имевшая связи с жителями Куйбышевского района (в частности с Ф. Селимовой). Ею руководил военнослужащий этого подразделения бывший ст. лейтенант РККА М. Алиев. В сентябре 1943 г. азербайджанцы якобы по ошибке обстреляли три немецких парохода (в отчёте сказано, что потопили), за что Алиев и еще один младший командир были арестованы. Вскоре подпольная организация была раскрыта, начались аресты. Алиев и Г. Газиев бежали из Херсона, пробрались в Куйбышевский район, где находились еще около 50 их сослуживцев, и сформировали из них в октябре отряд. Затем они вступили в контакт с М.А.Македонским, и 13 ноября 1943 г. это подразделение оформилось как партизанский отряд № 8 (численность 50 чел.), 90 % его состава приходилось на азербайджанцев, но было также несколько крымских татар[787]. В конце октября 1943 г. в расположение 1‑й партизанской бригады перешла большая группа (около 70 человек) курсантов и охраны тавельской разведшколы Абвера, среди которых также находились крымские татары[788]. Несомненно, это была удачная операция крымских чекистов не только по разложению войск противника, но и по контрразведывательной линии.
Однако не все так получалось с основными врагами партизан – местными самооборонцами и добровльцами из батальонов вспомогательной полиции. Часть грузов добровольцы нашли и вывезли из партизанских тайников. Хотя летом активность прочесов несколько снизилась, все же противник постоянно тревожил партизанские стоянки и грабил найденные базы. Только в 1‑м секторе 17 июня 1943 г. самооборонцы из Коуша и Бешуя забрали продовольствие из тайника на Пескуре, 28 июня – из тайника на Хыралане. Здесь коушанцы разыскали и забрали шесть грузовых гондол с мукой, солью и концентратами (в каждой гондоле размещалось от 80 до 120 кг грузов). 22 июня объединенный отряд добровольцев напал на партизан на хребте Северского (между устьями рек Пескура и Аракча). Отряды с боем отошли, а самооборонцы нашли и увезли в Бешуй четыре базы (около 6000 кг) продовольствия, которое партизаны после сброски не успели затащить выше в горы[789].
Подполье. К 1 июля 1943 г. проведена работа по перестройке и активизации деятельности подпольных групп. Через них распространено более 3000 экземпляров советских газет и листовок, развернута пропаганда. Организован саботаж отправки женщин в Германию и вербовки добровольцев в Русскую освободительную армию (РОА). Только в Симферополе этими группами совершено 43 акта порчи паровозов, 5 раз прервана телефонно-телеграфная связь на линии Севастополь – Симферополь – Керчь, произведен взрыв на городской электростанции, подожжены продсклад и склад взрывчатых веществ и моторов, испорчено много оборудования, выведено из строя 50 автомашин. В результате 6 разведопераций по городами районам добыты важные разведданные. Переправлено в отряды 10 человек[790].
Следует указать на крепнущую связь партизанского леса и патриотов в населенных пунктах. Например, связь с местным населением поддерживали феодосийцы из восточных отрядов (оформившихся в Восточное соединение в феврале 1944 года). Так, по свидетельству А.А. Куликовского[791], командира отряда, затем 3‑й бригады, ималась подпольная связь с тремя патриотическими группами – основной (группой Н.М. Листовничей, через партизан А. Чачхиани, Бодрова, Безносенко и Овчинникова осуществлялось снабжение партизан медикаментами, верхней одеждой, бланками и печатями оккупантов), из поселка Сарыголь (группа Г. Колегаева, поздно связавшаяся с лесом, но сделавшая очень многое – диверсию на Сарыгольской водокачке, крушение железнодорожного состава под ст. Грамматиково и взрывы двух паровозов), рыбацкой группой из с. Красный Кут – Китень. Эта патриотическая группа, возглавляемая М.С. Царевым, примечательна тем, что через нее в партизанский лес перешло трое военнослужащих из румынской береговой охраны (И. Братов, М. Муцон, Н. Щекин