15 июля приказом начальника КШПД упразднена должность Командующего партизанскими отрядами Крыма, упразднены и сектора. Из личного состава 1‑го, 2‑го и 7‑го отрядов в зоне бывшего 1‑го сектора создан автономно действующий 1‑й отряд (командиром назначен прибывший из Сочи М.А. Македонский, комиссаром М. Селимов), который подчинялся непосредственно КШПД. На участке бывшего 2‑го сектора создана 1-я бригада из трех отрядов, командиром которой назначен Н.Д. Луговой, комиссаром – М.М. Егоров (в нее вошел 2‑й отряд (командир Ф.И. Федоренко, комиссар Н. Белялов), 3‑й отряд (командир И.И. Москалев, комиссар С.А. Муковнин), 4‑й отряд (командир В.С. Кузнецов, комиссар С.И. Мозгов). 6‑й отряд в старокрымских лесах преобразован в 5‑й (командиром назначен И.C. Мокроус, комиссаром А.О. Османов), подчинявшийся непосредственно КШПД[809].
Согласно Директивы НКВД СССР от 13.07.1942 г. штабам партизанского движения не подлежали передаче: разведывательно-диверсионные группы спецназначения, действовавшие в тылах противника; разведагентура; курьеры и связники; резиденты в немецком тылу; переписка по партизанским формированиям (сводки, донесения, доклады, радиограммы). Основной задачей КШПД, исходя из указаний Ставки ВГК и Центрального штаба партизанского движения, являлась дезорганизация тыла противника: разрушение коммуникационных линий, линий связи, уничтожение складов боеприпасов, снаряжения, горючего и продовольствия, нападение на штабы и войсковые части и соединения, уничтожение материальной части на аэродромах, осведомление частей Красной Армии о расположении, численности и передвижениях войск противника.
В это же время в Москве был проведен детальный анализ работы НКГБ Крымской АССР. Следует отметить, что руководство НКГБ Крыма слабо реагировало на докладные оперативного состава в отношении крупных недостатков в партизанском движении и не давала конкретных указаний по работе оперативных групп. В связи с этим начальник 4‑го управления генерал П. Судоплатов в июле 1943 года направил на имя заместителя наркома НКГБ СССР докладную, в которой указывал на наличие в ней существующих недочётов и давал рекомендации по дальнейшей работе[810].
В ночь на 21 июля заместитель начальника КШПД Г. Северский с группой начальства легкомоторными самолетами были переброшены в Зуйские леса и приступил к решению вопросов по завершению реорганизации партизанского движения, имея намерение побывать в 1‑м и 5‑м автономных отрядах. На кратком совещании комполитсостава Северский довел окончательное решение начальника КШПД по штатному составу командования бригады: исполняющим обязанности командира бригады назначен батальонный комиссар Н. Д. Луговой, комиссаром – старший политрук М. М. Егоров, начальником штаба – старший лейтенант Н. К. Котельников, начальником опергруппы НКВД – заместитель командира по войсковой разведке майор госбезопасности Е. П. Колодяжный.
Всего в бригаде на день подписания приказов числилось 110 партизан (штаб – 6, группа обслуживания – 10, 2‑й отряд – 39, 3‑й отряд – 33 и 4‑й отряд – 22 партизана). Остававшийся личный состав бывшего 5‑го отряда 2‑го сектора был использован для доукомплектования отрядов бригады[811]. В каждом отряде создавались по одной боевой группе (10–20 бойцов), группы войсковой (3–5 человек) и специальной (3–6 человек) разведки и по 1–3 диверсионных группы (численностью 3–4 человека каждая).
Затем группа командования КШПД перешла в леса Крымского заповедника. 25 июля Северский и Романцов в заповеднике провели собрание с личным составом 1‑го и 2‑го отрядов 1‑го сектора и 7‑го отряда, прибывшего в Крым с Кавказа. На собрании были заслушаны претензии и пожелания партизан, после чего Северский объявил о создании 1‑го автономного отряда, непосредственно подчиненного КШПД (командир – М. Македонский, комиссар – М. Селимов, начальник штаба – М. Аппазов, начальник опергруппы НКВД – И. Витенко), и довел частные задачи отряда на лето 1943 года, после чего со своей группой стал готовиться к переходу в Зуйские леса и далее на восток. В итоге в 5‑й автономный отряд поход не состоялся, и группа командования вылетела на Большую землю, посчитав свою миссию выполненной.
9 августа заместитель начальника Крымского ШПД Б. Лещинер направил в ЦШПД «Отчет о работе кадров Крымского ШПД за период с января по 1 августа 1943 г.», в котором подробно освещены кадровые и статистические данные по крымским партизанам на середину 1943 г.[812].: «При Крымском ШПД отдела кадров нет. Вся работа по кадрам проводится аппаратом обкома ВКП (б). В руководство штаба подобраны из партийно-советского актива – 4 человека, органов НКВД – 2, партизан – 3, рядов РККА – 2 человека.
