Сто лет назад Вудро Вильсон описывал Америку как страну, в которой «сравнительно небольшая группа людей», корпоративных менеджеров, «обладает властью и контролем над богатством и экономикой страны, оспаривая власть правительства».
В действительности эти «небольшие группы» уже стали хозяевами правительства. Верховный суд развязал им руки окончательно и полностью.
Решение от 21 января было принято через три дня после очередной победы в борьбе за богатство и власть: кандидат от Республиканской партии Скотт Браун победил на выборах, чтобы сменить покойного сенатора Эдварда Кеннеди, «либерального льва» из штата Массачусетс. Выборы Брауна были изображены как «крестовый поход» против либеральной элиты, которая управляет государством.
Данные голосования дают несколько иную картину. Браун был избран благодаря высокой явке в богатых пригородах и низкой – в небогатых городских районах. «55 % избирателей-республиканцев заявили, что очень интересовались избирательной кампанией, – сообщил по результатам опроса Wall St. Journal/NBC, – по сравнению с 38 % демократов, проявивших интерес к выборам».
Таким образом, результаты выборов действительно были крестовым походом против политики президента Обамы: он делает недостаточно, чтобы еще больше обогатить богатых, и совсем мало, чтобы склонить на свою сторону бедных и уязвимых.
Народный гнев вполне понятен, учитывая, что банки процветают благодаря государственной поддержке, в то время как безработица выросла до 10 %.
В сфере производства каждый шестой американец остался без работы – это уровень Великой депрессии. С ростом монетизации экономики и краха товарного производства перспективы снижения безработицы тают день ото дня.
Браун заявил, что, став сенатором, выступит против реформы здравоохранения и его голос может подорвать силу большинства в Сенате.
Действительно, программа здравоохранения, предложенная Обамой, была дискуссионным моментом на выборах в Массачусетсе. Общественность в большинстве своем выступила против этой программы.
Данные опросов объясняют, почему законопроект не прошел. Опрос, проведенный Wall St. Journal/NBC, показал, что большинство избирателей не одобряет инициативы в области реорганизации системы здравоохранения, предложенные как республиканцами, так и правительством Обамы.
85 % американцев считают, что правительство должно иметь право на регулирование цен на лекарства, однако Обама гарантировал «большой фарме» – мировым фармацевтическим гигантам, что он не будет отстаивать эту опцию.
Также значительная часть американцев полагает, что расходы на здравоохранение следует сокращать, что вполне разумно: в США они примерно в два раза больше, чем в других промышленно развитых странах, а результаты работы системы, мягко говоря, оставляют желать лучшего.
Но сокращение расходов не поможет, если привилегии получают фармацевтические компании и здравоохранение находится в руках частных страховых компаний.
Решение Верховного суда от 21 января создало новые барьеры для преодоления серьезного кризиса в системе здравоохранения и решения важных вопросов, связанных с надвигающимся экологическим и энергетическим кризисом. Разрыв между общественным мнением и политикой увеличивается все больше. И ущерб для американской демократии в этом смысле непоправим.
Неизбранные «архитекторы политики»
Сдвиги в системе мировой власти, действующие или потенциальные, являются животрепещущей темой для деятелей политики и экспертов. Один вопрос: сможет ли Китай вместе с Индией вытеснить Соединенные Штаты с позиции доминирующего мирового игрока?
Такой переход способен вернуть мир к такому распределению сил, которое наблюдалось до западного триумфа. Экономический рост в Китае и Индии был стремительным, а благодаря тому, что они отвергли концепцию невмешательства политики в экономику, мировой экономический спад им удалось пережить с минимальными потерями. Тем не менее все не так просто.
Одним из общепризнанных показателей социального здоровья граждан является Индекс человеческого развития ООН. Индия занимает в этом рейтинге 134-е место, что несколько выше Камбоджи и ниже Лаоса и Таджикистана, и на этой позиции она находится на протяжении многих лет. Китай занимает 92-е место, соседствуя с Белизом, немного выше Иордании и ниже Доминиканской Республики и Ирана. Индия и Китай также имеют очень высокий показатель имущественного неравенства, что также отражается на социальном здоровье общества.
Еще одной проблемой является государственный долг США, который, как многие опасаются, может бросить США в плен Китая. Однако крупнейшим международным держателем государственного долга США является не Китай, а Япония. Ну а кроме того, рычаги влияния, которыми обладает кредитор такого типа, явно переоцениваются.
Единственный, пожалуй, показатель, по которому США нет равных, – военная мощь. И Обама устанавливает новые рекорды со своим военным бюджетом. Почти половина дефицита США обусловлена военными расходами.
