— Не вздумай все испортить, — пробормотал он и затащил меня в круг, который образовался вокруг моих родителей. Внезапно его голос наполнился весельем:
— Джек! Добро пожаловать домой! Смотри, кого я тебе привел — бальзам для твоей души, не находишь?
Он отошел назад и отпустил меня. Ожидания зрителей, которые рассчитывали на полное слёз воссоединение, так давило на меня, как воздух перед штормом.
Мгновение спустя отец отпустил мать, сделал нерешительный шаг в мою сторону и раскрыл объятья.
— А вот и моя девочка, — сказал он, его голос надломился во внезапно наступившей тишине. — Вот моя Мо!
Я хотела отвернуться и наказать его за всю ту боль, на которую он нас обрёк. Я не приму его с распростёртыми объятиями, и причин нет, чтобы притворяться.
Пока я не увидела, как моя мать, с нерешительной улыбкой на губах, сморгнула слёзы. Все ее надежды, касательно нашей семьи, кристаллизовались в этом единственном моменте, а моя реакция либо позволит этой надежде расти, либо разобьёт её о потертый дубовый пол. Я облизала губы и сглотнула пыль, застрявшую в горле.
— Привет, пап, — я так крепко обмотала пояс фартука вокруг пальцев, что он перекрыл поток крови, а потом снова размотала. — Это… здорово, что ты снова дома.
Он пересек комнату в три шага и притянул меня к себе так же крепко, как обнимал, когда мне было ещё пять.
На протяжении одной секунды я позволила себе поверить в то, что моя мама права.
Сегодняшний вечер может послужить новым началом, шансом снова стать одной семьей. Возможно, его возвращение все же не такое ужасное событие.
А затем, мой отец прошептал мне на ухо одно единственное слово, в то время как всё ещё крепко обнимал:
— Лгунья.
Глава 2
Час спустя мой отец всё ещё был окружён толпой поздравителей, моя же собственная добрая воля истощилась. Я села возле бара, попросила, чтобы Чарли налил мне колу лайт и тыкала пальцем в мараскиновую вишню, которой он украсил стакан. Колин прислонился к прилавку, и не смотря на свою небрежную позу, разглядывал каждое отдельное лицо.
— Ты кого-нибудь видишь? — спросила я.
— Никого, кому здесь не следует быть, — ответил он и переплёл свои пальцы с моими. — Ты выглядишь очень уставшей.
— Я думала, он будет более милым, — необдуманно сказала я.
Рот Колина дрогнул.
— Тоже самое он, наверное, думал о тебе. Мужчина сидел двенадцать лет в тюрьме, Мо. Там невозможно оставаться долго милым.
— Он отправился в тюрьму вместо Билли и, чтобы позаботится о нашей безопасности, примирился с ещё семью дополнительными годами, добавленными к его изначальному наказанию. Это ведь мило с его стороны, не так ли?
— Не мило, а отчаянно. Он сделал всё, что требовалось, чтобы защитить свою семью, — он допил пиво, которое уже весь вечер потягивал, и с треском поставил стакан на стойку бара. — Не путай «милый» с «хорошим».
— Ты веришь в то, что он хороший?
Колин видел мою семью намного яснее, чем я сама. Если он считает, что мой отец заслуживает второй шанс, то я, возможно, смогу немного смягчиться.
— Думаю, он направляется к нам.
Толпа расступилась, но мой отец не торопился пересечь комнату, хотя его внимание сосредоточилось на нас.
Колин хотел отойти в сторону, но я удержала его.
— Ты не хочешь представить меня, Мо? — спросил мой отец, а потом продолжил, не дождавшись ответа. — Вы Колин Доннелли.
— Я рад познакомится с вами, сэр.
— Энни много о вас рассказывала. Она сказала, что вы хорошо заботились о том, чтобы не вмешивать нашу дочь в неприятности.
Я разозлилась на то, как он это сформулировал, но тон Колина был холодным:
— Я делаю всё, что в моих силах. Вы ведь знаете Мо.
Мой отец стиснул зубы, когда ему стало ясно, на что намекает Колин — он вообще меня не знал.
— У меня для вас хорошая новость: теперь, когда я вернулся, ситуация должна немного разрядиться. Думаю, мы не долго будем нуждаться в вашей помощи. Энни сказала, что вы плотник?
Он отстраняет Колина от дел?
— Но…, - попыталась я возразить, однако Колин успокаивающе погладил меня по руке.
— При всём уважении, сэр: я работаю на Билли, — теперь его тон был резким.
Мой отец выглядел разочарованным.
— Я предполагал, что вы так скажете.
Моя мать подошла к нам, нахмурившись от беспокойства, и отец обнял её за талию. Она сразу же оживилась.
— Это ведь прекрасная вечеринка, не считаешь? Все так рады тебя видеть.
Он поцеловал её в лоб.
— Ты отлично всё устроила. Я даже не ожидал.
Видимо я была не единственным лживым членом семьи. Я прокашлялась, и он, нахмурившись, посмотрел на меня. Казалось, его сверкающий взгляд говорит: «Не порти ей удовольствия.»
— Я могу уйти? — спросила я. — Я ужасно устала.
— Дорогая, это же вечеринка твоего отца!
— Да, с вашими друзьями, а не с моими, — как будто бы я стала пригашать на это мероприятие каких-нибудь друзей! — Послушай, я помогла с организацией и по всем правилам поприветствовала его. Зачем мне ещё оставаться?
