— Я знаю, что это такое, — печально произнес Доктор. — Я не всегда был агентом. С десяти лет я играл на скрипке. Да! С десяти до шестнадцати лет я играл на скрипке по четыре часа в день. У меня были неплохие преподаватели. И я превзошел их.
Он помолчал, как бы извиняясь за свою гордость, и добавил:
— Если бы не финансовые проблемы, я, возможно, стал бы концертирующим скрипачом!
— Правда? — с сочувствием произнес Форд.
— Я находился бы по вашу сторону от рампы. Но мой отец держал бакалейную лавку в бедном квартале. Его главной слабостью была вера в человеческую природу. Список его должников оказался слишком длинным.
Доктор улыбнулся, вспоминая дни молодости.
— Он записывал долги на упаковочных пакетах. И затем терял их. Часто делал это сознательно. В пятнадцать лет мне пришлось забыть о серьезной музыке. Я начал играть в ансамблях, стал зарабатывать этим на жизнь и возненавидел музыку.
Эту речь Доктор уже произносил ранее, когда хотел установить психологический контакт с автором, режиссером или актером. Это срабатывало. Всякий раз. Он чувствовал, что и сейчас добился желаемого результата.
— Кларк, я бы не хотел, чтобы с вами произошло нечто подобное. Чтобы вы продолжали исполнять «фордовские» роли, пока вас не затошнит от них. Поэтому…
Он не закончил фразу, словно мысленно обсуждал вопрос о том, стоит ли делиться с Фордом своими замыслами. Форд ждал; в его печальных глазах появилась надежда. Он молча умолял Доктора продолжать.
— Я наткнулся на один сценарий. Это пьеса с новыми измерениями. Новый подход к драматургии. Свободный. Раскованный. Бросающий вызов! Я уверен, вам понравится.
— Мне-то он нравится! — с энтузиазмом и злостью выпалил Форд. — Но никто не желает ставить эту пьесу!
Доктор замолчал, как бы изумляясь тому, что Кларк знает об этой вещи. Затем он пробормотал:
— Вы хотите сказать, что знаете пьесу, о которой я говорю?
— Конечно! «Король, королева, пешка».
— Да, да! Странно, Джанни никогда не говорила мне, — солгал Доктор. — Когда я упомянул это название и попросил ее не говорить вам об этой вещи, она не сказала мне, что вы с ней уже знакомы.
— Я прочитал ее год назад! Я показывал пьесу всем нью-йоркским продюсерам. Они не пожелали заниматься ею!
— Продюсеры! Нынешним продюсерам недостает либо вкуса, либо смелости.
— Сущая правда! — подтвердил Форд.
Доктор улыбнулся.
— Теперь, раз вы знаете пьесу и она вам нравится, как и мне, моя задача облегчается. Но не ваша.
Его слова прозвучали как вызов. Форд был достаточно рассержен, чтобы принять его.
— Я хочу, чтобы вы поставили эту пьесу. Нет, нет, нет, — Доктор предупредил возражения актера. — Не в том смысле, что Кларк Форд представляет Кларка Форда в «Короле, королеве, пешке». Мы найдем какого-нибудь нового молодого продюсера или менеджера, чья фамилия будет стоять в титрах. Но осуществим эту постановку мы с вами! Вы сыграете главную роль. Я предоставлю деньги.
— Всю сумму? — удивленно спросил Форд. — Вероятно, потребуется пятьдесят, даже шестьдесят тысяч долларов.
— Всю сумму, — подтвердил Доктор.
Это сообщение глубоко тронуло Форда, решившего, что он нашел покровителя хорошего театра.
— Я бы хотел до моего завтрашнего вылета из Нью-Йорка заключить с вами джентльменское соглашение, — произнес Доктор.
— Я готов сделать это немедленно!
— Нет. Не поддавайтесь эмоциям. Представьте, что я — ваш враг, а не агент. Отнеситесь ко мне с подозрением. Продумайте жесткие условия. Сделайте все то, что вы делаете, общаясь с обыкновенными продюсерами. И только после этого дайте мне ответ.
— Хорошо. Завтра, — сказал Форд, восхищаясь человеком, который сам просил отнестись к нему с недоверием.
— О, есть еще один момент, — сказал Доктор. — Я бы хотел начать работу над пьесой в середине ноября с тем, чтобы устроить премьеру на Бродвее сразу после Нового года. Как это согласуется с вашими планами?
— Нормально.
— Тогда позвоните мне утром!
Мужчины встали. Рядом со стройным, высоким Фордом Доктор казался совсем крошечным. В соответствии со своей привычкой Форд покинул стол первым. Доктор позволил ему сделать это, поскольку знал, что Форд не любит оставаться в одиночестве за столом или где-то еще.
Провожая взглядом актера, Коун мысленно подвел итоги встречи. Он завоевал симпатию и восхищение Форда. Сделал так, чтобы актер был свободен до октября включительно и занят в ноябре. В такой ситуации Форд не возьмется за другую роль в театре. Не имея предложений от киностудий, он будет свободен для важной телевизионной премьеры в рамках «Бродвейского театра звезд».
Следующим утром в одиннадцать часов пять минут Форд позвонил в нью-йоркский офис ТКА. Он принял предложение Доктора сыграть в «Короле, королеве, пешке».
— Назовите дату, Кларк, — попросил для большей надежности Коун.
— Меня устроит, если первая репетиция состоится пятнадцатого ноября!
— Отлично!
