— Я заплачу! Почему я? А у тебя нет денег?
Дел покачала головой.
— Я заплатила повинность меча Стаал-Уста. У меня ничего не осталось.
Я прикусил язык. Я и забыл о повинности меча, о деньгах, которые нужно было отдать Стаал-Уста за несправедливо оборванную жизнь. Вока забрал у Дел все: деньги, дочь, привычный мир. А я чуть не забрал ее жизнь.
Мы вошли в гостиницу и позвали хозяина. Он появился из-за тонкой перегородки, взял мои деньги, кивнул в знак благодарности и тепло поприветствовал меня.
— Какая честь, иметь гостем Песчаного Тигра.
Я пробормотал что-то подобающее и добавил еще несколько монет.
— Утром я хочу помыться. И вода должна быть горячей.
— Я сам за этим прослежу, — я повернулся спиной к хозяину и услышал.
— Я дал тебе ту же комнату, что и твоему сыну. Я подумал, что тебе это будет приятно. Ему тоже нравилась горячая вода.
Я застыл.
— Брось, — сказала Дел.
— Я не…
— Брось, Тигр, — и она подтолкнула меня к комнате.
4
Боясь пошевелиться, я сидел в горячей воде. Скрючился я так, что подбородок упирался в колени. Поза не самая удобная — единственная бочка в гостинице, предназначенная для подобных целей, оказалась очень маленькой — но я утешал себя тем, что мог хотя бы намокнуть. Ну, не весь конечно, отмокали очень немногие части меня, остальное нужно было мыть руками.
Дел вошла не постучав с большим свертком в руках.
— Хорошо смотришься, — отметила она и пряча улыбку — правда не особенно стараясь — предложила мне перебраться в бочку побольше. — Честно говоря, эта тебе маловата.
Я мрачно покосился на нее.
— Я бы и сам предпочел побольше, я люблю большие бочки, но другой не нашлось.
Дел уселась на край грозившей развалиться кровати, созерцая мою стесненную позу.
— Если бы тебе понадобилось быстро из нее выбраться, думаю, ты застрял бы основательно.
— А я никуда не спешу. Я, знаешь ли, моюсь, — я поскреб чесавшееся ухо. — А что ты здесь делаешь? Ведь ты вроде бы сняла две комнаты, чтобы мы побыли врозь, или я чего-то не понял?
Дел не обратила внимания на насмешку.
— Я принесла тебе одежду, — сказала она и бросила на кровать сверток.
Я попытался выпрямиться — не смог.
— Какую одежду? — подозрительно спросил я, представив, что мне опять придется нацепить шерсть. — Чем ты занималась, Дел?
— Покупала все, что нужно в дорогу, — ответила она, — в том числе и одежду, Южную одежду. Набедренная повязка — вот — и бурнус. Видишь?
Я видел. Замшевая набедренная повязка, красно-коричневый хитон с кожаным поясом и шелковый бурнус скучного оранжевого цвета, который одевают сверху. И еще пара мягких кожаных ботинок для верховой езды.
— Как ты узнала, какие мне покупать?
— Я знаю, что ты храпишь; я знаю, что ты пьешь; я знаю, что ты не прочь провести время с девочками из кантин… Я многое о тебе знаю, — Дел позволила шелку соскользнуть с ее руки. — Ты ведь будешь бриться?
— Да, собирался. А что? Ты предлагаешь мне оставить этот кошмар?
Она покачала головой.
— Ты уже так много времени с бородой, что я забыла, как ты выглядишь без нее.
— Слишком много времени, — пробормотал я. — Слишком много времени, слишком много волос, слишком много шерсти… — я попытался сесть поудобнее и чуть не содрал кожу на спине о край бочки. — Ты же кажется говорила, что у тебя нет денег. Как ты все это купила?
— Я сказала, что ты заплатишь, — Дел непринужденно пожала плечами. В ответ я яростно зашипел. — Владельцы лавок знают тебя, Тигр. Делая у них покупки, ты оказываешь им честь. Они сказали, что будут просто счастливы подождать, пока ты заплатишь… даже если ждать придется до вечера.
— Баска, но у меня не так много денег… и сейчас их уже меньше, чем было вчера, — я поерзал и яростно зашипел, когда в задницу вонзилась острая щепка. — Ты не можешь расхаживать по Харкихалу, от моего имени обещая всем заплатить. У меня деньги могут кончиться.
Дел пожала плечами.
— Не сомневаюсь, что ты выиграешь еще. Каждый день сюда прибывают танцоры мечей… Я думаю, большинство, если не все, будут счастливы встретиться с Песчаным Тигром в круге.
— Я не в форме, чтобы встречаться с кем-то… ох, — я выругался, вырвал занозу и изменил позу. В конце концов мне удалось вытянуть из-под себя ноги и перевесить их через край. Прохладная вода плеснулась через мой живот.
Дел изучила мою позу.
— С тебя капает на пол.
— Ничем не могу помочь, мне колени свело, — теперь я сидел поудобнее и с удовольствием провел куском коричневого мыла по грязной груди. — Значит ты думаешь, что мы можем выиграть немного денег? Хотя мы оба не в форме?
— Мы бы давно были в форме, если бы ты согласился войти в круг, — Дел вежливо улыбнулась. — Сколько раз я тебя об этом просила.
— Нет, — я заскреб мылом еще энергичнее, волос зацепился за ноготь и я вырвал его. — Ой… Дел, ты не возражаешь? Я могу помыться в одиночестве?
