— От части.
— Тебе обязательно было это делать? — спросил он. — Ты не можешь всегда жертвовать собой ради других, Мышонок. Даже ради меня.
— Ты должен быть в восторге — сказала я. — Разве это не то, чего ты всегда хотел?
Чтобы я выбрала жизнь в мире Дуг?
— Ты отказываешься от своей жизни, чтобы спасти всех остальных. Ты должна это прекратить, Мышонок. Твоя жизнь ценна, и, если ты продолжишь вести себя так и дальше, как будто она не имеет значения, от этого пострадают все. Не упускай из виду общую картину.
— Прости, — сказала я с сердечностью, которую не испытывала. — У меня сложилось впечатление, что ты хочешь, чтобы я пожертвовала жизнью Плоской и тем самым могла говорить от имени магии, остановить Серафимов и принять должность Квартора. А теперь вдруг говоришь, что я должна делать только то, что хочу? Боже мой, Люк. Ты думаешь, что моя единственная цель в жизни состоит в том, чтобы наделить магию голосом, как будто мой собственный вообще не имеет никакого значения. Оскорбляет уже даже само обозначение — «Сосуд». Как будто я без магии пустышка. Как будто я ничто.
Мои мышцы напряглись и дрожали от гнева, не на Люка, а на свою собственную беспомощность. Я ускорила шаги. Отклонить предложение Билли было верным решением, но часть меня горевала о будущем, от которого я только что отказалась. Всё, что я сейчас хотела, это пойти домой.
Люк догнал меня, когда я была уже напротив нашего дома. Он схватил меня за плечи и развернул.
— Ты ни ничто. Ты сильная и умная, и ужасно упрямая. Я видел, как ты добилась удивительных вещей без какой-либо магии, и за это я люблю тебя ещё больше, — его тон стал резче, как будто он тоже рассердился. — Но ты должна перестать убегать. Ты так боишься, что магия отберёт у тебя твою жизнь, что допускаешь, что вместо неё это делает страх, а это ещё хуже. Не делай так. Найди что-нибудь другое, как можешь проявить себя.
— Как, например?
Всю свою жизнь я позволяла другим людям, чтобы они влияли на меня, чтобы моё прошлое влияло на меня. А самооценка Люка напрямую зависела от его судьбы. Ни один из этих вариантов не казался мне таким уж радужным.
— Проявляй себя через свои решения, — сказал он и прикоснулся к моим губам одним пальцем. — Ты должна принять их сама, и уже очень скоро, в противном случае, другие лишат тебя свободы выбора.
— А у тебя есть выбор?
— Частично. Теперь я пытаюсь принять верный.
С другой стороны улицы мама выглянула в панорамное окно на улицу.
— Мне пора.
— Мышонок, — сказал он, когда я направилась домой. — Спасибо.
— За что?
— За то, что подумала обо мне.
Я не сказала, насколько сложно было не думать о нём в последнее время.
Глава 31
— Кто был этот парень? — спросила мама, когда я вешала куртку.
По-видимому, допроса долго ждать не придётся.
Я так долго старалась держать Люка в стороне от моей жизни, как могла. Но если хочу, чтобы у меня осталась хоть маленькая надежда, продолжить вести жизнь Плоской, то пришло время представить его. Постепенно.
— Кто-то, кого я знаю.
— Ты шла рядом с ним.
— Да, мам. Мы шли рядом. Люди постоянно так делают.
— А что об этом говорит Колин?
Я попыталась избавиться от дрожи в голосе.
— Сейчас Колин не имеет права голоса. Разве ты этого не заметила?
Тонкая, строгая линия, в которую она сжала свой рот, стала немного мягче.
— Я надеялась, что вам обоим всё же как-то удастся прояснить ситуацию.
Не в первый раз я задавалась вопросом, сколько на самом деле видит моя мать.
Видимо больше, чем я ожидала, если она знала, насколько всё плохо между Колином и мной.
— Ты сказала, что я должна дать ему немного свободы. Отец тоже сказал, чтобы я дала ему свободу. Вуаля — вот ему свобода!
— Мы не имели ввиду, что ты должна связываться с каким-то незнакомым парнем. Заставить Колина ревновать — это неверное средство, если хочешь его вернуть.
— Я вовсе не пытаюсь заставить его ревновать.
Если бы я действительно хотела заставить его ревновать, то позволила бы ему думать, что между Люком и мной произошло намного больше, чем это было на самом деле.
— И Люк вовсе не незнакомый парень.
— Люк? Значит вот как его зовут? Откуда ты его знаешь?
Я прикоснулась к шраму на моей ладони.
— Он был другом Верити.
— Боже мой, Мо, я думала, что это в прошлом.
Она прижала кулак к сердцу, и морщинки вокруг её рта стали глубже. Я знала, что она думает: после смерти Верити я исчезла туда, куда она не могла за мной последовать и вернулась полная тайн.
Теперь я снова ускользала, и Колин не сможет меня вернуть.
— Это никогда не будет в прошлом мам.
Не имеет значения, какие мотивы у меня были сейчас, всё началось тогда, в переходе. Мой жизненный путь изменился в один момент. Я изменилась. Навсегда.
— Я же не говорю, что ты должна её забыть, но постоянно думать о прошлом не способствуют хорошему здоровью. Не в том случае, если тебе следует задуматься о своём будущем.
