Носик выступил как хороший «органический» руководитель, который предпочитает не объяснять всё своим сотрудникам, а нанимать таких сотрудников, которым ничего не нужно объяснять.
Мошков оставался в штате «Газеты» — «Ленты» до мapтa 2009 года. В обязанности его входило не столько «прикручивать» что-то новое, сколько чинить уже существующее. Расставание же было обусловлено лишь финансовым кризисом — содержать, помимо штатных программистов, ещё и высококлассного «играющего тренера» стало слишком накладно.
Но и после его увольнения «движок летел на самопланировании ещё несколько лет. Он просто функционировал, в нём ничего не ломалось». Предложенное Лебедевым и Мошковым и одобренное Носиком визуальное и техническое решение было очень просто, эффективно и при этом чрезвычайно устойчиво. Подобно автомату Калашникова или автомобилю «Нива», «Gazeta.Ru» и «Lenta.Ru» отличались безотказностью и проходимостью: открывались при самой плохой связи, не падали при пиковых нагрузках и при этом были интуитивно понятны.
Носик знал, куда надо кликать. Я знал. Сейчас не все знают, —
Мошков не только лаконичен, но и безупречно точен.
Пожалуй, не будет сильным преувеличением сказать, что Артемий Лебедев — эталонный хипстер, открывший кофейню напротив памятника собственному прадедушке, и Максим Мошков — байдарочник и лыжник, кость от кости советских технарей, сообща выступили как настоящие русские инженеры, наследники Калашникова и Королёва. К счастью, им довелось реализовывать свои таланты не в области производства оружия.
Хотя, конечно, как посмотреть.
Кадровые вопросы редакции решались Носиком столь же стремительно.
«Никаких переговоров — не было, чисто вдохновение. И такой хэдхантинг у него был — всегда», — вспоминает Юлия Березовская, на рубеже 1999–2000 — главред носиковских «Вестей».
Люди приходили в «Gazeta.Ru» по приглашению Антона — и чуть ли не на месте выясняли, что́ именно им предстоит делать.
Я вышла первый день на работу, — вспоминает Миндер, — там, конечно, никакого Антона нет с утра. Звоню ему и говорю: «И что?», а он мне: «Возьми ключик от такой-то комнаты и сиди». Я беру ключ от какой-то пустой комнаты и сижу. Приходит какой-то человек и говорит: «Привет, меня зовут Норвежский Лесной». Я звоню Антону, говорю: «Тут пришёл человек, уверяет, что его зовут Норвежский Лесной». Так началась «Gazeta.Ru».
Андрей Цунский, выписанный из Петрозаводска на должность специального корреспондента, к работе в «Gazeta.Ru» пришёл после победы в сетевом литературном конкурсе.
Вечером в ICQ мне постучался Антон Носик, весьма своеобразно: «Здоро́во, Цунский! Журналист? — Типа. — Какого типа? — Хорошего. — Ну в принципе так и должно быть. Читал». Поговорили, и в конце он: «Ну, я тебе больше 500$ гарантировать не могу». Надо сказать, что по тем временам в Петрозаводске сумма «500$» могла вызвать мгновенную диарею у любого человека. Но я сдержался — и спокойно так ответил: «Ну, за 500 можно…»
— Как писали классики, «Остап поморщился, что стоило ему большого труда».
Да у меня челюсть упала! Но, слава богу, меня не было видно. Я написал «можно» — и тут же получил ответ: «Да ладно, если что, и 600 выбьем; что ещё тебе нужно?» Решив наглеть до конца, я написал слово «пейджер». Носик: «Это правильно. Фотографировать умеешь?» И тут я соврал: «на цифровую камеру», пишу. И получаю ответ: «Хуйня, будет тебе цифровая камера. Свою отдам».
— А почему ты оказался в «Газете» не редактором, как Андреев или Норвежский Лесной, а «свободным игроком», который ходит и берёт интервью?
Тут всё зависело от Антона. Он очень точно понимал людей. Он долго разговаривал со мной — по ICQ, по телефону пару раз. Он выяснял как-то удивительно… по-моему, просто органолептически. Просто спрашивал человека — и слушал, что́ тот отвечает. И слушал, что сам человек спрашивает у него. И получал ответ на свой собственный не заданный вопрос: что́ этот человек может. Он совершенно безошибочно назначил меня на роль того, кто берёт интервью.
…Интересной была первая летучка в «Газете». Все собрались, минут 10 ждали Антона. Он сидел, что-то ломал в клавиатуре и матерился. Потом пришёл и сказал: «Так, у нас с вами… как это? Миндер, как эта хуйня называется?» Юля Миндер уже привыкла к Антону и не обращала внимания. А он: «Значит так, вспомнил. Это паскудство называется летучка. На повестке дня один вопрос. Вопрос следующий: такое блядство как летучки надо прекратить. Идите нахуй работайте».
— Но вы уже знали, в чём заключалась ваша работа?
Этот вопрос задал Дима Белинский, Линкси: «А чё делать-то?» «Если ты не знаешь, что тут делать, то пошёл отсюда нахуй», — ответил Антон Борисович. И через 5 минут все как-то мгновенно стали знать, что им делать.
