В разговоре со мной Анатолий Моткин описывал перезапуск «Курсора» так:
Мне Носик позвонил и сказал: есть такая мысль, давай делать вместе. Там нужно было отстроить отдел продаж, который не существовал, ещё много чего, поэтому каждый занимался своим делом: Носик — редакцией, я — менеджментом проекта.
Как мы видим, отчасти история «Курсора» оказалась схожа с историей «Gazeta.kg»: берётся уже достаточно известное локальное интернет-СМИ, делаемое упёртым энтузиастом на сугубо идейной основе, и перезапускается на основе коммерческой. Разница в том, что всем трём соучредителям израильские дела, конечно, гораздо ближе и лучше знакомы.
Носик с Цысарем вовсе не были близкими друзьями: только в марте 2004 года Антон с изумлением обнаружил, что они в прямом смысле слова однокашники:
Вот так вот инвестируешь своих денег в Курсор, а через 4 месяца выясняется, что его главный редактор заканчивал ту же 201-ю школу имени Зои и Александра К. на Войковской. Только раньше меня, и не литературный класс, а физический.[328]
Но общность тусовки чувствовалась сразу. И поэтому дела делались довольно быстро. Как рассказывает Цысарь:
Через три дня мы с Носиком встретились, он меня познакомил с Толиком. Это было 16 ноября 2003 года. Мы договорились, что Носик и Моткин выплатят [владельцам хостинга] 4 тысячи долларов. Моткина мы назначили мажоритарным инвестором, с 50 %. Носик сказал: «А я буду миноритарным, ну и ты тоже будешь миноритарным с 25 %».
Следующим шагом оказался перенос «Курсора» на хостинг «Lenta.Ru» и подгонка Мошковым ленточного движка под его более скромные нужды: если в «Ленте» в то время работало уже порядка 25 человек, то «штатное расписание» «Курсора» предусматривало буквально полторы единицы. Как объяснял сам Носик в ЖЖ 16 февраля 2004 года, когда проект запустился и проработал уже пять недель:
Это тот же принцип, когда команда из 25 человек («Лента») конкурирует на равных с командой из 900 человек (РБК). Оптимизация использования Интернета и человеческих ресурсов — ради коммерческой осмысленности и независимости от Больших Политических Денег.[329]
Что до найма новых сотрудников — ищем мы только добровольцев. Остальных нашли уже 12–14 лет назад, и ждём теперь только денег, чтобы их нанять.[330]
Впрочем, с полутора сотрудниками и общественными работами было не всё так просто. Носик не только поручил Мошкову подогнать движок, но и познакомил Цысаря с сотрудниками «Lenta.Ru», чтобы те выполняли функции собкоров, когда какие-то связанные с русским Израилем события происходили в Москве.
Вопросы технические я решал напрямую с Максимом [Мошковым], — вспоминает Александр, — а контентные, если требовалась помощь, то я напрямую звонил Гале Тимченко. Как закрывались финансовые вопросы с «Лентой», я не в курсе.
То есть, получается, сотрудники «Ленты» воспринимали это как часть своей работы? Дмитрий Иванов, пришедший в «Ленту» как переводчик и ставший впоследствии заместителем главного редактора, подтвердил мне:
Мы действительно были в партнёрских отношениях с израильским «Курсором». Отдельных денег за контакты с «Курсором» нам никто не платил, это воспринималось как часть повседневной работы: «Курсор» поставлял нам новости из Израиля, мы их пускали в ход, если они того заслуживали.
Если кому-то что-то и приходилось писать для «Курсора», то, скорее всего, по дружбе (в рамках доброго отношения к Носику) и в основное рабочее, т. е. и без того оплачиваемое, время.
Как мы видим, харизма Носика бывала материальна — в смысле эквивалента материальному вознаграждению. Впрочем, справедливости ради надо сказать, что Носик не только припрягал сотрудников «Lenta.Ru», но и запрягся сам.
Антон, бывало, писал на «Курсоре» как обычный редактор, — продолжает Цысарь.
— Поразительно. В Москве он был уже большим начальником.
Да, он писал, причём много. Помню, была чуть ли не энциклопедическая статья про преступный мир Израиля[331] на основании открытых источников. Это было ему в кайф.
— Это не новостная заметка, а фичер, лонгрид. Т. е. он писал не новости, а большие материалы?
Порой он заменял и новостников. Я помню, как сказал ему: «Антон, я не могу уже. По 16 часов писать новости, это уже тяжеловато». Мне надо было уехать в Эйлат, чуть-чуть отдохнуть. Он: «Ну ладно, я поработаю».
Но зачем Антону был нужен этот «движ»? Зачем понадобилась вставать в строй и снова включаться в режим «Вечернего Интернета»? Неужто дело в одном азарте раскапывания информации?