— Но я как раз о нём и думаю, — ответила я, стиснув зубы. — Не о чём больше.
— Оставь её, Энни, — сказал отец, который как раз вышел из подвала.
— Зачем тебя хотел видеть Билли?
— Речь шла о моих рабочих часах, — осторожно сказала я. — Я нужна ему завтра.
Мрачное лицо отца ясно дало понять, что он понял, о какой работе я говорю, и что ему это не понравилось.
— И ты согласилась?
— У меня не было другого выбора.
Моя мать начала раздосадовано готовить ужин.
— Пока это не мешает школе. Я не хочу, чтобы ты думала, будто твои оценки могут стать хуже только потому, что ты заканчиваешь школу или из-за парня. Ты слишком разумна, чтобы так делать.
Прежде чем я успела ответить, в дверь постучали. Мои родители обменялись взглядами.
— Немного поздновато для визита, — сказала мама. — Это Колин?
— Сомневаюсь, — пробормотала я и открыла дверь. — Привет!
На ступеньках перед входной дверью, дрожа от холода, стояла Лена.
— Я не вовремя?
— Напротив, — меня устраивало любое оправдание, только чтобы не говорить с родителями. — Заходи. Чего ты хотела?
— Я принесла домашнее задание, — сказала она. — И твой сотовый. И возросшее любопытно.
— Лена, давай заходи, — сказала мама. — Не хочешь поужинать вместе с нами? Я приготовила достаточно.
— Жаль, но не могу, — ответила она. — Может быть в следующий раз?
— Конечно, — ответила мама и встала в дверях, потому что, очевидно, не хотела оставлять нас поболтать наедине.
— Пойдём наверх, — предложила я, — там ты сможешь мне всё рассказать.
— У меня был очень странный день, — объяснила она, когда я закрыла за нами дверь. — Во-первых, Констанция Грей постоянно спрашивала, слышала ли я что-нибудь о тебе, знаю ли, что с тобой не так и когда ты вернёшься. Полагаю, у неё есть твой номер телефона и она знает, как его набрать. Зачем тогда спрашивать меня? Потом твоя учительница-консультант забирает меня с урока, чтобы спросить, могу ли я отнести тебе вещи, потому что ты, якобы, болеешь и ушла домой. Только вот каждый знает, что ты вовсе не болела, потому что если бы болела, то тогда приехал бы Колин и забрал тебя. Но он появился точно к концу школы, и мне пришлось говорить ему, что тебя нет. Это значит, что она лжёт для тебя. Как я уже сказала, странно.
Я ничего не ответила.
— А потом ещё твой сотовый. Он постоянно звонил. В конце концов, я ответила, но кто бы это ни был, он просто повесил трубку. И принялся звонить снова. Очень странно.
Я вытащила сотовый из сумки и посмотрела, кто звонил. Дженни Ковальски. Это значит, что что-то случилось, и ей либо нужна моя помощь, либо она хотела меня предупредить. В любом случае, плохие новости. Я задавалась вопросом, были ли копы сегодня вечером в Моргане из-за меня или из-за моего отца.
— Спасибо, что принесла мне мои вещи.
Она опустилась на стул.
— Значит это снова одна из тех ситуаций, когда ты мне скажешь, что всё очень сложно, и ты не можешь мне ничего объяснить, но очень об этом сожалеешь?
Я даже не потрудилась ответить.
— Хорошо, — пробормотала она. — Но скажи одно: каждый раз, когда ты устраиваешь это представление, в нём замешан Люк. Он вернулся?
— Да.
— И вы двое вместе…
— Я не знаю.
— Значит между тобой и Колином действительно всё кончено?
Я прижала руку к животу, как будто это сможет остановить тошноту, которая каждый раз овладевала мной, когда я задавала себе этот вопрос.
— Он по-настоящему зол, Лена. И кажется, будто никогда больше не прекратит злиться. Я больше не смогу это исправить.
— Значит Люк твой парень на замену?
— Люк…
Не просто парень на замену. Даже больше, чем альтернатива. Люк был всем, чем я могла стать, всем, чего я боялась и всем о чём я мечтала в самых скрытых, тайных уголках моего сердца.
Это делало его опаснее, чем что-либо ещё в моей жизни, была ли это мафия или магия.
— Всё сложно.
Лена играла с карандашом на моём письменном столе.
— Какие у тебя неприятности, большие да?
Я толкнула сотовый и посмотрела ей в глаза.
— Очень большие.
— Ты должна позволить мне помочь тебе.
— Всё не так просто, — я не могла подвергнуть Лену опасности, исходящую от Дуг и больше не собиралась подвергать её опасности, которую представляла собой мафия. — Это слишком опасно.
— Мо. Послушай. Позволь мне помочь тебе выбраться из этого дерьма.
Её настойчивое, перекошенное от беспокойства выражение лица, покрасневшая, обычно оливкового цвета кожа, заставили меня понять, на что она намекает. Она не имела ввиду, что будет передавать сообщения или врать для меня, если я пропущу школу. Она могла предложить мне другой выход — новую личность, новое начало. Но я не смогла бы спрятаться от магии, даже если бы захотела. А я не хотела. Слишком многое стояло на карте в моих обоих мирах.
Если я уйду, то пусть это будет, потому что я к чему-то направляюсь, а не от чего-то убегаю.