Неудивительно, что Антон с готовностью включился в разработку и продвижение нового онлайн-проекта. Ведь это практически то, что должен был сделать, но так и не сделал — превращение блог-платформы в рабочую среду! В июле 2011 года Антон рассказывал о «Workle» в интервью «Рунетологии»:
Есть один стартап недалёкого будущего, уникальное решение по удалённой работе, которое позволяет неограниченному количеству россиян стать профессионалами Интернета, зарабатывать деньги в Интернете, но не на схемах, а на чётких сделках, причём с уплатой российских налогов. В 2009 году в Интернете в России работало 132 тысячи человек, а в 2010 году — больше 150 тысяч человек. Я думаю, что в нашей стране в Интернете могут работать 1.5 миллиона человек в обозримом будущем. Интернет-работников станет в 10 раз больше, и надо придумать модель их найма.
В отличие от многих других проектов, к которым имел отношение Носик, «Workle» сохранил изначальную команду. Создатель проекта Владимир Горбунов подробно объяснил мне, как Носик попал в проект:
В случае с «Workle» он был ментором, не партнёром. Мы встречались несколько раз в неделю, он приезжал и общался с командой, со мной. Бо́льшую часть времени мы обсуждали стратегию вывода «Workle» на рынок.
…2009 год. Я, тогда неопытный предприниматель, услышал интервью Носика на «Бизнес. ФМ», где сказали, что он гуру Интернета. И я понял, что должен попасть к нему.
Через некоторое время я увидел, что он читает лекцию в «City Class» — и купил на неё билет только для того, чтобы встретиться с ним и рассказать о том, чем мы занимаемся.
После лекции он выслушал меня и в целом очень положительно отреагировал на идею «Workle», который тогда был только идеей — без денег, инвесторов и т. п. Я ему пересказал все наши бурные фантазии в отношении рынка и того, что мы хотим сделать, а он в конце спросил меня то, что я часто сегодня сам спрашиваю начинающих предпринимателей: «Есть ли у вас MOU[447] хотя бы с одной компанией?». Я ответил, что нет. Он сказал, что пока мы 10 MOU не получим, общаться дальше бесполезно. И это действительно оказалось так. Получив 10 MOU, нам удалось и инвестиции в том числе привлечь. Где-то через полгода мы встретились повторно — и я сделал предложение о совместной работе. (Кстати, на этой встрече я рассказал ему, что мне накануне приснилась идея онлайн-такси как приложения на телефоне, которое будет приезжать туда, где ты находишься. Мы обсудили коротко, но руки у меня до той идеи так и не дошли. А через полгода появился «Gett».)
Предложение Антон Борисович принял, но мы сразу договорились, что фултайм он не выйдет, а будет приезжать к нам в офис несколько раз в неделю на «Первомайскую».
К слову сказать, по тем меркам мы платили Антону Борисовичу баснословные (как минимум для меня тогда) деньги, 300 тыс. в мес., учитывая, что, например, моя з.п. была 50 тыс., но он работал от силы 3–4 часа в неделю.
Не могу сказать, что мы работали очень долго, чуть больше года, но в целом продуктивно. Он давал такие верхнеуровневые, но весьма правильные советы, и, кстати, первый раз публично слово «Workle» было сказано именно им со сцены РИФ 2010.
«Workle» существует до сих пор, и даже стал резидентом «Сколково», — хотя до явления национального масштаба, как «Gett» или «HeadHunter», не вырос. Возможно, его черёд ещё просто не пришёл.
Последним проектным заходом Антона в блогосферу, его лебединой песнью стартап-менеджера, стал проект под названием «Мохнатый сыр». Как уверяли сами основатели агентства в интервью на посвящённом SMM-маркетингу сайте «Cossa», происхождение названия имеет две версии, из которых они сами не могут выбрать единственную.
Согласно первой, «Мохнатый сыр» должен означать уют и сытость. Но ближе к истине, наверное, вторая: что название должно быть ещё более омерзительным, чем само словосочетание «SMM-агентство». А вообще, как показывает опыт, наше название — это хороший психологический маркер: каждый видит в нём что-то в меру своей испорченности.
Запуск его оказался связан с печально знаменитым разгоном носиковско-тимченковской «Lenta.Ru» в марте 2014 года. Ровно год спустя, 12 марта 2015 года, Носик облёк это событие в эффектный нарратив:
12 марта 2014 года проснулся я часов в 9 утра, выпил чашку эспрессо. Потом насыпал льда в стакан, налил туда 2 части «Апероля», 3 части просекко и 1 часть «San Pellegrino». Вставил гигантскую оливку на палочке, чуть помешал лёд, вышел на балкон и посмотрел через перила вниз — на двух гондольеров, не без труда разъезжавшихся в узком месте канала Rio del Paradiso o del Pestrin (Райский канал, он же канал Молочника). Подумалось: жить надо в Венеции. Ибо хуй с ним, с Pestrin, когда кругом одно сплошное Paradiso. Только не очень понятно, как тут со школами — вроде бы не очень хорошо. Надо выяснить, как с этим обстоит дело в Местре…
…А накануне мы до трёх часов утра спорили на альтане у Глеба Смирнова[448] — про Россию, цензуру, закручивание гаек. И я говорил: да ладно вам, кого волнует цензура на телевидении, кто его смотрит вообще. Для осмысленных людей есть «Lenta.Ru», живёт уже без малого 15 лет, никто её не трогает…
И вот стою я на балконе, думаю, где мне тут школу для Лёвы найти[449], но тут вдруг звонит телефон.
