издавать по низким ценам короткие произведения в прозе или поэзии, которые не могут, в силу своих достоинств, привлечь внимание очень широкой публики. Весь процесс печати и производства... осуществляется самостоятельно, и тиражи обязательно крайне малы, не превышают 300 экземпляров.
"Мы работаем, как каторжники, над переплетом Моргана [ Э. М. Форстера]", - писала Вирджиния в 1920 году, - "и у нас нет времени на фривольность". Вульфов не интересовало то, что Кобден-Сандерсон называл "красивой книгой": изысканность тонкой печати и переплета "слишком часто была своего рода фунгоидным наростом, - писал Леонард, - который культура порождает на искусстве и литературе". Книги издательства "Хогарт Пресс" должны были выглядеть - по простодушному выражению Леонарда - "красиво", но именно содержание, "нематериальная сторона книги", имело наибольшее значение. Следствием этого стал расцвет модернизма: в издательстве "Хогарт" выходили Кэтрин Мэнсфилд, Т. С. Элиот, Гертруда Стайн, Э. М. Форстер, Зигмунд Фрейд, Кристофер Ишервуд, Джон Мейнард Кейнс, и это только самые звездные имена, а также большое количество переводов, особенно с русского (Вирджиния и С. С. Котелянский вместе переводили Достоевского и Толстого). Что поражает - и это относится и к списку авторов Cunard, и ко многим другим малым издательствам того времени, - так это то, насколько безошибочно хорошим вкусом обладали люди, управлявшие этими изданиями. Раз за разом они печатали неизвестные произведения, которые, несмотря на малые тиражи и финансовую нестабильность, становились шедеврами.
Вульфы установили пресс в столовой своего дома в Хогарт-хаусе и в 1917 году написали, набрали, напечатали, сшили и переплели 134 экземпляра своей первой публикации "Две истории", написанной ими самими, с гравюрами Доры Каррингтон. В течение следующих нескольких лет они относились к печати с азартом хобби ("мы так увлекаемся, что не можем остановиться" - "я никогда не должна заниматься ничем другим"), а пресса висела где-то между бизнесом и развлечением - и походом в офис, и прогулкой с собакой. Вирджиния и Леонард не получали жалованья, и печатание вылилось в повседневную жизнь: "Я пришла и напечатала страницу "Нэнси" [Параллакс Кунарда]. Потом поехал в Ингерсолл, чтобы починить часы".
Вульфы были далеко не идеальными печатниками. Они, как и Кунард и многие другие владельцы небольших типографий, не имели непосредственного опыта ручной печати, хотя Вирджиния занималась переплетным делом. На самом деле им было отказано в приеме на курсы в типографскую школу Сент-Брайд, поскольку места были закрыты для учеников профсоюза. Ранние книги Хогарта, конечно, не чужды ошибок: в книге Хоупа Миррлиса "Париж" на титульном листе стоит неправильная дата (1919 вместо 1920), а перед словом "Джон" пришлось добавить рукописное "St.". В первом экземпляре книги Гарольда Николсона "Жанна де Эно" (1924) имя автора было написано неправильно, а в начальном разделе "Пустой земли" Элиота Вирджиния по ошибке поставила "Толпа текла под Лондонским мостом", а не "над". Элиот исправлял это своим пером всякий раз, когда ему попадалась "Пустая земля" Хогарта. Мы, наверное, не удивимся, узнав, что Вульфы отвергли рукопись "Улисса" Джойса отчасти потому, что посчитали ее - как и большинство смертных - непосильной для их типографии. (Вирджиния также позже описала чтение "Улисса" как опыт "озадаченного, скучающего, раздраженного и разочарованного недоучки, который чешет свои прыщи").
Вскоре Вульфы были завалены заказами. Мы вернулись из Эшема и обнаружили, что стол завален заказами на "Кью Гарденс", - писала Вирджиния. Они усеяли диван, и мы открывали их время от времени во время ужина". Издательство превратилось в нечто более мирское: коммерческие машинные принтеры использовались для больших тиражей наряду с небольшими тиражами книг, напечатанных вручную; предложения о сотрудничестве от Heinemann (в 1922 году) были получены и отклонены ("мы чураемся покровительства"); были установлены отношения с другими издательствами (в 1921 году - с Harcourt Brace в Америке). Ранний список, в котором преобладали литературные произведения, написанные друзьями, расширился и стал включать книги о политике, науке, религии и многом другом, написанные авторами, далеко выходящими за рамки обманчивой карикатуры на клубок Блумсбери, включая авторов из рабочего класса, таких как валлийский поэт Хью Менай и романист Бирмингемской группы Джон Хэмпсон. К 1925 году Сильвия Бич продавала книги Hogarth Press в своем парижском магазине "Шекспир и компания".
Большинство небольших издательств, включая Cunard's, были недолговечны: расцвет в течение четырех-пяти лет, около пяти наименований в год. Хорошая идея увядала. Но издательство "Хогарт Пресс" выпустило 527 наименований книг с 1917 по 1946 год, когда, спустя двадцать девять лет после первой публикации и пять лет после смерти Вирджинии, Леонард продал издательство директорам "Чатто и Виндус". (Издательство "Хогарт" до сих пор существует как импринт в составе Penguin Random House: "Авантюрная новая художественная литература, черпающая вдохновение в прошлом"). Контролирующее и в некотором роде вызывающе любительское присутствие Леонарда и Вирджинии - ощущение списка книг, сформированного по их собственному образу и подобию, и приверженность литературной независимости и свободе - оставалось решающим вплоть до 1940-х годов.
