После фиаско с разведывательным отрядом Эдвард Дельфин растерял всю свою репутацию. Более того, за ним закрепилась слава беспечного лорда, который ничего не понимает в искусстве войны, и с этого момента защитники крепости стали обращать на него снисходительные и даже презрительные взгляды.
Нынче ему сложно было пройти до конца коридора так, чтобы не услышать едкий шёпот у себя за спиной, и всё это было неприятно, но ещё страшнее было чувство вины, которое чугунным снарядом висело у него на сердце.
Он мёртв. Юный дворянин, которого он отправил на эту глупую, безумную, а главное совершенно бессмысленную миссию — мёртв.
Эдвард вспоминал его ясный голос, горящие глаза, а затем думал, что прямо сейчас он лежит неподвижный посреди серой пустоши, леденеющая добыча для воронья, и всему виной — он сам.
Прочие разведчики вернулись и рассказали, что смогли добраться до назначенного места, но ничего не обнаружили. А уже на обратной дороге их командир, Кай Родригес, и ещё несколько человек погибли, когда на них набросились гоблины…
Глава 28Совет
Многие только фыркнули, когда услышали эту историю.
С самого начала было понятно, что этим всё и закончится. Старый волк Гутрих, который тоже присутствовал на собрании, на котором слушали донесения разведчиков, молча прищурился; прочие великие лорды высказали Эдварду соболезнования, при этом откровенно намекая, что впредь ему не следует вмешиваться в военные дела.
Разумеется, единственный провал нельзя была назвать настолько важным, и в то же время прочие полководцы хотели избавиться от конкурента за власть, а потому всячески раздували его неудачу. В свою очередь сам Эдвард даже не пытался оправдаться.
Сгорая от вины, он проклинал безумца в маске ворона, теперь снова уверенный, что последний был шарлатаном, а то и вовсе — дурным сновидением. В порыве ярости он швырнул конверт в огонь. Пусть. Даже если там была написана правда, он, Эдвард, уже ничего не сможет сделать. Они обречены.
Шли дни. Наконец в комнату, из которой он почти не выходил, постучали и сообщили, что заметили противника. Эдвард набросил кольчугу и направился через узкие, пахнувшие дымом коридоры на собрание военного совета.
На входе его встретили стражники, неподвижные, как стены. Он прокашлялся и прошёл в просторный каменный зал, освещённый полосками неба, пробивавшимися через узкие окна. В левом его конце громоздился широкий стол, за которым сидели великие лорды: молодой и амбициозный Вермонт из Герии, Грегори Восточного побережья, которого Эдвард видел много лет назад во время совместной охоты, Рудольф Каширский с его крысиными передними зубами и Великий герцог Эденский Монтгомери собственной персоной; против них восседал старик с длинной серой бородой, генерал Гутрих, и его советники.
Эдвард выпрямил спину и проследовал к свободному месту.
При этом он заметил, что собравшиеся не стали его дожидаться и уже вели между собой дебаты.
— … Именно поэтому, — говорил своим моложавым голосом Монтгомери, тридцатилетний мужчина с привлекательным лицом и выраженным подбородком без единого волоска, — я предлагаю вывести нашу кавалерию с западного и восточного фланга, через Алые и Чёрные врата, и зажать противника к стенам, где ваши лучники их перестреляют, генерал.
Гутрих медленно опустил глаза на карту, которая лежала на столе, захрипел:
— Зеленокожих восемь десятков по донесениям. Первые их полчища будут, — старик самую малость приподнял указательный палец, и его советник сразу, как после сурового выкрика, подвинул выкрашенную зелёным фигурку на карте ближе к изображению крепостной стены, — здесь уже совсем скоро. Вы думаете, что ваши два десятка рыцарей смогут «зажать» столько тварей?.. Смогут они их заглотить?.. — буркнул старик.
— Мне известно, что гоблины наступают волнами, в каждой из которых от десяти до пятнадцати тысяч. Так было во время знаменитой битве при этой самой крепости полвека тому назад, — с улыбкой ответил Монтгомери.
— Я воевал в той битве, — хрипло сказал Гутрих.
— И сдали крепость, — язвительно вставил Вермонт, молодой герцог с длинными чёрными волосами, чем сразу обратил на себя суровые взгляды офицеров старого генерала.
— Я тогда не был генералом, хотя уважаю лорда Фарадиса, — после краткой паузы ответил Гутрих. — За мои пятьдесят лет ни один монстр не пробрался за эти врата… и не проберётся.
То ли потому, что с этими словами старик повернул голову, так что зрачки его поймали сияние свечей, то ли по другой причине, но Эдварду показалось, что глаза его загорелись, как звёзды.
Повисла тишина.
— Никто из нас, — дипломатично начал Монтгомери, — не сомневается в ваших подвигах, генерал. Мы просто…
— Тогда слушайте внимательно, — загремел Старый волк. — Не думайте, что сможете просто придавить зеленокожих. Это вам не крестьяне, что разбегаются при виде бронированного рыцаря. Гоблин слабее человека, ниже его… Но намного опаснее. Знаете, почему? — его взгляд прошёлся по собравшимся, точно раскалённое железо. — Потому что эти создания не знают страха. Там, где люди разбегутся, струсят, они будут бросаться под копыта ваших коней, рвать, кусать, сгрызать их сухожилия… и валить на землю.