— Ах, Энни, позволь ей уйти, — к нам подошёл Билли со стаканом виски в руке, отлично разыгрывая роль заботливого дядюшки. — С кучей стариков ей совсем не интересно! Кроме того, мы должны ещё кое-что обсудить.
Она поджала губы, а потом бросила взгляд на отца, который пожал плечами.
— Всё в порядке. Ведь позже у нас будет ещё много времени, чтобы поговорить.
— Да, несомненно, — она быстро меня обняла. — Мы скоро будем дома.
В то время, как Колин уже пошёл заводил грузовик, я ещё быстро заглянула в заднюю комнату и проштамповала карточку в табельных часах. Внезапная тишина была благотворной, и я решила остаться здесь на минутку, чтобы успокоится. Пока у меня от приветствия отца ещё путались в голове мысли, другие гости бросились к нему, чтобы поздравить, и я отошла в сторону.
Не считая коротко разговора между моим отцом и Колином, мне весь вечер удавалось избегать семью. Всё могло бы быть хуже, даже намного хуже. За барной стойкой мог бы сидеть Антон, вместо любого незнакомца.
Я так старалась отделять мою обычную жизнь от магической. Если бы Антон появился здесь, это могло бы означать только одно: он и Серафимы, его геноцидная секта, вернулись.
Антон и его последователи хотели выпустить магию из лей-линий, по которым она безопасно текла по всему миру, но если им это удастся, то для более слабых Дуг и всех обычных людей или «Плоских», которые соприкоснуться с магией, это будет означать фатальный конец. Они называли это «восхождением», когда члены Серафимов разрушат общество Дуг и займут своё законное место.
Это они прошлым летом приказали убить Верити, и с тех пор охотились за мной. Мы победили их пару месяцев назад, но я знала, что они переформируются. Только не знала, когда.
Но Антон никогда не упускал возможности напасть на меня. Я не получала от Дуг никаких предупреждений о том, что мне угрожает опасность. Лей-линии вокруг Моргана были всю ночь спокойными. По крайней мере на данный момент я была в безопасности.
Я наклонилась вперёд и попыталась развязать фартук.
Узел на поясе так сильно затянулся, что мне придётся его обрезать, если я не смогу каким-нибудь образом выбраться из фартука. Позади меня открылась дверь, и шум вечеринки стал громче, действуя мне на нервы.
— Не могу развязать дурацкий пояс, — сказала я Колину. — Ты можешь помочь мне с фартуком? — я повернулась, теребя белый край льна.
Это был не Колин.
— С удовольствием, — сказал Люк, зашёл в заднюю комнату и взмахом руки закрыл дверь.
Я смотрела на него распахнув рот. Он выглядел обычно — или по крайней мере настолько обычно, насколько для него было возможно. Тёмные джинсы, тёмно-зелёная рубашка, чёрная, кожаная, обтягивающая куртка, подчеркивающая его атлетическое тело. Он выделялся не из-за своей одежды, а из-за своих глаз, высокомерной улыбки и того, как входил в комнату и сразу же, без труда, брал на себя командование, как будто имел на это все права.
Скорее всего он действительно верил в то, что у него есть на это все права.
— Что ты здесь…, - я вздохнула, когда кусочки головоломки сложились воедино. — Знаешь, некоторые люди даже иногда говорят привет? Они не жмутся по углам.
Казалось, он обиделся.
— Я тоже не жмусь.
— Ты уже весь вечер наблюдаешь за мной. Это меня немного пугает.
— Я только что зашёл, — он пересёк комнату и взял мои руки в свои ледяные. С этого близкого расстояния я увидела, что с его куртки стекают капельки воды. — Кстати, зимой город гораздо менее очаровательный.
Я вырвалась и скрестила руки на груди.
— Я тебя чувствовала. Немного раньше этим вечером. Магия знала, что ты здесь.
— Магия ничего не знает, — он дунул на свои руки, окружив их красноватым светом. Хвастун. Когда мои слова полностью дошли до него, он нахмурился. — Это был не я. Что случилось?
Я не видела Люка уже несколько месяцев, с тех пор, как произошло наше последнее столкновение с Серафимами, с тех пор, как я в очередной раз исправила магию для Дуг, с тех пор, как он оставил меня умирать, а потом рисковал жизнью, чтобы спасти.
Всю зиму он оставлял меня в покое, и мы общались только через маленькие подарочки, которые он клал мне в шкафчик или в карман пальто. Безмолвные сообщения. Букетик сладкого османтуса, одна единственная конфетка в белой коробочке, крошечная, серебреная бурбонская лилия, стеклянный флакон с кирпично-красным порошком.
Каждый раз моё сердце начинало бешено колотиться, одновременно от радости, возбуждения и из-за того, что я нервничала. Я пыталась выкинуть его из головы и спрятать воспоминания о нём в ящике комода. Но не переставала о нём думать, и тогда вытаскивала странную, маленькую коллекцию и рассматривала. А потом снова клала всё на место и злилась на саму себя.
Люк не скрывал, что собирался меня преследовать, но до сих пор давал мне пространство и свободу действий — две вещи, которые я никогда не смогу получить в Чикаго. Если я расскажу ему сейчас о том, что видела или что мне показалось, будто я увидела, то между нами всё изменится. В очередной раз.