За отчетный период партизанским кадрам звания не присваивались, т. к. весь аттестационный материал (посланы документы на 125 человек), начиная с ноября 1942 года не находит окончательного решения. Отделы кадров Военных Советов Закавказского и Северо-Кавказского фронтов отказались рассматривать эти материалы и направили их в отдел кадров ЦШПД, откуда они были также возвращены. В результате материалы в течение долгого времени не рассматривались.
В партизанском лесу действуют одна бригада и 5 отрядов, численностью в 228 человек, из них: начсостав (командиры, комиссары, начальники штабов, уполномоченные Особых отделов НКВД, врачи и фельдшера, командиры групп отрядов) – 52 человека; партизан – 176 человек. По полу: мужчин – 217, женщин – 11 человек. По национальности: русских – 107, татар – 15, украинцев – 58, белорусов – 2, евреев – 5, других – 11 человек; по возрасту: до 18 лет – 5, от 18 до 26 – 102, от 26 до 45 – 107, старше 43 лет – 3 человека.
Из общего количества партизан:
а) руководящих работников партийных, советских и комсомольских органов – 16 человек (секретари: ОК ВКП (б) – 2, РК ВКП (б) – 5. РК ВЛКСМ – 1; председатели райисполкомов – 2; учителя – 1, врачи – I, директора предприятий – 2),
б) работников милиции, органов и войск НКВД – 27 человек; военнослужащих – 142 человека:
ранее находившихся в частях РККА – 122 (среднего и старшего начсостава – 29, младшего и рядового состава – 93); ранее находившихся в частях Черноморского флота – 20 (старшего и среднего начсостава – 2, младшего и рядового состава – 18).
вышло из тыла противника – 62 человека, из них: определено в РККА – 22, на задание в тыл противника – 24, в распоряжение ЦШПД – 1, на постоянное место жительства в тыл Союза – 15 человек.
Безвозвратные потери партизан составили 220 человек».
После завершения реорганизации КШПД смог взять управление партизанами Крыма в свои руки, продолжая взаимодействовать с ВС фронта (группы войск) и Черноморского флота. Переформированные отряды, освободившись от раненых, больных и истощенных партизан, получив пополнение, достаточное количество продовольствия, средств МТО и боеприпасов, с конца лета приступили к ведению боевых действий, начавшихся с активного противодействия карателям, до сих пор почти беспрепятственно хозяйничавших в крымских лесах. Хотя еще в середине августа противник предпринял окружение тиркенских лесов и попытку прочеса силами до 8 тысяч человек, но партизаны без потерь маневром ушли из-под прочеса[813]. Но уже многое менялось – в тактике, обстановке, настрое крымчан. Диверсионные и боевые группы продолжили выходы на коммуникации оккупантов, продемонстрировав тем самым, что партизанское движение в зиму 1942–1943 гг. выстояло и в состоянии оказывать существенную помощь фронту.
15 августа командование отрядов проверило подготовку диверсионных групп к проведению всеобщей операции «Рельсовая война», назначенное на конец первой декады сентября[814]. Было принято окончательное решение забросить и базировать в лесах заповедника разведывательно-партизанский отряд численностью 50–70 человек, укомплектованный личным составом Черноморского флота, представителями партизан, местного населения и бежавшими из лагерей военнопленными, пригодными для разведдеятельности. 20 августа парашютисты РО «Сокол» десантировались на партизанские сигналы в районе г. Черная.
24 августа Крымский обком партии принял постановление «О работе областного партийного центра в Крыму»[815], в котором отметило, что население Крыма не покорилось оккупантам. Подпольному центру удалось установить связь со многими подпольными патриотическими группами, в большинстве возникшими самостоятельно, и через них провести значительную политическую работу среди населения. Бюро обкома отметило исключительно высокое политико‑моральное состояние партизан. Меньшим количеством людей они наносили врагу очень сильные удары. Увеличилось число диверсий на железной дороге; улучшилось ведение разведки, в том числе и в интересах командования Северо-Кавказского фронта. Высоко оценивая работу подпольного центра, бюро обкома отметило и недостатки в подпольной работе: пренебрежение конспирацией, слабое разоблачение специально созданных гестапо провокационных групп, отсутствие связи с Керчью, Севастополем и отдаленными северными районами Крыма.
Симферопольский подпольный городской комитет партии во главе с И.А. Козловым объединил 42 боевые подпольные организации и группы, в которые входили 320 человек. Активно действовали организации В.К. Ефремова на железнодорожной станции Симферополь, Н.А. Барышева – в областном драматическом театре, П.Н. Топалова – на хлебозаводе. Наиболее многочисленными и активными были группы подпольщиков под руководством И.Г. Лексина, И.И. Носенко, В.И. Бабия[816].
Партизаны. Конец лета и первые месяцы осени 1943 г. характеризовался увеличением количества диверсионных актов – как партизан, так и находящихся на связи с ними подпольщиков. Партизанские подрывники участвовали во всеобщей «рельсовой войне» – серии операций по объектам железнодорожных коммуникаций врага; всего крымчане подорвали 666 рельсов и один эшелон