При рассмотрении аспектов экономики США лауреат Нобелевской премии Джозеф Стиглиц и другие экономисты предупреждают, что мы не должны слишком увлекаться обсуждением так называемого «дефицита». Дефицит – не трагедия, его можно преодолеть, и он неизбежно преодолевается с ростом экономики, как, например, произошло после Второй мировой войны, когда дефицит был гораздо выше, чем сегодня.
Что же касается государственного долга, то он будет расти в основном из-за безнадежно неэффективной «рыночной» системы здравоохранения, изменить которую практически невозможно, поскольку вовлеченный в нее большой бизнес оказывается всегда сильнее мнения общественности.
Следует помнить, что глобальная политико-экономическая система подразумевает не только взаимодействие между государствами, где каждое следует своим «национальным интересам», но и распределение власти внутри страны.
Адам Смит констатировал, что «главными архитекторами» политики в Англии были «торговцы и промышленники», которые всеми силами обеспечивали себе «особое положение» и защиту собственных интересов, пусть и в ущерб остальным гражданам.
Вывод Смита все еще необходимо признать верным, хотя сегодня «главными архитекторами» являются не отдельные компании, а многонациональные корпорации и финансовые институты, доля которых в экономике значительно выросла начиная с 1970-х гг.
Всю мощь таких институтов мы могли наблюдать на последних президентских выборах – именно они обеспечили финансовую основу для победы Обамы. Естественно, «акулы Уолл-стрит» получили вознаграждение. В качестве примера возьмем Goldman Sachs – самый влиятельный в экономике и политике американский банк. Эта организация невероятно обогатилась, продавая ипотечные ценные бумаги и другие финансовые инструменты. Сознавая уязвимость, Goldman Sachs минимизировал свои риски, заключив соглашение со страховым гигантом American International Group (AIG). Когда же вся американская финансовая система рухнула, компания AIG провалилась вместе с ней.
Однако умельцы из Goldman Sachs не только добились государственной поддержки, благодаря которой спаслись, но и заставили налогоплательщиков спасти от банкротства AIG, то есть, по сути, самих себя.
Теперь Goldman Sachs делает рекордные прибыли и выплачивает своим топ-менеджерам огромные бонусы, компания стала больше и мощнее, чем когда-либо. Общественность возмущена. Люди видят, что банки, которые были основной движущей силой кризиса, выпутываются из него, как бандиты, а налогоплательщики, которые спасли их, оказываются на улице без работы.
Народное возмущение заставило наконец правительство выступить с осуждением жадных банкиров. Также был инициирован ряд мер, которые не понравились финансистам, – правило Волкера[20] и др.
Поскольку Обама рассматривался банкирами как «их человек» в Вашингтоне, они, не теряя времени, принялись ставить президенту условия: если правительство не сбавит обороты, они начнут активно финансировать оппозицию.
Вскоре Обама сообщил прессе, что банкиры – прекрасные «парни», выделив двух крупнейших игроков – JP Morgan Chase и Goldman Sachs: «Я, как и большинство американцев, не завидую успеху или богатству людей. Это часть свободной рыночной системы».
Этот поворот очень показательный и подтверждает, что принцип Смита по-прежнему действует.
Архитекторы политики также работают над реальным перераспределением сфер влияния в мире с тем, чтобы власть полностью перешла к глобальным промышленным корпорациям и транснациональным финансовым структурам.
Экономист и специалист по Китаю Мартин Харт-Ландсберг исследует динамику этого процесса. Китай стал сборочным заводом всего мира. Япония, Тайвань и другие передовые страны Азии экспортируют высокотехнологичные компоненты в Китай, который собирает и экспортирует готовую продукцию.
Растущий торговый дефицит США в отношениях с Китаем вызывает беспокойство. Менее заметно, что дефицит торгового баланса США по отношению к Японии и другим странам Азии резко сократился. Американские производители идут по тому же пути, обеспечивая деталями и компонентами Китай, который собирает и экспортирует готовую продукцию обратно в США. Для финансовых учреждений и розничных гигантов такая схема – манна небесная.
И понятно почему. В 2007 г. Ральф Гомори, глава фонда Альфреда Слоана, свидетельствовал перед Конгрессом, что «в новую эпоху глобализации интересы компаний и стран разошлись. В отличие от прошлого то, что хорошо для глобальных корпораций Америки, уже не обязательно хорошо для американского народа».
Рассмотрим компанию IBM. К концу 2008 г. более 70 % персонала компании IBM (а это 400 000 сотрудников) были сосредоточены за границей – сообщает Business Week. В 2009 г. IBM сократила американский персонал еще на 8 %.
Для простых американцев это означает более высокую безработицу, а для главных «архитекторов политики» – огромные барыши. Современные исследования показывают, что примерно одна четверть рабочих мест в американских компаниях вскоре будет располагаться за пределами США, и для тех американцев, которые все-таки сохранят работу, настанут тяжелые времена, так как они вынуждены будут конкурировать с более дешевой и мотивированной рабочей силой из других стран.