Следующий удар достался посланнику Оракула. Куда более сильный и в лицо, а не по рукам. Гераклид завалился набок и заскулил.
– Терпи, – посоветовал Парокл, и не ясно было, к чему это относилось: к туалету или к боли от удара. – Что же касается тебя и твоих шифров – я все равно выясню. Но советую заговорить, иначе вы сдохнете. От голода и от жажды. Пока не начнете рассказывать – можете даже не рассчитывать на нормальное обращение, смекаете?
Диос замахнулся, но бить не стал, лишь пригрозив кулаком. Поднявшись, он аккуратно сложил бумаги назад в торбу и запихнул ее под кровать. Смерив взглядом пленников, Парокл противно улыбнулся.
– Пойду поем с дальней дороги. И потом непременно посещу одно прекрасное место, в которое так жаждет наш толстощекий друг. Смекаешь?
– Боюсь, что скоро в твоей комнате будешь ужасный запах. Мой друг не собирается сдерживаться, да и я, если приспичит, поддержу его порыв! – крикнул Юлиус на прощанье, но дверь уже захлопнулась, и не ясно было, услышал Парокл или нет.
Мысль мошенника заметалась, как крыса на тонущем корабле. Так, сначала они шли через общий зал, потом… сколько было поворотов? Видел ли он в коридоре хотя бы одно окно? На сколько оборотов ключа была закрыта дверь? Форма этого самого ключа? Готовили ли еду на кухне, когда…?
– Эй, ты что, заснул? – Гераклид ухитрился обползти вокруг ножки стола, протиснувшись между ней и стеной, и уткнулся носом мошеннику в бок. Теперь он здорово напоминал толстого пыхтящего слизня, который выбрал щель в полу не по размерам и застрял. – Ты витаешь в облаках, а надо срочно думать о побеге!
– Ты бы еще громче об этом кричал, – вкрадчиво посоветовал Юлиус.
Его так и подмывало добавить пару слов о том, как вредно прерывать путь мысли того, кто почти совсем… за малым еще не придумал способа спастись, но мошенник сдержался. Фавн неоднократно приводил ему примеры отличных воров и искуснейших интриганов, которые закончили свои дни за решеткой или даже без рук и головы только потому, что затеяли выяснять отношения с сообщниками вместо того, чтобы молча и, главное, быстро выкручиваться из сложной ситуации.
– Дружок, сейчас ты вернешься на прежнее место, и мы синхронно поползем к кровати, – Юлиус никак не мог позволить себе уйти, хотя бы не попытавшись завладеть шифром, который Диас так любезно сумел разгадать, пусть даже и наполовину.
Как и следовало ожидать, с координацией движений у Гераклида было как отлично, только наоборот. К тому же он производил немыслимое количество шума. Охи, ахи, вздохи, взвизги, комментарии в духе «Мне в щеку вонзилась заноза!» или «Куда ты так быстро!», причитания, неуместные восторги по поводу каждого преодоленного сантиметра… Мошенник яростно полз вперед, извиваясь всем телом, и ему чудилось, что «тихого» Аквуса вот-вот кто-нибудь услышит и тогда… Что будет тогда, Юлиус не загадывал.
Юлиус выгнулся буквой мю и носком ботинка нащупал под кроватью свою торбу. Подтолкнул ее поближе. Связанными за спиной руками вытащил оттуда листы бумаги. Запихнул за штаны сзади. Задвинул торбу обратно. И пробормотал:
– А теперь, дружок, быстро возвращаемся обратно.
– Что-о-о?
– Обратно. Только тише, заклинаю тебя!
Но даже заклятие не остановило возмущенный вопль упарившегося Гераклида. Когда через минуту воздух у Аквуса в легких закончился, дверь медленно отворилась, и в проеме возникла рожица давешней чернявой девочки.
– Мальчики, вы тут убиваете друг друга? – громким шепотом поинтересовалась она.
– Насчет нас не беспокойся, моя дорогая, – Юлиус против воли расплылся в улыбке и возблагодарил Гермеса, Фортуну, а вслед за ними всех богов, вместе взятых. – А вот чтобы тебя случайно не убили люди, которым должен денег Диас Парокл, поторопись – он может сбежать и не заплатить по счетам. Во время последнего рейда добычи ему совсем не досталось… А виноватой ты будешь. Что вовремя не доложила. Так что, на твоем месте, я бы запер Парокла в туалете, или где он сейчас сидит…
Девочка смерила Юлиуса недоверчивым взглядом, прищурилась и хлопнула дверью.
– А откуда ты узнал… – начал было Гераклид, но Юлиус прервал его.
– Цыц. План по возвращению на прежнее место отменяется. Теперь есть пара лишних часов, которые мы потратим с толком. Всегда знал, что книги помогут распутать любые узлы.
Мошенник опять потянулся ногой к торбе, где оставались книги. Хвала Олимпу, среди украденных из библиотеки томов был фолиант с медными накладками на корешке, одна из которых погнулась – можно было попробовать перетереть веревки.
Юлиус сдул со лба прядь волос и под холодеющим взглядом Гераклида пробормотал:
– А потом, дружок, мы научимся летать.
Глава девятая.Опасности и спасения
Корпса чрезвычайно радовала его новоприобретенная способность игнорировать жалобы Гераклида. Если бы не она, то процесс перетирания веревки превратился бы в пытку. А так – подумаешь, постоянное сопение, бухтение, жалобы, взывания к богам и проклятия всему сущему. «Это ничего-ничего», – как любил говаривать Фавн.