«Коммерсант ФМ», услужливо сообщает трубка.
Обычно я так все важные отраслевые новости узнаю — когда мне звонят с просьбой их прокомментировать.
Смотрю я на вибрирующий в руке дисплей, и чую неладное.
— Антон Борисович, как Вы можете прокомментировать увольнение Галины Тимченко из «Lenta.Ru»?
Как, как… Пиздец моей Венеции, вот как.
Возвращаюсь в кабинет, сажусь искать билет до Москвы.[450]
Обратим внимание: у Носика не было никакой необходимости «спускаться с альтана», т. е. с балкона-терраски на островерхой крыше венецианского дома, которая, право, ничем не хуже башни из слоновой кости. Вот уже 10 лет формально он не имел к «Ленте» никакого отношения. Но он почувствовал: его место — там.
Образовавшийся переизбыток предложения на узком рынке специалистов в интернет-медиа (почти 60 сотрудников редакции «Lenta.Ru» подали заявления об увольнении сразу после увольнения Тимченко, в том числе все 5 фоторедакторов) позволил Носику попробовать запустить собственный медиахолдинг.
13 апреля, выступая на митинге, эффектно названном «Марш за правду», он громогласно объявил:
Обращаюсь к тем, кто читал «Lenta.Ru». Я вам обещаю, что не позже 1 сентября всё, что вы читали на «Lenta.Ru», будет выходить, и вы будете это читать.
А через два дня уже был готов рассказывать об этом сайту «Colta» более подробно. Правда, пока не указывая имён, названий и точных направлений деятельности, но уже твёрдо обозначив «идейную основу»:
Я не готов даже начинать обсуждать новые медиапроекты с людьми, которые не понимают основополагающих принципов редакционной независимости и самостоятельности. Нет таких денег, за которые в моих проектах продаётся право диктовать редакции, что и как ей писать. Инвесторы — бизнесмены, вкладывающие в профессионализм команды. И на всякий случай: акционерная структура устроена так, чтобы у редакции было больше и акций, и голосов в совете директоров, чем у любого акционера, сколько бы он ни дал на проект.[451]
Последнее замечание, вброшенное как бы «на всякий случай», на самом деле чрезвычайно важно. Носик, что называется, реагирует на вызовы времени.
Модель, по которой создавалась «Gazeta.Ru» — огромный инвестор, «лёгкими касаниями» чуть-чуть направляющий повестку, он сам в качестве наёмного менеджера, ничем принципиально не владеющий, и весёлая команда инфопанков, работающих на чистом драйве — ну и на зарплатах, которых «хватает на книги и на портвейн», — эта модель больше не работала.
Во-первых, и самому Носику, и его верным соратникам окончательно перестало быть те психологические 25, в которых пребывает герой песни любимого Антоном «Несчастного случая», у них появились семьи и дети, а во-вторых и главных — метаморфоза, произошедшая с таким «своим»[452] Сашей Мамутом, показала: лёгкие касания деликатного инвестора в любой момент могут превратиться в железную хватку бесцеремонного собственника.
Поэтому новый холдинг создавался по модели, которую методологически корректно назвать анархо-синдикалистской, или обозначить старым словом «товарищество на паях»: несколько соучредителей, одни вносят квалифицированный труд, другие — репутацию и приносимые этой репутацией инвестиции и заказы.
Деньги давались — под Антона. Памятуя о печальной судьбе «Рамблера», в который закачали больше денег, чем он смог качественно переварить, он мог себе позволить выбирать и даже отказываться, о чём сказано в том же интервью «Colta»:
В этих проектах нет возможности освоить даже треть тех денег, что предложены инвестфондами и частными инвесторами. Условно говоря, я за первую неделю обсудил предложения на $7 млн, а освоить мог бы не больше $2,5 млн. Не говоря о том, что никак не меньше полумиллиона в моих бизнес-планах удастся сэкономить за счёт краудсорсинга — на основании тех предложений о безденежной помощи от лидеров IT-рынка, которые я уже получил.
Через три месяца, когда истёк срок моратория Галины Тимченко на занятие журналистикой (таково было условие её «цивилизованного» увольнения, включающего, в частности, большие отступные) и стало известно, что она — а не Носик — собирает из бывших «ленточников» новый экстерриториальный новостной проект, Антон тоже уточнил свои планы. Объявив об этом 12 июня (естественно, в ЖЖ