В музыкальных терминах можно сказать, что «Gazeta.Ru» оказалась супергруппой — проектом, собранным практически целиком из уже состоявшихся — не музыкантов, а сетевых личностей.
Всех их, помимо креативности и сетевой славы, объединяло ещё одно, не столь афишируемое, но весомое обстоятельство: после дефолта конвертация виртуальной славы в денежные знаки, необходимые для поддержания физического тела в материальном мире, существенно затруднилась. Так что предлагаемые Носиком $500–600 были для них тогда огромным подспорьем, а для кого-то — и просто спасением.
Но у Носика дружеская и даже альтруистическая помощь «хорошим людям» всегда прекрасно сопрягалась с прагматикой: каждый из звёздных сотрудников и авторов привёл свою верную аудиторию. Которая с удовольствием — причём не без оттенка guilty pleasure — читала «Лесные дали» Норвежского Лесного, Time O’clock Лёхи Андреева, «Немузыку» Кирилла Немоляева и т. д.
Это была совершенно сознательная установка. Сам Антон в ноябре 2000 года говорил об этом совершенно спокойно:
Я смог заручиться сотрудничеством тех людей, которые были наиболее известны — каждый в своём направлении в Интернете. Создателю «Doctor.ru» я заказал медицинскую рубрику. Создателю первого русского сайта о программном обеспечении я заказал рубрику о программном обеспечении. <…> Вся идея и состояла в том, чтобы каждый известный в Интернете персонаж, до которого я только мог дотянуться, вносил свой посильный вклад в работу над этим изданием. Таким образом, я привлёк не только силы, но и их аудиторию, которая была перенаправлена на «Gazeta.Ru».
Не забыл Антон и своего однокашника Арсена Ревазова, как раз в ту пору стремительно становившегося влиятельным игроком рекламного рынка: к «Gazeta.Ru» быстро оказалась прикручена возможность рассылки новостных сообщений на пейджеры «Мобил ТелеКом», рекламу на которых продавал именно Ревазов. Пейджинг быстро умер, но сотрудничество двух иерусалимских мушкетёров отнюдь не закончилось, а наоборот, только упрочилось — выйдя, как мы увидим дальше, за пределы бизнеса.
У 32-летнего новоиспечённого главного редактора изначально была чёткая идея, чего он хочет добиться — и как этого добиться. В ноябре 2000 года, через пару лет после описываемых событий, Антон рассказывал студентам ГУ ВШЭ:
Простые приёмы, которые пришли мне в голову: оперативность, которой ни у кого до сих пор не было, режим обновления, которого до сих пор не было. Раньше ежедневное обновление было пиком. А «Gazeta.Ru» стала обновляться несколько раз в день: в ней материалы выкладывались по мере написания, не было понятия выпусков (это когда все материалы, выложенные за какой-то день в архиве, составляют «выпуск»). Вы просто сидите, а перед вами постепенно возникают статьи: зайдёте через пятнадцать минут — ещё одна статья написана. Причём там двадцать рубрик и рубрики тематические, и в каждой из этих рубрик в удобное ему время автор выкладывает статью. <…> Новостная — ударный раздел. Там актуальные новости выкладываются в порядке поступления — такая работа постепенно дошла до круглосуточной периодичности.[181]
Применительно к новостной ленте Носик сразу ввёл несколько простых и жёстких правил, которые соблюдались потом неукоснительно во всех его проектах.
1. Никогда не писать «сегодня» — а писать точную дату. Срок жизни бумажной газеты — один день; срок жизни виртуальной страницы — вечность. Ещё до появления кэша Гугла и безжалостного, как само Время, web.archive.org, Носик верил в это истово и почти религиозно.
2. Из этого первого правила вытекает второе: никогда, ни при каких обстоятельствах не удалять страницы. Заметка может быть переписана несколько раз до неузнаваемости, но её адрес должен оставаться неизменным. В крайнем случае, её можно убрать «с морды», из видимости на сайте, но она должна всегда оставаться доступна по «прямому урлу[182]».
В первый же день работы в «Lenta.Ru» я нечаянно наступил на эти грабли и привёл Антона в бешенство, неосторожно предложив: «если что, просто уберём страничку». Лицо спокойно сидящего за компьютером главреда вдруг страшно перекосилось, он затряс руками и зашипел: «Я ни-ког-да не убираю страницы!». Вспышка прошла так же быстро, как началась, — а я запомнил это на всю жизнь как священную догму.
Это не было проявлением его личного упрямства, «отсутствием заднего хода в ментальной коробке передач» (которое порой заставляло его до конца отстаивать самые дикие и неудачные свои заявления), — нет, Носик явно воспринимал убитый URL как прореху в мироздании.
Это подтвердила мне в интервью первая (1999–2001) шеф-редактор «Lenta.Ru» Екатерина Пархоменко:
Он внятно объяснил, почему этого нельзя делать. Это глубоко философский подход: это связанность пространства. Пространство должно быть единым, а когда ты из него выдираешь кусок — ты совершаешь страшный грех. Поэтому исправляй, переписывай, но ты не можешь ничего удалять. Всё должно быть находимо и все ссылки должны работать. Классическая история, когда ресурс переезжает с одного движка на другой — и пропал весь архив… «Ребята, архив — это самое ценное, что у вас есть». Я с этим прожила всю свою дальнейшую жизнь.