Тем не менее, когда с веревками было покончено и пленники начали растирать руки и ноги, восстанавливая кровообращение, Юлиус почувствовал себя значительно лучше. Сказывалась установившаяся тишина.
Видимо, как и всякое умение, способность жалеть Гераклида и сострадать ему нуждалась в постоянной практике и тренировке.
Мошенник достал из штанов помятые расшифровки и спрятал их обратно в торбу. Раз они теперь сбегают цивилизованно, то негоже уподобляться дикарям, да и листы бумаги в штанах – не самое лучшее подспорье, когда требуется быстро бегать и тихо ползти. А именно этим и предстояло заниматься в ближайшем будущем.
Но сначала – спуститься.
– Скажи мне, великий скульптор, непревзойденный художник, талантливый стихоплет и посланник богов, боишься ли ты высоты?
– Разумеется, нет! – фыркнул Гераклид.
– Понятно, дружок, – протянул Юлиус, наблюдая, как кончики ушей Аквуса краснеют. – А то, что врать не хорошо, нас, конечно же, не учили. Ладно, вот тебе материал, сделай из него веревку.
Сунув оторопевшему Гераклиду покрывало и простынь с кровати Парокла, мошенник бегло оглядел комнату. Всегда следует оставлять последнее слово за собой, даже если ты убегаешь.
Стол? Ерунда. В нем ничего не спрячешь. Под кроватью? Там не было ничего, кроме торбы и грязи. Углы? В них слишком много всего, и вряд ли что-то из этого имеет настоящую ценность. Стул? Хм. Слишком аккуратно сделан для такого заведения. И сиденье почти не прогибалось под Диосом, когда тот восседал на нем.
Ругая всех и вся, а в основном самого себя, Юлиус с помощью все того же медного корешка и ногтей содрал обивку со стула. Чутье не подвело мошенника. Внутри, в туго завязанном мешочке – чтобы не шумели – лежали монеты. Судя по весу, около тысячи драхм. Конечно, не сравнить с тем, что украли у самого Корпса пираты, но все же это могло стать неплохим подспорьем в будущем. Особенно если вспомнить, что Юлиус и Гераклид были на острове, полном разбойников, в то время как им надо было оказаться на Кипре.
Помимо денег в стуле еще хранились бумаги с образцами подписей разного рода чиновников, пустые бланки, специальные ручки и прочие «рабочие инструменты» Парокла. Решив ничего не оставлять, Юлиус сгреб все содержимое тайника в торбу.
– Ну вот, теперь порядок, – улыбнулся мошенник. – Парокл, ты – неудачник! Смирись!
Когда Юлиус вновь обратил свое внимание на Гераклида, тот, сияя от гордости, продемонстрировал связанный узел. Естественно неумелый и неуклюжий. По всему было видно, что выдержать он не сможет даже Корпса, не то что упитанного Аквуса.
Ласково улыбаясь, как маленькому ребенку, мошенник взял из рук Гераклида узел и завязал по новой. Дернул несколько раз и удовлетворенно кивнул, отметив попутно, что посланец богов слегка засмущался. Все же эта удивительная «тактика ласки и доброты» давала ощутимые результаты.
– Лезь первым, дружок – скомандовал Юлиус.
– Но почему? – скульптор с опаской выглянул в окно. – Там ведь высоко. Это же третий этаж! Почему именно я должен первым бросаться навстречу опасностям?
– Потому что я буду прикрывать наше отступление. Хотя, ты прав. Пожалуй, эту героическую миссию лучше доверить тебе, дружок. Тебя послали боги, а значит, они наверняка постараются помочь, если в этом возникнет необходимость.
Юлиус двинулся к окну, но тут же оказался отброшен огромным телом Гераклида. Тот, схватившись за связанные простыни, полез вниз. Выглянув наружу, мошенник со вздохом увидал, как горе-скульптор повис, раскачиваясь, на середине. Посмотрев вниз, Аквус замер и больше не двигался.
– Быстрее лезь, – прошипел Корпс. Все-таки иногда приходилось отказываться от ласки и доброты в пользу куда более действенных средств.
– Я боюсь! – почти кричал в панике Гераклид.
– Быстрее, дружок, иначе я попросту отвяжу веревку.
– Ты не посмеешь!
– Если бы ты так сильно не орал…
…Раздался треск, и хрупкая материя попросту порвалась, избавив Аквуса от духовных терзаний. Тот упал с высоты второго этажа, ударившись о землю словно огромный куль. Гулкий звук разнесся по округе.
«Ну вот, влипли», – рассеянно подумал мошенник.
Рефлексы не тратили время на размышления, они спасали Корпсу жизнь, как делали это уже не раз. Перекинув торбу через плечо, Юлиус схватился за остаток простыни. Соскользнул до ее края и, сгруппировавшись, спрыгнул. Приземлился, откатился в сторону, смягчая удар и попутно оценивая обстановку.
Было тихо, лишь из окон выглядывали любопытные. Встав сам и растолкав Гераклида, который стонал от «бездны боли, обрушившейся на израненное тело», мошенник бросился дальше по улице. Удивляться тому, что даже сейчас Аквус умудрялся находить время для метафор, Юлиус не стал. Уже давно понял, что это настолько въелось в спутника, что вытравить никак не получится.
Когда они уже сворачивали за угол, за спиной раздался крик: «Стоять!» Хотя на Родосе и царили весьма свободные нравы, охраннику даже самого бандитского притона не сильно понравится, если постояльцы будут рвать гостиничное имущество, а потом убегать, как будто они и впрямь в чем-то виноваты.