[840]. Количественный состав самолётного парка названных полков пока не поддаётся точному подсчёту, но анализ косвенных данных позволяет говорить минимум как о 12 самолётах Ли-2 (С-47), до десяти самолётов У-2, С-2, ПР-5, привлекаемых к полётам в Крым в исследуемый период[841]. С момента захвата плацдармов в Восточном Крыму ВВС ЧФ снова были привлечены для обеспечения партизан Крыма. Продовольствие уже почти не поставлялось, акцент был сделан на поставки специального вооружения (мины, диверсионные средства) и заброску разведчиков РО штаба ЧФ, а также сброску пропагандистской литературы. Только за время с декабря 1943 г. по апрель 1944 г. выделенные самолёты различных частей сделали более 20 успешных самолётовылетов по решению поставленных задач психологической войны над Крымом[842].
Эффективность диверсионных акций находилась в прямой зависимости не только от наличия у партизан взрывчатки, мин и различного рода подрывной техники, уровня подготовленности личного состава к их применению, но и от степени охраны противником железнодорожных коммуникаций и других тыловых объектов и их активных действий по оттягиванию партизан от коммуникаций (которых было немного, всего две железнодорожные ветки: Чонгар-Джанкой-Симферополь – Севастополь с ответвлением на Евпаторию и Армянск – Джанкой – Владиславовка – Керчь с ответвлением на Феодосию[843]). Оккупационные части стремились – особенно в период конца 1943 – начала 1944 гг., т. е. наибольшей концентрации войск противника в Крыму – сковать партизан боями, прочесами, не дать им выйти на коммуникации, что зачастую удавалось[844]. Что же касается цифровых данных по Крыму, то например, с 7 апреля 1942 г. по 1 октября 1943 г. крымскими партизанами было получено 885 разных мин и 3487 кг тола[845], а за весь период до апреля 1944 г. – 500 специальных мин со взрывателями на 3 часа (200 мин), 6 часов (50 мин), 7 суток (150 мин), 14 суток (50 мин) и 28 суток (50 мин)[846]. В партизанских отрядах Крыма закончились периоды полного отсутствия взрывчатых веществ и средств взрывания, как, например, зимой 1942–1943 гг.[847]
В течение лета и начала осени 1943 г. войска Северо-Кавказского фронта при содействии Черноморского флота пытались разгромить противника на Таманском полуострове и выйти к Керченскому проливу. Но группа армий «А» и объединенные германо-румынские военно‑морские силы при поддержке 4‑го воздушного флота упорно удерживали Таманский полуостров, Крым, Приазовье, прикрывали южный фланг своего фронта от ударов с моря. Разгром вермахта в битве на Курской дуге и освобождение Донбасса лишили немецкую армию перспективы наступления на Кавказ. В связи с продвижением советских войск к Днепру и возможной изоляцией Крыма с севера над 17‑й армией нависла угроза уничтожения. Командование вермахта решило отвести войска с Таманского полуострова и использовать их для обороны Крыма.
Противник. В сентябре-октябре 1943 года после эвакуации Кубанского плацдарма на территорию Крыма были выведены части и соединения немецкой 17‑й полевой армии (9 октября армия полностью закончила переправу через Керченский пролив). В ноябре 1943 года ее командующий генерал-полковник Эрвин Йенеке занял одновременно и высший административный пост на полуострове. По иностранным данным, через Керченский пролив было эвакуировано 177355 немецких военнослужащих, 50139 военнослужащих союзников, 28486 «хиви» и рабочих колонн, кроме того воздушным транспортом вывезен 15661 военнослужащий. Всего таким образом – 271641 чел. Кроме того в Крым переброшено 27456 эвакуированных из числа гражданского населения, не считая 60000 гражданских лиц, перевезенных с февраля по август[848].
Командующий 17‑й армией 5.10.1943 г. перед войсками указал в числе других антипартизанские мероприятия: «17-я армия получила задачу оборонять Крым. Эта задача должна быть выполнена с огромнейшим напряжением и для этого должны быть сосредоточены все силы… 6. За борьбу с бандитами ответственны в своих районах командиры корпусов. Все службы, которые занимаются этим делом, взаимодействуют с командованием корпусов и дивизий»[849].