Доктор кивнул Спенсеру Гоулду и Фредди Фейгу, ждавших итога беседы.
— Кларк, пожалуйста, не говорите об этом никому, пока мы не приступим к работе. Я хочу сам сообщить новость прессе.
— Не беспокойтесь, Доктор! — сказал Форд, мечтавший об успехе этого дела не меньше, чем сам Доктор.
Когда Коун положил трубку, Фредди радостно выпалил:
— Он сделает это!
— Соедините меня с Карлом Брюстером! — произнес Доктор тем презрительным тоном, который он использовал, желая наказать молодых людей за неудачу.
Он протянул трубку Фредди. Доктор молчал до тех пор, пока Фредди не вернул ее ему, произнеся:
— Брюстер…
— Карл? Это Ирвин Коун. Я в Нью-Йорке. Я прилетел по делу. По вашему делу.
Он дал понять Брюстеру, какую огромную жертву он принес.
— В конце концов ССД и О. является нашим важным клиентом. Я сделал это для вас. Пожалуйста, пусть это останется пока тайной. Кларк Форд появится в премьере «Бродвейского театра звезд».
— Правда?
Изумление помешало Брюстеру скрыть радость.
— Да. Но условия будут довольно жесткими.
— Жесткими?
Язва Брюстера напомнила о себе.
— Я выложу шестьдесят тысяч долларов из моих личных денег для осуществления этой постановки. Поэтому я бы хотел добавить к тому бюджету, что мы послали вам, еще три тысячи долларов в неделю. Назовите это гонораром за художественное руководство…
— Три тысячи в неделю…
Брюстер заколебался, чувствуя, что бюджет и так был опасно раздутым.
— Три тысячи долларов в неделю… за тридцать девять недель это составит…
— Сто семнадцать тысяч долларов! — произнес Доктор.
— Вы сказали, что ваши расходы составят только шестьдесят тысяч, — заметил Брюстер.
— Верно! Значит, остается пятьдесят семь тысяч, — невозмутимо произнес Доктор. — Мы можем вложить эти деньги в корпорацию и позже передать вам акции. Или перевести деньги в фонд, из которого оплачивается обучение ваших детей. Мы поступим так, как вы пожелаете. Мы ценим ту работу, которую вы провели со спонсором.
— Давайте обсудим это за пределами офиса. Встретимся завтра за ленчем?
— Хорошо, — сказал Доктор. — Я задержусь.
Он положил трубку. Спенс и Фредди улыбались. Но Доктор произнес с серьезным лицом:
— Они могут говорить о евреях все что угодно. Но в конечном счете нееврея всегда можно купить дешевле.
Через несколько дней в атмосфере абсолютной тайны был подписан контракт. При посредничестве ССД и О. питтсбургская компания «Алюмко» стала спонсором «Бродвейского театра звезд». Это соглашение базировалось на обещании ТКА подготовить для премьеры пьесу «Додсворт» с Кларком Фордом.
С этим событием было связано другое, также не получившее огласки. Доктор и Карл Брюстер встретились в одном из кабинетов «Оук-рум» — ресторана при отеле «Плаза».
Их сделка должна была стать чистой, законной. Они не будут скрывать доходы. Заплатят налоги, чтобы не нажить впоследствии неприятностей.
Они создадут фирму «творческих телевизионных советников» под названием «ТВКонсалтант Лтд.». Держателями акций станут Спенсер Гоулд, Бетси Брюстер и Роберт Брюстер, возраст которых составлял тридцать один год, восемь и шесть лет соответственно. Гонорар фирмы будет равен трем тысячам долларов в неделю на протяжении того времени, пока передачи будут выходить в эфир.
Решив эти вопросы и выбрав в качестве ориентировочной даты премьеры четырнадцатое октября, Доктор занялся обеспечением появления Кларка Форда на телевидении. Он немедленно заказал первоклассную телевизионную версию «Додсворта».
Он часто звонил из Беверли-Хиллз Кларку Форду, находившемуся в Нью-Йорке. Они говорили, конечно, о «Короле, королеве, пешке». О выборе режиссера, которому Кларк мог доверять. О назначении официального управляющего. Разумеется, сценарий требовал доработки. Кларк согласился, что он далек от совершенства. Они совещались по телефону, пока Кларк Форд не погрузился полностью в этот проект.
В точно выбранный момент Доктор дал сигнал Спенсу и Фредди. Они попросили Джанет предложить Кларку Форду появиться на телевидении в выдающейся американской постановке; его гонорар должен был стать самым большим из всех выплаченных когда-либо звезде за один телеспектакль.
Следуя указаниям Доктора, они сказали Джанет, что Форд, очевидно, отклонит это предложение. Они объяснили, что считают своим долгом исполнить просьбу ССД и О. и поговорить с ней без надежды на успех.
Их ненастойчивость так сильно бросалась в глаза, что Джанет насторожилась. Однако она была уверена, что Кларк ответит отказом; поэтому она позвонила ему в середине того же дня. Она не удивилась, когда актер сказал, что он не хочет играть в телеспектакле. Он так поглощен подготовкой «Короля, королевы, пешки», что не располагает временем для чего-то другого. Спасибо, нет. Даже за такие деньги? Даже за такие.
Ответ Форда передали Спенсеру Гоулду, который, в свою очередь, позвонил Доктору. Когда Форд собирался пойти пообедать, Коун набрал номер актера. Доктор сказал, что ему внезапно пришла в голову одна мысль, связанная с «Королем, королевой, пешкой», и ему захотелось немедленно поделиться ею.