Леонард назвал издательство "Хогарт" "коммерческим гиппографом". Это мифическое существо с телом лошади, крыльями и головой орла: в издательских терминах - гибрид проворной свободы маленькой прессы и всемирного влияния известного издателя. По словам историка литературы Хелен Саутворт , "то, что предлагало авторам издательство "Хогарт", было либо пропуском в коммерческую прессу, либо альтернативой ей".
Когда шестнадцатилетний Ричард Кеннеди, только что переживший неудачу в колледже Мальборо, пришел на работу в издательство "Хогарт" в качестве ассистента - "скорее тотем, чем факт", - он столкнулся с пьянящей смесью динамизма, неорганизованности и художественных амбиций. Вульфы не были похожи на обычных работодателей: "Миссис В. сказала, что уверена, что я сделал достаточно работы на день, и не хочу ли я сходить на лекцию по Ибсену". В кратких, но увлекательных мемуарах Кеннеди "Мальчик в Хогарт Пресс" (1972) описываются бурные разговоры ("Мы с ЛВ подолгу обсуждали порнографию во время наших прогулок по площади"); иногда "бурный гнев" Леонарда ("Внезапно он издал крик досады, вырвал страницы из книги [мелких расходов] и бросил их в меня, крича "Это совершенно неточно!"); а также долгие периоды спокойной продуктивности:
В типографии, когда миссис В. набирает шрифт, а я обрабатываю, мы работаем в тишине, если, конечно, она не находится в одном из своих счастливых настроений - если она собирается на вечеринку или гуляет по Лондону, что она часто делает.
Со времен Гутенберга печатание могло быть стрессовым хаосом, потоком сроков, технических трудностей, некомпетентных коллег и сброшенных с моста в Темзу шрифтов; но оно также могло обеспечить медитативное спокойствие, отдых от давления работы, даже если оно предлагало утешение в виде стабильной производительности. "Вы даже представить себе не можете, насколько это захватывающее, успокаивающее, облагораживающее и приносящее удовлетворение занятие", - говорит Леонард. Практический опыт набора шрифта, печатания букв и вытягивания листов также позволил воображению Вирджинии развить новые направления, и она по-новому задумалась об отношении писателя к языку и о возможностях букв на странице. В своей лекции 1926 года "Как следует читать книгу?" она представила видение книги, которое было сформировано ее собственным опытом работы в типографии.
Книги не отливают из форм, как кирпичи. Книги состоят из крошечных слов, которые писатель, зачастую с большим трудом, формирует в предложения разной длины, накладывая одно на другое, не отрывая от них глаз, иногда довольно быстро выстраивая их, иногда в отчаянии разрушая и начиная все сначала.
"Не думаю, что они действительно хотели меня разубедить, - писал Кунард о Вульфах, - но я до сих пор слышу их крики: "Ваши руки всегда будут в чернилах!"". Если Вульфы и предостерегали Кунард, она решила не понимать намеков и в 1928 году купила 200-летний бельгийский ручной пресс Mathieu и несколько шрифтов Caslon Old Face у американского журналиста и печатника Билла Берда (1888-1963). Она заплатила 300 фунтов стерлингов. В 1920-х годах Бёрд руководил небольшой типографией Three Mountains Press (названной в честь трех гор Парижа) из крошечного офиса, расположенного на узких улочках Сен-Луи на Сене, где было место только для пресса и печатника-редактора. Бёрд начинал "просто для хобби" - "большинство моих друзей играли в гольф, но спорт меня никогда особо не интересовал", - но вскоре он уже выпускал небольшими тиражами вручную книги большого литературного значения, включая "Великий американский роман" Уильяма Карлоса Уильямса (1923), "В наше время" Эрнеста Хемингуэя (1924) и "Черновик XVI отрывков" Эзры Паунда (1925). Кунард отметил, что в книгах Бёрда "давление и чернила (что всегда является трудностью при работе с ручным прессом) иногда были неравномерными", но мы получаем представление об амбициях Бёрда благодаря описанию Паундом его предполагаемых "Кантос":
Это должно стать одним из настоящих достижений печатного дела; современная книга должна быть доведена до уровня средневековых рукописей. Никаких кельмскотских неразборчивостей. Крупный четкий шрифт, но и большие страницы, и специально сделанные прописные буквы. Не для Вульгуса.
Издательство Bird's Three Mountains Press было одним из пунктов в сети небольших издательств в Париже, основанных писателями-эмигрантами и литературными предпринимателями в 1920-х годах. Самым долговечным оказалось издательство "Черное солнце", основанное Гарри (1898-1929) и Карессе (1892-1970) Кросби для публикации небольших тиражей книг, напечатанных вручную, включая их собственную поэзию и ранние работы модернистов, таких как Харт Крейн и Д. Х. Лоуренс. Издательство и компания Caresse пережили шок от широко разрекламированного самоубийственного договора Гарри с одной из его многочисленных любовниц в 1929 году, чтобы процветать в течение почти тридцати лет с длинным списком авторов, включавшим Джеймса Джойса, Дороти Паркер, Уильяма Фолкнера и Кей Бойл. После Кросби, пожалуй, самым сильным издателем в Париже был американец Роберт МакАлмон (1895-1956), известный как "МакАлимони", поскольку он использовал деньги, полученные от брака с наследницей Уинифред Эллерман (более известной как романистка Брайер), для финансирования Contact Editions. МакАлимони публиковал работы таких писателей, как Х.Д. (с которым Уинифред состояла в отношениях), Мина Лой и Джуна Барнс - авторов, которых, как писал Эдвин Мьюир, "Америка... с трудом терпит". Рукописи подавались Макэлмону в кафе Le Dôme на Монпарнасе. Сильвия Бич рассказывала: "Он говорил мне, что открыл большинство своих