— Мы их передавим! — выпрямив спину заявил Грегори, известный храбрец.
— Сотню, тысячу, а на десятой завязните. Я не собираюсь терять свою кавалерию в начале битвы…
— «Свою»? — прищурился Вермонт.
— Вашу тоже не хочу терять, — неожиданно улыбнулся Гутрих, к великому удивлению собравшихся. — Война — это расчёт, — сказал он совершенно иным голосом. — Врагов ещё слишком много. Не стоит нам выходить за стены. Подождём, постреляем их, а когда станет поменьше — тогда вы можете устроить своё геройство. Слушайте моего совета, и я обещаю вам, что мы не только победим, но и вы получите свою славу… ваши превосходительства.
Повисла тишина.
Великие лорды рассеянно переглянулись.
Даже Эдвард немного удивился. Сперва Гутрих казался ему чёрствым, грубым стариком, однако в последний момент его темперамент резко переменился. Как будто всё это время он просто отыгрывал роль, чтобы затем неожиданно стянуть свою маску, обескуражить оппонента и между делом предложить ему некоторые уступки, отчего отказывать на это «разумное» предложение стало просто неподобающим.
Только сейчас Эдвард вспомнил, что старика называли большим хитрецом. Не просто так он пять десятков лет единолично правил Пограничьем.
Вдруг, сам не зная почему, Эдвард заговорил:
— А что…
Все немедленно посмотрели на него.
— Что если их… гоблинов, больше восьмидесяти тысяч?
— А сколько? — снисходительно спросил его Гутрих.
— В два раза больше… например.
— Это вам приснилось, лорд Дельфин? — с язвительной улыбкой спросил Вермонт.
Эдвард промолчал.
— Тогда нам конец, — пожимая плечами ответил старик.
Конец… Нет, глупость. Эдвард помотал головой. Глупость и не более того. Он сжёг безумное письмо, это было невоз…
Бах!
Не успел он закончить мысль, как раздался грохот, и стены каменного зала заходили ходуном. Лорды немедленно переменились в лицах и вскочили на ноги. Что происходит? Некоторое время все они находились в замешательстве, а затем в зал ворвался бледный гонец и принёс немыслимое известие…
Глава 29Стремительный технологический прогресс
Громадная, железная, стреляющая ядрами, точно катапульта, но при этом намного более разрушительная; великие лорды сперва не поверили словам гонца и приподнялись на стены, чтобы своими глазами посмотреть на гремящее оружие зеленокожих.
И увидели.
Увидели в тот самый момент, когда батарея совершила ещё один залп, и сотни снарядов ударились о крепостные стены, сотрясая последние с такой силой, что многие рыцари в железных латах потеряли равновесие.
Никто не знал, как назвать это дьявольское, извергающее дым приспособление, в человеческом языке ещё пока не было подходящего слова, но когда оно появится, Михаил был уверен, что переводится оно будет как «пушка».
Михаил немедленно открыл Энциклопедию и снова просмотрел основную информацию относительно Карабана:
«Уровень технологического развития: западная Европа 13-го века».
В Европе тринадцатого века существовали примитивные пушки, но явно не такие, которые соорудили гоблины. Последние были грубыми, но достаточно большими, чтобы представлять угрозу для плотной каменной стены. Некоторые снаряды приземлялись прямо на стены, превращая лучников в кровавые ошмётки, точно камешки, брошенные в лужу. Они обладали ужасающей разрушительной силой. Откуда же они появились?
Михаил задумался.
Гоблинов называли хитрыми, но то была звериная хитрость. И сами они были именно что звери. У них не было языка, не было письменности. Следовательно, у них не могло быть технологического развития. Как же тогда они смогли придумать (и соорудить) нечто подобное? Больше сотни лет они довольствовались тем, что подбирали ржавые мечи с мест многочисленные сражений, которые покрывали северные горы; подобный технологический скачок был не просто удивительным — невозможным.
Пытаясь разобраться, он медленно повёл камеру на север, минуя бесчисленные полчища зеленокожих, и наконец остановился, когда заметил столпы дыма, которые коптили пасмурные небеса над заснеженными горными вершинами.
То были кузни.
Старинные северные кузни и новые, которые гоблины сооружали прямо сейчас. Михаил увидел дюжины монстров, которые, склонившись, отбивали детали для пушечного ствола маленькими молоточками, которые держали своими трёхпалыми руками. Затем снова просмотрел статистику и обнаружил, что несколько месяцев назад гоблины стали спускаться в угольные и железные шахты, которые оставили после себе северяне, и теперь стремительно наращивали темпы добычи и производства.
Почему?
Михаил и раньше разглядывал северные земли и не замечал ничего подобного. Ещё недавно гоблины обитали в пещерах, раз в несколько десятков лет собираясь в орду, которая бездумно бросалась на людей; теперь они строили полноценную… военную цивилизацию. Что же изменилось за последние пять лет?