Партизаны. Наиболее сложной оставалась обстановка в зоне действия 5‑го автономного отряда. Окрестные населенные пункты Юго-Восточного Крыма заполнялись полевыми войсками немецкого 5‑го армейского корпуса, румынской горной дивизии и формированиями добровольцев, выведенными с Северного Кавказа и предназначавшимися для обороны района Феодосии и Керченского полуострова от советских десантов. В период с конца октября 1942 по начало ноября 1943 гг. в районах между шоссейной дорогой Ускут – Карасубазар и дорогой Орталан – Ай-Серез не было партизанских отрядов. В старокрымских и судакских лесах в течении этого периода появлялись лишь малочисленные группы разведки (ноябрь 1942 – апрель 1943 г., группы Л.П. Ховриенко и И.И. Меркулова, всего 11 человек) и возник зимой 1943 г. самостоятельный (автономный) партизанский отряд в 42 человека под командованием А.В. Чачхиани (он же и комиссар), связанный с феодосийским подпольем (группа Н.М. Листовничей)[850]. С конца апреля 1943 г. в район южнее Старого Крыма перешел 6‑й отряд (командир И.С. Мокроус, комиссар С.А. Позывай). Он и явился своеобразной организационной группой для развертывания партизанского движения в районе от массива старокрымских лесов до дороги Орталан – Ай-Серез. С августа 1943 г. 6‑й автономный отряд был переименован в 5‑й автономный отряд, который с ноября возглавил В.С. Кузнецов (Мокроус был эвакуирован на Большую землю самолетом). Автономный 5‑й отряд численностью до 50 бойцов базировался в Старокрымских лесах, испытывая недостаток продовольствия, радиопитания, стрелкового оружия, боеприпасов и медикаментов. За полтора месяца назначенный вместо выбывшего по болезни Мокроуса командир отряда В. С. Кузнецов и комиссар А. Османов навели в отряде порядок и с помощью вернувшихся с Большой земли партизан бывших Судакского, Феодосийского и Старокрымского отрядов активизировали боевую деятельность. Основными задачами отряда оставались диверсии на коммуникациях и поддержание надежной связи с подпольем Феодосии, патриотическими группами и организациями добровольческих батальонов и населенных пунктов. Вскоре основной заботой командования автономного отряда стало распределение пребывающего в лес гражданского населения. Так, 22 октября в старокрымском лесу был создан еще один отряд (получивший № 7) под командованием А.А. Куликовского[851]. Создавались и другие новые отряды, и целые бригады из них – причем практически по всей партизанской зоне[852]. Только 30–31 октября в 1-ю партизанскую бригаду влилось 200 человек, пришедших из прилесных сел[853]. А 1 ноября в связи с притоком пополнения КШПД провел переформирование этого соединения – на базе бригады было создано три (1-я бригада Ф.И. Федоренко в составе 2‑го, 18‑го и 19‑го отрядов, 5-я под командованием М.М. Егорова – в составе 3‑го, 6‑го и 21‑го, 6-я бригада под командованием Г.Ф. Свиридова – в составе 17‑го, 20‑го и 22‑го отрядов). Приказом КШПД в ноябре 1943 г. в лесах южнее Орталан была создана 2-я бригада (командир Н.К. Котельников и комиссар Т.Г. Каплун), в которую вошли 4‑й партизанский отряд из 62 человек и 32 бойца из 3‑го отряда, недавно пришедших из районов оккупации. В старокрымских лесах была образована 3-я бригада в составе шести небольших отрядов на базе основной организационной единицы – 5‑го отряда. 7 ноября 1943 г. КШПД санкционировал объединение четырех отрядов (2‑го, 3‑го, 4‑го и 6‑го) в лесах заповедника в 4-ю бригаду, назначив командиром М.А. Македонского, а комиссаром – М. Селимова. Как рассказывал командир 6‑го отряда Н.И. Дементьев: «К концу октября 1943 года 6‑й партизанский отряд в составе 4‑й бригады Южного соединения был полностью сформирован в составе трех взводов: Тавельского, Константиновского и из перешедших к партизанам бывших немецких подручных, общая численность 384 человека. Жители деревень Тавель, Константиновка и других полностью ушли в лес под защиту нашего отряда, стали называться «Гражданским лагерем». В этом лагере насчитывалось более 1200 человек женщин, детей и стариков. Их жизнь нам удалось, пусть и с трудом, но сохранить до освобождения Крыма. Однако охрана мирного «гражданского лагеря» в значительной мере связывала боевые действия отряда. Мы были лишены возможности широкого маневра, так как у нас за спиной постоянно были мирные семьи из «гражданского лагеря». Наш отряд в основном действовал в Симферопольском районе, и партизаны своими жизнями сохранили жизнь мирного населения…»[854].
А вот как, например, происходили формирования в старокрымских лесах. Радиограммами от 30 и 31 октября, которые В.С. Кузнецов подписал вместе с Р. Ш. Мустафаевым, прибывшим в качестве комиссара формирующейся 3‑й бригады сообщалось, что в Старокрымском лесу имеются уже пять отрядов. Общее количество личного состава – 322 человека. Срочно требовалось оружие, медикаменты и хирургические инструменты. 1 ноября в соответствии с решением КШПД на базе 5‑го автономного отряда было завершено создание 3‑й партизанской бригады, о чем В.С. Кузнецов объявил соответствующим приказом. 4‑й отряд 1‑й бригады, предназначенный для формирования на его базе 2‑й бригады, изготовился к передислокации из зуйских лесов в район г. Средняя – месту постоянного базирования. По состоянию на 28 октября в пяти сформированных Кузнецовым – Мустафаевым отрядах насчитывалось около 330 человек. Новые отряды активно включились в действия на коммуникациях. За последние дни октября – начале ноября состав 3‑й бригады пополнили еще около 200 новичков, а представленные кандидатуры командного состава были утверждены КШПД: командир бригады – В.С. Кузнецов, комиссар – Р.Ш. Мустафаев, начальник штаба – С.Д. Качанов, начальник опергруппы госбезопасности – П.М. Заболотный, уполномоче