Весь смысл сидения «Курсора» в Кирьят-Арбе, — отвечал на подобные недоумения Носик, — на мои личные деньги, при живой рубрике «Ближний Восток» в «Ленте», которой я управляю, — именно в возможности прикоснуться к событиям, увидеть то, что не попало в агентства, добыть свою крупицу информации, поучаствовать в формировании информационной картины дня своими силами.[332]
Но это разъяснение об «информационной картине дня», само по себе самодостаточное, — лишь комментарий к более развёрнутому посту, который хочется назвать statement. Сделано оно было через неделю после публичного перезапуска «Курсора»:
Вчера ужинал в «Мариотте» с Пашей Ро.[333] Начинающий израильский олигарх от хайтека допытывался, зачем мне понадобилось вкладывать свои деньги, силы и время в агентство «Курсор». По деньгам, как он верно считает, смысл неочевиден: даже если в ближайшие 2–3 месяца удастся вывести агентство на операционную безубыточность, а за полгода вернуть все нынешние вложения, доходов, адекватных моей суете над этим проектом, «Курсор» в обозримом будущем приносить не в состоянии.
Я пытался объяснить Паше, что для меня в этой жизни важно to do the right thing. Не уверен, что он меня понял.
Если бы на израильском рынке интернет-новостей сегодня присутствовала хоть одна команда, подобная той, которая собралась в августе 1990 года делать «Время» на максвелловские деньги, а потом в 1992 году перешла в «Едиот» и сделала на его базе «Вести», — то мне бы в голову не пришло вступать с этой командой в конкуренцию, ради каких бы то ни было выгод. Я бы с ними сотрудничал, помогал им, обменивался траффиком и информацией. Но нет такой команды, увы. Теперь даже и в офлайне. Своей работой над «Курсором» я заполняю некий вакуум.
Параллельно решая бизнес-задачу — просто потому, что все любимые медийные проекты на моей памяти, даже с многомиллионным финансированием, закрылись из-за отсутствия бизнес-модели. Ладно бы скурвились, беря политденьги, — а то ведь просто закрылись к такой-то матери. У меня нет проблем собрать для работы над «Курсором» лучшую половину вестевской редакции образца августа 1992 года: мои израильские друзья-инвесторы, если попросить их скинуться на подобное, даже не заметят бремени этого расхода. Проблема у меня в том, что если «Курсор» продолжит тратить деньги, не оглядываясь на свои заработки, как он это делал 6 лет до моего прихода, то затея будет обречена с самого начала.
Вряд ли я смогу добиться всего и сразу. Но главное в таком деле — на́чить, как говаривал М. С. Горбачёв. Чтобы дальше было что углу́бить.
Посему хвастаюсь — не столько как инвестор «Курсора», но как президент по развитию в фирме, ставящей с февраля 1997 года раком весь рунетовский траффик. <…>
У нас есть возможность некоторые вещи освещать глубже, компетентней и оперативней, чем сегодня принято на этом рынке, и эта возможность для меня много ценнее скорости перепечаток с англоязычного сайта газеты «Гаарец», которая есть и у «Ленты» в Москве.[334]
Сам факт (пере)запуска агентства, на сей раз — с внятной редакционной и маркетинговой политикой, снискал дружное одобрение. Которое быстро конвертировалось в статистические показатели.
Отчёт за шесть недель
Мы это сделали.
За прошедшую неделю «Курсору» удалось стать самым читаемым в Израиле русскоязычным СМИ. <…> [Наша посещаемость] превышает совокупный тираж четверговых [бумажных] выпусков «Вестей» и «Новостей недели».
Что дальше? Дальше понятно что. Мы претендуем на рекламные бюджеты, которые израильские рекламодатели не в состоянии разместить в эфире Первого канала.[335] Monthly reach этого канала составлял 82 % от общей израильской русскоговорящей аудитории. Мы столько, разумеется, не можем обеспечить, февральская аудитория «Курсора» — не более 40 % от аудитории Первого канала. Ну так мы и не просим больше 40 % тех денег, которые туда заносились.
Мы скромные ребята.[336]
Философские и жизнестроительные интенции Антона Носика в очередной раз реализовались; а насколько оправдались расчёты коммерческие?
С финансовой точки зрения многое в «Cursorinfo» держалось на «честном слове и на одном крыле». А проще сказать — на харизме Антона, на его умении где надо неформально договориться и замолвить словечко. Тот же Цысарь, хотя он считался «миноритарным акционером» с внушительными 25 %, принёс в качестве «инвестиционного взноса» раскрученный бренд и собственный квалифицированный редакторский труд. За который вплоть до 1 января 2007 просто получал от Моткина фиксированную зарплату, не вдаваясь ни в какие дальнейшие финансовые подробности. Вкладывал ли Антон действительно свои деньги и получал ли какую-то прибыль? Кроме удовлетворения делать правильные вещи, разумеется.