Дел встала, выскользнула из перевязи, положила ее на кровать.
— Если ты намерен избавиться от бороды, — сказала она, — лучше я тебе помогу. Ты себе горло перережешь.
— До сих пор не перерезал… я брил это лицо дольше, чем ты живешь на свете.
Дел приподняла одно плечо.
— Я привыкла брить отца. Он был ненамного старше тебя, — без моего разрешения — и игнорируя мою тихую ругань — она подошла к стулу около бочки и взяла мой недавно наточенный нож. — Намыль лицо, — предложила она.
Аиды, ну какой смысл спорить по пустякам. Я покорно намылился и откинул голову, как и было приказано. Попытался не морщить лицо, когда Дел прижала лезвие к моей коже.
— Сиди тихо, Тигр, — потом, когда я застыл. — А эти шрамы еще болят?
— Шрамы песчаного тигра? Нет, уже нет, — я помолчал. — Но если ты их порежешь, думаю, что могут заболеть.
— Я не собираюсь их резать, — рассеянно пробормотала Дел. Она сосредоточенно сбривала бороду между двумя шрамами, а я чувствовал что сильно рискую. — Они становятся белее и тоньше с годами, — отметила Дел. — Представляю, как раньше они болели.
— Как в аидах, — согласился я, — правда тогда мне было не до них. От кошачьих когтей досталось не только лицу, а когти этих кисок парализуют жертву. От яда я был полумертв пару недель. Мне повезло, что я выжил.
— Ты выжил благодаря Суле.
Да, благодаря Суле. Благодаря женщине племени Салсет, которая не дала мне умереть. Она пошла против воли шукара и всего племени, которые решили, что лучше позволить непокорному чуле переселиться в другой мир. Потому что все они знали, что убив песчаного тигра, я завоевал свободу.
Я пошевелился. Имя Сулы вызвало воспоминания, которые я предпочел бы забыть.
— Ты закончила?
— Еще и половины не сделала.
Ее коса свисала с плеча. Пушистый кончик щекотал мою грудь.
И мне вдруг, в одну секунду, неожиданно, стало трудно дышать. Я поежился, начал выпрямляться, но тут же снова нырнул пониже.
— Дел, ты думаешь…
— Не дергайся.
Она и не представляла, как это было трудно, учитывая обстоятельства.
— Ты говорила, что не будешь притворяться, играть в женские игры…
Она прищурила голубые глаза.
— Что?
— Игры, — рявкнул я в расстройстве. — А как, по-твоему, это называется?
— Я тебя брею.
— Верни мне нож, — я наклонился вперед, поймал ее запястье и вырвал у нее нож левой рукой. — Если ты думаешь, что я, прожив тридцать пять или тридцать шесть лет — или не знаю, сколько там — не изучил ваши женские трюки, ты моложе, чем я думал.
Что, вообще-то, не делало меня счастливее. Я сидел в остывшей воде и смотрел на Дел, сжимая мокрый нож с мыльной пеной и клоками бороды.
Дел стояла надо мной, уперев руки в бедра.
— Если ты думаешь, что я взяла две комнаты, а потом решила тебя подразнить…
От расстройства я не справился с собой.
— Это обычно для женщин!
— Для некоторых может быть, но не для всех. И уж конечно не для меня.
Я яростно поскреб затылок.
— Может и нет, может ты не нарочно, но это не меняет того…
— …что ты себя не контролируешь?
Я уставился на нее.
— Ты МОГЛА БЫ принять это как комплимент.
Она подумала.
— Могла бы.
— Ну и что? Могу я спокойно побрить собственное лицо?
Кто-то постучал в дверь.
— Пошел вон, — пробормотал я, но Дел повернулась ко мне спиной и пошла открывать.
На пороге стоял незнакомый Южанин. Меч он носил в перевязи.
— Песчаный Тигр? — спросил он.
Я слабо кивнул. Мечтая, чтобы в этот момент меч был у меня в руке, а не лежал на стуле, и понимая, что в голову лезут какие-то глупости. А о чем еще можно думать сидя голым в бочке? Разве только о собственной уязвимости. Незнакомец ухмыльнулся, показав безупречно белые зубы.
— Меня зовут Набир, — сказал он. — Я хотел бы потанцевать с тобой.
Набир был молод. Очень молод, лет восемнадцати. И я готов был поспорить, что колени у него не болели.
— Поговорим завтра, — отмахнулся я.
Глубокая морщина прорезала его лоб.
— Завтра меня здесь не будет. Завтра я поеду в Искандар.
— Искандар, Искандар! Что все забыли в этом Искандаре? — рявкнул я.
Такой вспышки Набир от меня не ожидал и откровенно растерялся.
— Оракул говорит, что джихади…
— …появится в Искандаре, это я знаю. Об этом, по-моему, все уже знают, — я хмуро посмотрел на мальчика. — Но тебе-то что? Ты не похож на религиозного фанатика.
— Конечно, — он сделал быстрый, рассеянный жест. — Я — танцор меча, поэтому я туда и еду.
Я яростно поскреб шрамы, радуясь, что хоть наполовину избавился от бороды.
— Зачем молодому, предположительно неглупому танцору меча ехать в Искандар? Там нечего делать.
— Все туда едут, — сказал он. — Даже танзиры.
Я безучастно посмотрел на Дел и эхом отозвался:
— Танзиры?
— Аджани, — решительно сказала Дел.
Нахмурившись, я взглянул на Набира. Он терпеливо ожидал.